Вдруг она услышала шелест юбок. Это означало, что Леонора и королева через несколько секунд войдут сюда. Сейчас ее обнаружат! Марион стала лихорадочно озираться по сторонам. Ага! Вот она, это дверь! Женщина метнулась к спасительному проему в стене, в одно мгновение распахнула дверку и поспешно закрыла ее за собой. И в этот же миг в круглую комнату вошли Мария Медичи и Леонора Галигаи.

Марион напряженно прислушивалась. Шорох платьев… Удаляющиеся шаги… Наконец она облегченно вздохнула. Хозяйка и ее гостья удалились… Тогда Марион оглянулась и увидела прелестную девушку. Все в ее облике свидетельствовало о благородстве и утонченности. Пожалуй, ее взгляд можно было назвать гордым. Она была очень бледна. И хотя Марион никогда раньше не встречалась с этой красавицей, она сразу же узнала ее. Марион молча любовалась Жизелью. Более того, она восхищалась ею. Но вдруг в голове Марион пронеслась предательская мысль: почему она должна спасать это дивное существо, чтобы потом отдавать шевалье де Капестану? Какое ей дело до Жизели Ангулемской? Ах, Марион, Марион! Если бы ты могла в эту минуту заглянуть в свое сердце, ты увидела бы, что одно чувство вытеснило из него сейчас все остальные, и имя этому чувству – ревность… А Жизель подошла тем временем к Марион и взяла ее за руку.

– Вы тоже пленница, как и я? – прошептала девушка. – Не бойтесь: вдвоем мы будем сильнее, чем поодиночке.

Марион вздрогнула. Она опустила голову и глухо произнесла:

– Вы – Жизель Ангулемская?

– Я дочь герцога Ангулемского, – тихо ответила Жизель. – Теперь отца и дочь разлучили… Я нахожусь здесь, а мой отец, наверное, в каком-нибудь каземате. Что же касается моей матери…

– У вас есть мать? – поежилась Марион.

– Несчастная женщина! – воскликнула Жизель, не скрывая боли. – На ее долю выпало столько бед! Страдания довели ее до безумия. Теперь она нуждается в постоянной опеке. Что с нею станется без меня? А вдруг с ней уже произошло что-нибудь ужасное?

Марион с состраданием взглянула на бедную девушку. Она действительно почувствовала к ней жалость.

– Кажется, я вас расстроила, – встревожилась Жизель Ангулемская. – Не печальтесь. И не бойтесь. Я сильная. Я буду защищать вас так же, как и себя.

Марион подняла голову. Она подумала: «Я сумею спасти ее, но сделаю так, чтобы она не встретилась с шевалье».

– Я не пленница, – отчетливо произнесла Мари он. – Я пришла сюда, чтобы вызволить вас из заключения. Не буду говорить, кто я: все равно мое имя ничего вам не скажет. Перед вами дверь. Выходите и поворачивайте направо. Вы увидите лестницу. Поднимитесь по ней. Вы окажетесь в подвале. Там будет еще одна лестница, которая выведет вас в маленький дворик. Вы пойдете налево, к большой стене. Там будет маленькая дверца. Через нее вы попадете на главный двор особняка. Благодаря этому плащу и этой маске на вас никто не обратит внимания: там большой праздник и множество дам с за крытыми лицами. Итак, идите, сударыня. Ступайте же! Если вы будете колебаться, то погубите нас обеих.

С этими словами Марион закутала Жизель в свой плащ из синего шелка, надела на нее свою маску, надвинула ей на глаза капюшон и вытолкнула девушку за дверь, указав ей путь. Жизель хотела было поблагодарить свою спасительницу, но не успела: та быстро побежала по коридору. Некоторое время девушка смотрела ей вслед. И вдруг она заметила, что вдалеке появилась Леонора и королева. Больше медлить было нельзя. Жизель устремилась в том направлении, которое указала ей незнакомка. Внезапно Жизель почувствовала, что в правой руке у нее что-то есть. Она разжала пальцы и обнаружила, что это – маленький кинжал…

Увидев Марион Делорм, Бельфегор рухнул, как подкошенный. Наконец он решился поднять глаза. От восхищения нубиец открыл рот, обнажив прекрасные белые зубы. Очарованный, он смотрел на предмет своего обожания, как кролик на удава. Бельфегор был язычником, но ему доводилось посещать христианские храмы. Там он видел восхитительные изображения Пресвятой Девы. И в эту минуту, при виде Марион в роскошном одеянии ему почудилось, что. перед ним – сама Богоматерь. Потрясенный нубиец прошептал:

– О Мадонна, как вы прекрасны!

– Встань, – ответила Марион.

– О нет, нет! – вскричал нубиец. – Мне так хорошо здесь, у ваших ног! Сколько раз я мечтал об этом! И теперь вы – рядом со мной, и не гоните прочь бедного Бельфегора!

Как она сюда попала? Кто помог ей пробраться в это подземелье? Нубийцу не приходили в голову подобные вопросы. В эту минуту он ни о чем не мог думать: неистовая радость поглотила все его мысли и чувства.

– Встань, – нетерпеливо повторила Марион.

– О Мадонна, позвольте мне поклоняться вам! Позвольте стоять перед вами на коленях! Ведь в этом нет ничего плохого, не правда ли? Или это вам неприятно? – простонал Бельфегор.

– Значит, я тебе нравлюсь? – пробормотала Марион.

Нубиец ничего не ответил. По его черным щекам скатились две крупные слезы. Женщина протянула к нему руки. Бельфегор схватил их и осыпал страстными поцелуями. Марион с трудом удалось поднять с колен чернокожего влюбленного. Теперь этот статный красавец стоял перед ней. Он хрипло и прерывисто дышал. В глазах нубийца полыхало пламя. Внезапно Марион стало страшно. Она попятилась назад.

– Где шевалье де Капестан? – спросила женщина дрожащим голосом, по-прежнему отступая.

Казалось, в Бельфегоре проснулся дикий зверь. Он сделал шаг вперед, Марион поняла, что нубиец готов наброситься на нее. Женщина собрала всю свою волю и спокойно, отчетливо произнесла:

– Еще один шаг, Бельфегор, и я убью себя.

С этими словами Марион поднесла к губам крошечный пузырек. Она повторила:

– Одно твое движение, Бельфегор, и я выпью яд!

Нубиец не сводил с Марион глаз. Ноздри его трепетали от страстного желания. Женщина задрожала. Поистине, это был ужасный миг, похожий на состояние природы перед грозой, когда все замирает и даже в воздухе чувствуется напряжение… И вот гроза разразилась: Бельфегор отступил на шаг и зарыдал, всхлипывая, как ребенок. Марион облегченно вздохнула. Она укротила зверя. Теперь нубиец был совсем не страшен: не решаясь приблизится к Марион, он униженно просил прощения… Женщина подошла к Бельфегору, схватила его за руки и, почти прижавшись к нубийцу, прошептала: