– Кэп, я бог! Шесть штук одним ударом!
– Хвалю.
– Лучше баблом.
– Заберешь с собой в ад? – заржала чертовка на экране.
Вася не стал отвечать на вопрос. Четыре ракеты с ядерными боеголовками сами по себе являлись весомым аргументом для перехода в иной мир, а уж в компании с крейсером…
– Ай-семь, сможешь расщепить их на атомы?
– Хочешь подпустить их на три километра? – спросил компьютер. – А вдруг взорвутся раньше? Хана щитам.
– Есть другие предложения?
– Кэп, аннигилятор сожрет двадцать процентов энергии, – напомнил штурман. – Если на всех парах гнать к астероидам, еще минус половина, а там и так летать не сахар.
Блад понял намек: если они сейчас ухнут весь энергозапас, могут растратить топливо, и его не хватит даже на один прыжок. И тогда вся нынешняя возня теряет смысл. Какая разница, погибнуть сейчас или застрять в скоплении Z-234?
– Дит, проложи новый курс. Мы атакуем крейсер.
– Чем? – хором спросили штурман и комп.
– Его же ракетами. Ай-семь, готовь спасательную капсулу.
– Зашибись! Мы эвакуируемся!
– А я? – дамочка на экране превратилась в хорошенькую девчушку. – Вы же не бросите ребенка?
– Капсулу подарим Корпорации. Ваша задача, чтобы пирожки отправились за ней.
Дитрих фон Валленштайн был искусным штурманом, маневр выполнил на славу. Крейсеру пришлось очень хорошо потрудиться, чтобы не столкнуться с большим снарядом, устремившимся в центр корпуса. Сканеры современного судна так и не сумели уловить содержимое «камикадзе», а потому решили уклониться от столкновения, потеряв несколько драгоценных минут.
Тем временем «Арабелла» добралась до скопления.
– Поле сжать до минимума! Ай-семь, бери управление на себя. Угробишь корабль – мозги выну и отдам КОКу, чтоб Дуриану скормил.
– Только не это! – пискнула девчушка.
– Действуй!
– Уже…
Только сейчас Блад позволил себе немного расслабиться. В астероидном скоплении небольшой рейдер имел неоспоримые преимущества, особенно при свертывании защитного поля, которое сейчас располагалось всего в десяти метрах от наружной обшивки судна. У крейсера с его тремя уровнями защиты такой возможности не было. Тысячетонная махина и без щитов не могла похвастаться изящностью, а уж вместе с энергетическими полями…
Наконец рейдер выскочил из потока астероидов. Звездолет Корпорации не рискнул повторить сумасшедший маневр Блада и заметно отстал.
– А вот теперь валим, – сказал Акула. – Защитные экраны – средний уровень! Ай-семь, полный запрет на внешние переговоры!
– Заблокировано.
– Куда летим, кэп?
– Прыжок на Маргот!
– Есть прыжок на Маргот! – Дитрих фон Валленштайн всмотрелся в голографическую карту. – Сколько планируешь там пробыть, Акула?
– Зависит от новостей, – Блад неопределенно пожал плечами. – Не нравится мне все это. Может, отсиживаться где придется.
– Зашибись! Капитан, так может, прямо на Марготе и отсидимся? – с надеждой спросил Дитрих, поглаживая синюю бороду. – Там бордели отличные. Кривая Бетси уже в печенках у всех.
Штурман был самозабвенным бабником. На всех планетах, населенных гуманоидами, хоть как-то годными к сексуальному употреблению, у него имелись любовницы. На Марготе он с удовольствием навещал бордели с землячками и голубокожими изящными уроженками Веги, там его уже все знали. Но еще умудрялся путаться с коренными марготианками – маленькими, кривоногими и покрытыми черной шерстью. Дитрих фон Валленштайн любил экзотику.
Внешность у старшего помощника тоже была экзотическая: волосы, заплетенные в тонкие косицы, и аккуратная бородка выкрашены в синий цвет, на щеках татуировки, одежда покрыта драгоценными камнями. Штурман питал склонность к варварской роскоши, даже на рабочей куртке носил старинные золотые эполеты, отобранные во время ограбления пассажирского звездолета у богатого коллекционера. Пышное имя Дитрих себе придумал сам и требовал, чтобы его называли, употребляя только полную версию.
Несмотря на все странности, он был отличным бойцом, знающим штурманом и хорошим товарищем.
