— Да полно, тебе почудилось! У меня хороший слух, а я ничего не слышал… Ты, часом, не трус?

— Я-то?! — воскликнул в возмущении Сидуан. — Трус У вас на службе, разве это возможно? И разве у меня в кармане не лежит веревка повешенного?!

— И вправду, — сказал со смехом Мак.

— Но, капитан, вы ничего не говорили мне об этой серьге.

— А ведь нашел ее у тебя.

— Где это? «У Единорога»?

— Да, утром, на кухне, когда стало светло.

— А, тысячу проклятий! Тогда я знаю, кто эта знатная дама.

— Да ведь ее только что назвали: ее зовут донья Манча.

— Да, да… это она… та самая, что приезжала с кавалером в маске.

— Вот черт его возьми! — воскликнул капитан Мак, — чтобы все эти таинственные истории хоть как-нибудь стали яснее, расскажи мне, что знаешь ты, а я тебе расскажу, что со мной случилось.

— Да, мы таким образом, может быть, что-то и поймем. Ваше здоровье, капитан! — ответил Сидуан.

— Твое здоровье, мой мальчик, и здоровье прекрасной доньи Манчи! Надеюсь, что она хороша собой, — сказал в сторону Мак, — ведь я-то ее не видел. В ту ночь было так темно!

Сидуан рассказал Маку, что после того, как Перинетта проводила его в предназначенную капитану комнату, он еще некоторое время сидел у очага, надеясь дождаться и других посетителей; его надежды сбылись, и появился даже не один посетитель, а двое: кавалер в маске и дама; кавалер дал Сидуану увесистый кошелек с тем, что тот будет глух, нем и слеп, и Сидуан пошел спать, предварительно поклявшись, что в гостинице, кроме него, никого нет.

— Ну а я, — сказал Мак, -ты сам видел, что перед тем, как идти спать, я уже был в прекрасных отношениях с Перинеттой.

— Ах, да! — ответил, улыбаясь, Сидуан.

— Обычно трактирные служанки не слишком-то добродетельны, и мне показалось, что если я поскребусь в двери Перинетты, она не будет слишком ломаться и откроет мне. Ну, я поднялся и наощупь двинулся вперед, но тут услышал шум, голоса, крик женщины, звавшей на помощь, и спустился посмотреть, в чем дело. И увидел мадемуазель Сару, бившуюся в руках незнакомца. Я прыгнул на этого негодяя и обезоружил его, потом предложил руку девушке, отвел ее к носилкам и немного проводил. Когда я вернулся, была темная ночь, и шел проливной дождь. На подоконнике одного из окон светилась лампа. «Гляди-ка, — сказал я себе, — а Перинетта меня ждет!» Я перешагнул через подоконник, и ту же минуту порыв ветра задул лампу.

— И это была Перинетта?

— Я сначала так думал, но на следующий день, когда незнакомка ушла, еще до рассвета, я увидел, что ошибся, и Перинетта вообще не выходила из своей комнаты. Ба! — закончил Мак, — увидим завтра, хороша ли донья Манча… Твое здоровье, Сидуан!

И капитан снова налил себе. Пока он пил, в дверь тихонько постучали. Сидуан вскочил на ноги.

— Вот слышите, — сказал он, — я не зря слышал какой-то шум.

— Так отопри же, болван!

Сидуан бросился выполнять приказание хозяина, но замок был очень сложен.

— Немного терпения! — кричал он через дверь. — Это чертовски долго!

Наконец скрипнули задвижки, щелкнул замок и дверь отворилась. Сидуан на шаг отступил от двери. Наивный парень несколько удивился, но на этот раз и было от чего. На пороге лавки стояла очень красивая женщина в одежде знатной дамы того времени.

Сидуан тихонько вскрикнул. Капитан Мак услышал это, поставил стакан и обернулся.

— Она! — прошептал он едва слышно.

Лавка освещалась только одной лампой, стоявшей на столе, да и свет от нее закрывали широкие плечи капитана и его фетровая шляпа с большими полями. Донья Манча сначала подумала, что разговаривает со старым Жобом и сказала:

— Я в самом деле совсем голову потеряла!.. Я забыла оставить вам образец.

Тогда капитан встал. Удивленная донья Манча отступила на шаг.

— О, простите, -произнесла она, — я полагала…

— Жоб уехал в Пре-Сен-Жерве, сударыня.

