Капа выскочила из рук актрисы, прыгнула на ширму и стала тянуть за хвост кошку. Вытянули репку!

Капа была так рада, что помогла деду, бабке, внучке, Жучке и кошке. Она стала раскланиваться телезрителям.

- Ой, - воскликнула артистка. - Сейчас мне будет дурно... Обезьяна-то, кажется, живая!..

- Вытянули репку! - радостно закричал артист.

И вытирая со лба пот, тихо добавил:

- А я думал - не вытянем.

Телезрители с удивлением наблюдали суматоху на экране.

- Немедленно прекратите передачу! - закричал режиссер. - Почему это в сказке про репку вдруг вылезает обезьяна совсем из другой сказки?!

- Держите ее! - крикнула артистка.

Капуша прыгнула с ширмы на телекамеру, с телекамеры на прожектор, оттуда на микрофон, подвешенный к потолку.

Все бросились ловить Капу.

Оля сидела в старинном кресле с резной спинкой и выгнутыми подлокотниками и смотрела телевизор.

Бабушка ушла на рынок и сказала, что скоро придет.

По телевизору кукольный театр показывал сказку "Репка". Сказку эту Оля много раз видела и знала наизусть, но если показывают, не пропадать же сказке зря! А поскольку было не очень интересно, Оля то и дело подпрыгивала в кресле, и старые пружины ворчали, недовольные тем, что им мешают спокойно пружинить.

Сказка уже подходила к концу. Вдруг Оля перестала подпрыгивать и начала внимательно следить за тем, что происходит на экране. Она забралась в кресло с ногами, вскочила и, показывая пальцем на телевизор, закричала:

- Смотрите! Смотрите! Это же наша Капуша!

Но смотреть, кроме Оли, было некому. И внучка пожалела, что бабушка Капа не увидит своей тезки.

А на экране тем временем Капа вытащила репку и раскланивалась. Из-за ширмы выскочили артисты и бросились ее ловить.

- Беги, Капа! - крикнула Оля, будто обезьяна могла ее услышать.

Передача неожиданно кончилась. Только теперь девочка сообразила, что все это очень странно. Как могла Капуша очутиться на телевидении, если Оля оставила ее дома? И почему ее все ловят?

Взять бы обезьяну с собой, и сейчас все было бы в порядке. Приехали бы вместе в Ярославль к бабушке. Мама боялась, бабушка обидится, что обезьяну назвали, как ее, - Капитолиной. А бабушка Капитолина, внимательно посмотрев на фотографию Оли с обезьяной, нисколько не обиделась. "Я, говорит, тоже, между прочим, от обезьяны произошла. Чего же своих собственных предков стесняться?"

И вот, выходит, обезьяна ушла из дому. Если Капуша одна, мало ли что с ней случится! Заблудится, потеряется, попадет в беду...

Слезы у Оли потекли сами собой.

Что же делать? Бабушка, как назло, ушла. А медлить нельзя ни минуты, иначе будет поздно.

Оля прыгнула с кресла на пол. Пружины облегченно вздохнули, запели. Девочка вырвала из тетради листок бумаги в клеточку и написала записку: БАБУЛЯ! НЕ ВОЛНУЙСЯ, Я УЕХАЛА. ЦИЛУЮ - ОЛЯ

Потом подумала и исправила "и" на "е".

Она положила записку на стол, быстро натянула валенки, надела шубу и шапочку с помпоном и выскользнула за дверь.

Дорогу на вокзал она помнила хорошо.

Павел Кольцов провел день с Олей у бабушки, а после сел в поезд и вернулся в Москву. Прямо с вокзала он сразу отправился на работу. Уже стемнело. Астроном Кольцов начал смахивать кисточкой пыль со стекол телескопа, когда ему позвонила жена.

- Несчастье, Павел, - промолвила Наташа.

- Что случилось? - тревожно спросил Павел.

Жена не ответила.

- Не молчи, пожалуйста! Объясни, что слу-чи-лось?!

- Не знаю! Не понимаю! Но очень боюсь! От бабушки пришла телеграмма. Срочная - понимаешь?!

- Что же в ней написано?

- Вот, послушай:

БЕСПОКОЮСЬ ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ ОЛИ ТЧК ОСТАВИЛА ЗАПИСКУ ЗПТ УЕХАЛА ТЧК СООБЩИТЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ ТЧК БАБУШКА

- Ничего не понимаю! - воскликнул Павел. - Я собирался завтра утром, после дежурства, съездить за Олей...

- А она оставила записку и уехала! Что-то случилось... Она одна уехала из Ярославля.

- Это недоразумение! - убежденно сказал Павел. - Какая-то путаница!

- Не путаница, а факт!

- Что же делать? - Павел растерялся. - Поеду ее искать. Только пока не знаю куда. Я подумаю! И буду тебе звонить. Ты, Наташа, не беспокойся: Олька наша умница. Если она что-то задумала, значит, надо. А как поживает Капуша?

- Видишь ли, я ее отдала. Пока Оля вернется...

- Отдала?

- Да, - тихо ответила мама.

- Кому?

- Розочке...

- Ой-ой! Тогда не исключено, что мы с тобой виноваты... Пока!

Кольцов посмотрел на часы. Если Оля села в поезд и поехала в Москву, то, пока телеграмма шла, дочка должна уже быть здесь.

Астроном Кольцов нажал кнопку. Крыша обсерватории над его головой разделилась пополам. Половины разъехались в разные стороны, словно это были две дольки выеденного арбуза. Павел надел ушанку и надавил другую кнопку. Огромная пушка-телескоп вместе с креслом, в котором сидел Павел, стала подниматься вверх и высунулась из крыши. Вот нажата третья кнопка, и телескоп вместе с Павлом и вместе с крышей стал медленно поворачиваться.

Павел прищурил один глаз и увидел через глазок телескопа звезды, такие большие, словно они вдруг начали падать на землю. Но на этот раз Кольцов не стал наблюдать звезды. Он повернул телескоп еще ниже, пока в нем не замелькали крыши домов, трубы, фонари. Папа разглядывал город, надеясь на невероятное. Ему хотелось найти в пустыне песчинку - среди тысяч и тысяч людей разыскать свою дочь.

Сперва Кольцов навел телескоп на трубу кондитерской фабрики, затем на окно, за которым работала его жена.

В свое время именно так астроном Павел Кольцов познакомился с шоколадницей Натальей. Когда они встретились, он ей сказал, чем она занимается. Мама удивилась, и папа ей понравился. А мама ему понравилась еще раньше, когда папа смотрел в телескоп не на звезды, а на нее. Правда, тогда они еще не были папой и мамой - Оли на свете не существовало. Но и теперь Павел изредка наводил телескоп на Наталью, чтобы узнать, какое у нее настроение.

А сейчас за окном в маминой лаборатории было темно. Рабочий день кончился, Олина мама сидела дома. В лаборатории на ее столе поблескивали пробирки с кусочками нового сорта шоколада.

Затем Павел перевел трубу на здание Ярославского вокзала. Сюда подходили и отходили поезда, из вагонов высыпали толпы народа и невозможно было в толчее разглядеть одну маленькую девочку.

Тут, как назло, повалил снег. Закружились, заметались хлопья, и все исчезло.

Павел нажал все кнопки сразу, телескоп с креслом перестал вращаться, опустился вниз, обе половинки крыши сомкнулись.

Кольцов поглядел на часы, вздохнул, поднял воротник и вышел на улицу. Стоянка такси была недалеко от обсерватории.

- Куда? - спросил шофер такси.

- Вперед! - сказал Павел. - Только вперед!

Шофер пожал плечами и поехал только вперед.