– Так, может, на Марготе?.. – повторил Дитрих.
Акула не ответил, погрузился в размышления. Звездолет Корпорации на хвосте – не шуточки. Блад старался не переходить дорогу могущественной организации, грабил только частные пассажирские и грузовые корабли.
Дан не вмешивался в течение этих мыслей. Он параллельно раздумывал о своем. В теле Акулы Блада словно находилось два сознания, и неизвестно, какое из них было главным. Дан ловил себя на том, что решения сейчас принимает не он. Ну… или не совсем он. С прошлым «обиталищем», Мартином Соммером, таких проблем не возникало. Дан лишь пользовался его памятью, не ощущая присутствия чужой личности.
«Так и до шизофрении достукаешься», – сердито подумал он. Но решил пока на этом не зацикливаться. Мало ли, может, особенности адаптации к миру. Тем более что без сознания Блада, на одной памяти сейчас далеко не уедешь. Слишком сложна окружающая действительность. Чтобы в ней успешно ориентироваться, требуется реакция, характер, личность Акулы.
Дану же и без того было о чем заботиться. Например, Настя. Где она может быть? В первый раз портал выкинул их всех в одном городе, сейчас – космос вокруг. Как искать подругу? А еще ведь есть Сенкевич, скотина лживая. Его тоже необходимо найти, заставить наконец построить годный портал в нормальный, родной мир.
Тем не менее Дан не отчаивался. У него существовала собственная теория на этот счет. В Равенсбурге их троих постоянно как будто кто-то сталкивал друг с другом. Что, если это не случайность, а закономерность? Возможно, время отмечает чужаков, пытается очиститься от них. Тогда есть шанс на то, что он встретится с Настей, а там и до Сенкевича доберется. Во всяком случае, ничего кроме надежды у него пока не оставалось.
– Маргот прямо по курсу, – доложил Дитрих.
Хищный, похожий на акулу корабль скользнул на один из многочисленных коммерческих космодромов. Здесь, на Марготе, деньги зарабатывали любыми способами. Из-за своего месторасположения планета была перевалочным пунктом для путешественников на дальние расстояния. Сюда прилетали для дозаправки, ремонта, покупки запчастей, провизии. Решением межгалактической конвенции цивилизованных планет Маргот был объявлен зоной беспошлинной торговли.
Марготианцы, привыкнув в такому положению дел, превратились в исключительно пронырливую расу. Единственным принципом их было полное отсутствие принципов, единственной доблестью – успешный бизнес.
Марготианцы ничего не изучали, не изобретали и не строили – им было некогда, они лишь закупали и перепродавали. Поэтому города на планете представляли собой странную смесь средневековых реалий и прогрессивных технологий.
На космодроме толпились десятки торговцев, наперебой предлагая топливо, продукты, одежду, технику, киборгов и секс-киборгов, контрабандные внутренние органы и даже настоящих женщин-рабынь – на Марготе продавалось все. Акула связался с постоянными поставщиками, поручил присмотр за ними Дитриху фон Валленштайну. Выглянув из рубки, свистнул:
– Дуриан! Ты где там? Гулять!
Из бокового отсека стремительно выкатился серый ком, остановился, распрямился. При ближайшем рассмотрении он оказался небольшим толстым существом. Тварь, покрытая плотной бугристой кожей, опиралась на шесть коротких кривых лап. У нее была тяжелая крупная голова с плоской курносой мордой, круглыми удивленными глазами и широкой пастью, из которой выглядывали кривые зубы. Венчали всю эту красоту огромные треугольные уши, торчавшие чуткими локаторами. Животное наклонило голову набок, вильнуло маленьким поросячьим хвостиком и вопросительно всхрюкнуло.
– Гулять, говорю, пошли, – сказал Блад.
Дуриан радостно подпрыгнул и затрусил за пиратом.
Это существо бортмеханик и программист, китаец Сяо Ли, однажды купил на джангальском рынке и притащил на корабль. Сяо Ли утверждал, что из зверя получится отличное жаркое. Кухонный киборг КОК, трепетно относившийся к гигиене, вознамерился вышвырнуть бортмеханика прочь, вместе с его приобретением. Однако, пока разгневанный КОК спорил с китайцем, животное успело сожрать трехдневный запас овощной смеси, десять килограммов отходов и закусило пластиковым контейнером, в котором эти отходы хранились. Закусив, существо улеглось посреди камбуза, сыто рыгнуло и испортило воздух.