— Напрасно он поехал, — с досадой отозвалась донья Манча, — ведь я забыла оставить ему серьгу.

Капитан улыбнулся, что заставило нахмуриться внимательно наблюдавшую за ним испанку.

— Сударыня, — продолжала Мак с самым куртуазным видом, — ему совершенно не нужна ваша серьга, и, как вы изволили сказать, он совершит бесполезную поездку.

Донья Манча невольно отступила на шаг.

— Моя серьга… — прошептала она, — разве вы знаете?

— Я многое знаю, сударыня, — продолжал, улыбаясь, Мак.

Сидуан был скромным слугой; он забился в самый дальний угол лавки, полагая, что Маку нужно поговорить с прекрасной испанкой наедине.

Но, ретируясь, он все же не мог не сказать:

— Везет этому капитану!

Донья Манча по-прежнему хмурилась и смотрела на Мака с таким выражением, будто хотела спросить: «Откуда этот солдафон так много знает?!»

Мак догадался, о чем думает испанка.

— Простите меня, сударыня, — сказал он, — я бесконечно виноват перед вами, я не представился. Позвольте мне исправить мою вину. Меня зовут капитан Мак.

— Хорошенькое имечко! — прошептала с насмешкой донья Манча.

Мак продолжал:

— Поверьте, сударыня, что я — галантный человек, и что мое единственное желание — быть вам полезным.

— Мне, сударь?

И донья Манча приняла надменный вид. Но во взгляде этого чертова капитана было нечто повелительное, что заставило испанку опустить глаза.

— Слушаю вас, сударь, — сказала она.

— Вы ведь потеряли серьгу, не так ли?

— Именно так.

— Серьга ваша нашлась, сударыня, вот она, — сказал капитан, доставая драгоценность из кармана.

И он положил ее перед глазами пораженной испанки.

— Но кто же ее нашел?

— Ваш покорный слуга.

— Вы! — воскликнула она. — Но где?

И она подозрительно посмотрела на него.

— Вам угодно знать, где я ее нашел?

— Да.

— В вашей спальне.

Донья Манча снова отступила на шаг.

— Вы входили в мою спальню? — произнесла она.

— О, не в вашем парижском доме, сударыня, и не в спальню, которую вы занимаете в замке Блуа.

Само название «Блуа» заставило донью Манчу еще больше сдвинуть эбеновые брови.

И в ту же минуту на ум ей пришло одно воспоминание.

— Этот голос, — подумала она, — как-то смутно мне знаком.

Мак продолжал с таинственным видом:

— Помните вы некую гостиницу?.. В часе езды от Блуа, и дождливую ночь?

— Замолчите! — живо откликнулась испанка.

— Не бойтесь ничего, сударыня, — произнес Мак, понижая голос, — я уже сказал вам, я порядочный человек; я просто хотел, чтобы вы знали, как я нашел вашу серьгу.

— Говорите, — ответила она, и голос ее задрожал.

— Итак я нашел эту серьгу в вашей спальне, в гостинице…

— Но… когда?

— Как раз в ту минуту, когда вы оттуда вышли.

Донья Манча быстро подошла к капитану, взяла его за руку и спросила:

— Так вы были в этой гостинице?

Маку пришлось закусить губы, чтоб не засмеяться, поскольку было очевидно, что донья Манча его не узнает.

— Да, я там был, — ответил он.

— Значит, вы видели?

И голос доньи Манчи задрожал еще сильнее.

— Все и ничего, сударыня.

И он тонко улыбнулся, как бы дополнив этой улыбкой свою мысль. Донья Манча пристально посмотрела на него.

— Вы сказали мне, что вы порядочный человек, — сказала она.

— Надеюсь, что так.

— Порядочные люди скромны.

— Я нем, как могила.

Чело испанки прояснилось.

— Значит, вы знаете, кто я?

— Может быть…

— Я многое могу.

— Верю вам.

— Вы честолюбивы?

— Сударыня, прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте вам рассказать одну историю.

— Историю?

— Да, историю о той ночи, которую я провел в гостинице, в Блуа…

— Довольно, сударь, довольно!

— О, вы жестоки! — прошептал Мак.

Она с удивлением посмотрела на него. Капитан продолжал:

— В жизни бывают весьма странные случаи. Исполнив долг порядочного человека, я возвращался в гостиницу. Одно окно было освещено. Я подошел поближе…