В Лувре царила таинственная тишина. Леонора Галигаи, удалившись в свои покои, отведенные ей по соседству с апартаментами королевы самой Марией Медичи, размышляла… Леонору терзали сомнения. Король-враг, король-отрок… Ему чуть больше пятнадцати, он так хорош собой и так полон жизни, но придется его… убить! Последнее слово громовым раскатом пророкотало у нее в душе, точно суровый и окончательный приговор. Отравительница встала и твердым неспешным шагом направилась к королевским покоям.

Два высоких окна королевской опочивальни, выходивших на Сену, были наглухо закрыты шторами.

У самого изголовья кровати виднелась небольшая дверь, которой никто не пользовался: она соединяла апартаменты Людовика с покоями юной королевы Анны. Король вот уже десять месяцев женат на Анне Австрийской, но оба они еще слишком молоды для брака, их союз пока лишь политическая сделка… И маленькая дверь, открывающая путь в любви, еще не вызывает у юных супругов никакого интереса…

В огромной кровати, залитой тускловатым светом ночничка, свисающего с потолка на тройной золотой цепочке, безмятежно почивает король.

Точным, хорошо заученным движением Леонора открывает принесенный с собою флакон. Протягивает руку… Не сводя глаз с лица короля, вливает яд в золотой кубок. Затем наполняет кубок жидкостью из амфоры, стоящей рядом.

Потом женщина выскальзывает из опочивальни, закрывает за собой маленькую дверь и, замерев в узеньком коридорчике, ждет… Нет, это еще не все!

Необходимо увериться, что ее замысел увенчался успехом, что король обречен!

Она хочет услышать, как король проснется и, опершись на локоть, потянется по своему обыкновению за кубком. Она хочет услышать, как Людовик сделает глоток… Тогда можно будет с полным правом сказать себе:

– Свершилось! Король испил свою чашу. Яд уже проник в его тело. Теперь остается пойти к Лоренцо и взять у него цветок, убивающий тех, кто пригубил эту дьявольскую жидкость!

И Леонора ждала, замерев за дверью. Женщина словно окаменела, вся обратившись в слух. Пробило два часа… половину третьего… три. Титаническим усилием воли отсекая от своего сознания все посторонние шумы, она стремилась не упустить вожделенных звуков. И не упустила.

Она слышала, она поразительно ясно видела – да, видела в обостренном своем воображении – как Людовик просыпается, приподнимается на локте и тянется за смертоносным кубком. Сейчас, сейчас он его осушит! И Кончини станет повелителем Франции!

И в этот миг вдали послышался страшный шум. Кто-то бежал, стремительно приближаясь к королевским покоям, кто-то вопил: «Держи! Держи!»

– Эй вы! Что все это значит? – вскричал Людовик, соскочив с постели.

Охранявшаяся стражниками главная дверь королевской опочивальни распахнулась настежь, и в комнату ворвались люди. Леоноре показалось, что земля уходит у нее из-под ног…

Чувствуя, что она стремительно погружается в воду, Жизель потеряла четкое представление об окружающем мире. Девушку швырнуло в водоворот, затем течение подхватило ее и затащило под вторую арку. Жизель то выкидывало мощным толчком на поверхность, то затягивало на самое дно. Она не могла определить, сколько времени продолжался этот кошмар.

В очередной раз вынырнув из пучины, Жизель открыла глаза и увидела перед собой какой-то черный предмет, раскачивавшийся на волнах. Собрав последние силы, девушка рванулась вперед и судорожно вцепилась в него, а подтянувшись поближе, поняла, что это совсем маленькая лодка, привязанная к кольцу, которое было вделано в каменную кладку почти у самого края арки. Отчаянным усилием Жизели удалось забраться в утлое суденышко; дрожащая и мокрая, она смогла наконец перевести дух. Свежий воздух животворной струей вливался в легкие… Девушка решила не терять времени на размышления о том, кто на нее напал. Разумеется, это было покушение. Преступники воспользовались водой, а не клинком – и ясно почему: вдохновительница убийства хотела, чтобы гибель Жизели выглядела как несчастный случай. Вдохновительница? Да, Мария Медичи. В этом не было никаких сомнений!

Теперь надо как можно скорее выбраться на берег: впрочем, сидя в лодке, сделать это нетрудно. Из пышных складок платья Жизель вынула кинжал, чтобы перерезать канат, и вздрогнула: суденышко было прикреплено к кольцу железной цепью. Девушка шагнула на корму, которая на несколько дюймов выступала из-под арки, и остолбенела от изумления, увидев перед собой веревочную лестницу, спускавшуюся откуда-то сверху прямо в лодку. Веревка, брошенная с моста? Неужели кто-то был свидетелем покушения? Жизель не стала долго раздумывать, а поспешила воспользоваться лестницей. Гибкая и ловкая, девушка быстро добралась до самого верха.

Она оказалась у Дома, который находился почти на середине моста. Лестница была крепко привязана к скобе, выступавшей с наружной стороны подоконника. Забравшись наверх, Жизель поняла, что лестницу опустили вовсе не для нее: окно было закрыто. Девушка попыталась разглядеть что-нибудь через стекло, поскольку внутри горел свет. Но это единственное, что она сумела разобрать, всматриваясь в мутные и темные стекла. Тогда Жизель постучала.

Створки окна резко распахнулись. Видимо, обитатель этого дома ожидал чего угодно – но только не стука в окно, пробитое в отвесной стене над водой. Жизель оказалась лицом к лицу с изумленным карликом: он стоял на табурете, устремив на нее сверкающие глаза. Сообразив, что перед ним молоденькая девушка, бледная и насквозь промокшая, он явно смутился, но тут же приветливо произнес:

– Влезайте. Кто бы вы ни были, бедный Лоренцо рад видеть вас в своем доме.

– Лоренцо? Торговец зельями? – содрогнувшись, переспросила Жизель.

– Он самый, – поклонился карлик. – Я вижу, мое имя повергло вас в ужас, мадемуазель. Но вы боитесь напрасно.

– Я вовсе не боюсь, – ответила Жизель, влезая в оконце.

Карлик захлопнул ставни, перед тем бросив внимательный взгляд на реку. Жизель быстро обвела глазами комнату: это была настоящая лаборатория. Продавец трав вопросительно смотрел на гостью, столь странным образом появившуюся у него в доме.