Формула α = r х β позволяет оценить объем капитала в масштабах страны или всей планеты. Но она может применяться и для изучения отдельного предприятия. Возьмем для примера предприятие, которое использует капитал (служебные помещения, оборудование, машины) стоимостью пять миллионов евро и ежегодно производит товаров на сумму один миллион евро: при этом 600 тысяч евро идут на выплату зарплаты, а прибыль составляет 400 тысяч евро[54]. Соотношение между капиталом и производством этой компании составляет β = 5 (ее капитал равняется пяти годам производства), доля капитала в производстве α = 40 %, а доходность ее капитала r = 8 %.
Представим другую компанию, использующую меньший капитала (три миллиона евро), но производящую товаров на ту же сумму (один миллион евро) с применением большего труда (700 тысяч евро на зарплаты, 300 тысяч евро прибыли). Для этой компании мы получим следующие показатели: β = 3, α = 30 %, r= 10 %. Капиталоемкость второй компании ниже, чем у первой, но она приносит больше прибыли (доходность ее капитала заметно выше).
Во всех странах величины β, α, r сильно колеблются в зависимости от предприятия. В одних отраслях капиталоемкость выше, чем в других: металлургия и энергетика более капиталоемкие, чем текстильная или пищевая промышленность, а капиталоемкость в промышленности выше, чем в сфере услуг. Есть также значительные различия между предприятиями одной отрасли, предопределяемые выбором методов производства и позиционирования себя на рынке. Величины β, α и r в той или иной стране также зависят от жилой недвижимости, с одной стороны, и от природных ресурсов — с другой.
Стоит подчеркнуть, что закон α = r х β не показывает нам, как именно определяются эти три величины и как именно в масштабах страны определяется соотношение между капиталом и доходом, которое в определенном смысле измеряет интенсивность капитализма в данном обществе. Для того чтобы продвинуться дальше в этом направлении, нам придется ввести другие механизмы и понятия, прежде всего норму сбережений и инвестиций и темпы роста. Это подведет нас ко второму основному закону капитализма, согласно которому соотношение β в данном обществе тем выше, чем выше норма сбережений и чем ниже темпы роста. Мы рассмотрим это в следующих главах. На данном этапе закон α = r × β просто показывает нам, что какими бы экономическими, социальными и политическими силами ни определялись соотношение между капиталом и доходом β, доля капитала а и доходность r, эти величины не могут быть определены вне связи друг с другом. С концептуальной точки зрения степеней свободы может быть две, но не три.
Теперь, когда мы определили ключевые понятия производства и дохода, капитала и имущества, доходности имущества и соотношения между капиталом и доходом, пора подробнее рассмотреть вопрос о том, как эти абстрактные понятия можно измерить и что эти измерения рассказывают нам об исторической эволюции распределения богатства в различных обществах. Мы кратко обрисуем основные этапы истории национального экономико-статистического учета, а затем представим ключевые стадии изменений в мировом распределении производства и доходов, а также эволюцию темпов экономического и демографического роста начиная с XVIII века, которая будет играть важнейшую роль в нашем дальнейшем исследовании.
Как мы уже отмечали во введении, первые попытки измерить национальный доход и национальный капитал относятся к концу XVII — началу XVIII века. На рубеже XVII–XVIII веков во Франции и Великобритании появилось множество таких исследований, не связанных между собой. Это в первую очередь работы Уильяма Петти (1664) и Грегори Кинга (1696) для Англии и Буагийбера (1695) и Вобана (1707) для Франции. Их расчеты касались как объема национального капитала, так и ежегодного оборота национального дохода. Одна из главный целей этих исследований заключалась в том, чтобы подсчитать общую стоимость земли, которая была самым важным источником богатства в аграрных обществах той поры, путем привязки земельного имущества к уровню сельскохозяйственного производства и земельной ренты.
Интересно отметить, что эти авторы нередко преследовали вполне определенную политическую цель, которая, как правило, обретала форму проекта модернизации налоговой системы. Благодаря расчетам национального дохода и национального имущества королевства они намеревались показать своим монархам, что можно собирать значительные суммы при относительно умеренных налоговых ставках, если учитывать всю совокупность собственности и произведенного богатства и взимать налоги со всех и прежде всего с земельных собственников — как с аристократов, так и со всех остальных. Эта цель отчетливо прослеживается в «Проекте королевской десятины», опубликованном Вобаном, но она не менее очевидна и в текстах Буагийбера и Грегори Кинга (у Уильяма Петти она не столь ясна).
Новые попытки осуществить измерения такого рода были предприняты в конце XVIII века, прежде всего в годы Французской революции; особое значение имели расчеты, приведенные в исследовании «Территориальное богатство Французского королевства», опубликованном Лавуазье в 1791 году и относящемся к 1789 году. Действительно, создававшаяся тогда налоговая система, в основе которой лежали отмена привилегий знати и земельный налог, взимаемый со всех владений, во многом исходила из этих работ, широко использовавшихся для расчета доходов от новых налогов.
В XIX веке стало предприниматься намного больше попыток рассчитать национальное имущество. В 1870-1900-е годы Роберт Гиффен регулярно обновлял свои расчеты национального капитала Великобритании и сравнивал их с оценками, дававшимися в 1800-1810-е годы другими авторами, особенно Колкагуном. Гиффена удивило то, как вырос британский промышленный капитал и иностранные активы после наполеоновских войн: они были несравнимо выше, чем все государственные долги, накопленные за время этих войн[55]. В оценках национального состояния и частного состояния, опубликованных в ту же эпоху во Франции Альфредом де Фовилем, а затем Клеманом Кольсоном, также сквозит удивление масштабами накопления частного капитала в XIX веке. Благосостояние частного имущества в 1870–1914 годах было фактом, очевидным всем. Экономисты того времени видели свою задачу в том, чтобы его измерить и оценить и, разумеется, сравнить разные страны между собой (воспоминания о франко-британском соперничестве были еще свежи). Вплоть до Первой мировой войны расчеты масштабов имущества привлекали намного больше внимания, чем изучение оборота доходов или производства, — их становилось все больше как в Великобритании и Франции, так и в Соединенных Штатах, Германии и других промышленных державах. В ту эпоху быть экономистом означало прежде всего уметь оценить национальный капитал своей страны — это было почти что сродни обряду инициации.
Однако лишь в межвоенный период национальные счета стали вестись по годам. Прежде расчеты относились к разным годам, зачастую отстоящим друг от друга на десятилетие, как, например, в произведенных Гиффеном расчетах национального капитала Великобритании в XIX веке. В 1930-1940-е годы благодаря улучшению первичных статистических источников появились первые ежегодные данные, касавшиеся национального дохода и доходившие, как правило, до начала XX века или до последних десятилетий девятнадцатого столетия. Для Соединенных Штатов их установили Кузнец и Кендрик, для Великобритании — Боули и Кларк, а для Франции — Дюже де Бернонвиль. Затем, по окончании Второй мировой войны, по пути, проторенном исследователями, пошли экономические и статистические ведомства, начавшие разрабатывать и публиковать официальные ежегодные данные по валовому внутреннему продукту и национальному доходу.
Эти официальные данные рассчитываются и по сей день.
