Итак, второе лицо гербицида — стимулятор роста. У нас еще будет повод поговорить об этих его качествах. А пока вернемся к ядам.
Чудесная мотыга, подаренная химиками земледельцу, вызвала здоровую и не случайную зависть у лесников, животноводов и рыбаков. Люди этих профессий тоже сталкиваются с сорняками. Лесники — с сорными деревьями, животноводы — с сорными кустарниками на лугах и пастбищах, рыбаки — с сорной рыбой.
Загляните на вырубку, где был недавно сосновый лес, кедрач или ельник. Добрая половина молодых деревцев, поднявшихся возле пней, — ольха, осина, березка. Лиственные породы растут быстро, дружно. Хвойные возобновляются трудно, медленно. За десять лет кедр вырастает на каких-то полметра. Пока сосна укоренится и соберется с силами для быстрого роста, осина успевает стать взрослым деревом. Она затеняет хвойным дорогу к солнцу, глушит их и становится хозяйкой леса.
Деловая древесина уступает место сорной. Масштабы этого явления значительны. Каждый год площадь, занимаемая хвойными в нашей стране, уменьшается примерно на 2,5 миллиона гектаров. Даже если не рассчитывать на стихийное возобновление леса и засевать вырубки сосной или елью, все равно лиственные породы подбросят в хвойный лес своих крылатых диверсантов, свои семена.
Два с половиной миллиона гектаров — это 25 тысяч квадратных километров. Прополоть такой лес вручную — скажем, вырубить осину топором — немыслимое дело.
На помощь пришли арборициды (от слова «арбор» — «дерево»). Химики Ленинградского НИИ лесного хозяйства применили для «прополки» леса уже знакомое нам вещество — 2,4-Д. Способ употребления тоже знакомый — опрыскивание с самолета или обработка наземными аэрозольными генераторами.
Арборициды помогают наводить порядок не только в лесу. Область их действия может быть много шире. Пашня, луга и покосы, поймы северных рек — всюду, где дикие заросли кустарника вытесняют кормовые травы, самое место пройтись «химическим топором».
Возьмем, к примеру, Вологодщину. Здесь заросло кустами и малоценным лесом более миллиона гектаров кормовых угодий. В ольшанике не очень-то разойдется коса, здесь нет раздолья скоту, да и трава не та — чахлая, несъедобная. Наверное, реальной может быть такая картина. Над зарослями прошелся самолет-корчеватель. Минует неделя-другая, и в чащобе наступает осень, хотя на календаре пока что июль. Листья буреют, жухнут и осыпаются. Зато внизу, под оголенными деревьями, начинается весна. Поднимаются в рост кормовые травы: мятлик, овсяница, райграс, луговица. Пастбище возвращается в строй!
Чтобы лес и кустарник засохли на корню, нужны более внушительные дозы яда, чем для сорняков в поле. Но и 5 килограммов на гектар — это сравнительно немного. Против кустарников лучший результат дает другой препарат — 2, 4, 5-Т. Он уже испытан на площади 70 тысяч гектаров и неплохо зарекомендовал себя. Широкое применение химических «авиабомб» позволит быстро ввести в сельскохозяйственный оборот миллионы гектаров сенокосов, пастбищ и залежей.
И опять следует оговориться: «бомбометание» непременно должно быть прицельным! Под крылом самолета не только сорный кустарник. Там, внизу, — гнезда птиц, норы животных, полезные насекомые… Чтобы не задеть ненароком этих союзников земледельца, наука и создает «самонаводящиеся бомбы». Гербициды избирательного действия — сайфос, пропантид, карбин — настойчиво просятся на поля: ведь в конечном счете они обойдутся народному хозяйству дешевле, чем неразборчивые «фугасы», уничтожающие все живое.
Химическая прополка вносит буквально революцию в борьбу с сорняками.
Несмотря на сравнительно высокую еще стоимость, гербициды оказались очень экономичными со всех точек зрения.
Экономия времени прежде всего. Чтобы прополоть гектар льна вручную, требуется 20 и больше рабочих дней. Химическая прополка той же площади может быть осуществлена за 40–50 минут.
Экономия средств, во-вторых. Применение гербицида дикотекс на посевах льна обходится в 10–12 раз дешевле, чем ручная прополка сорняков.
Экономия труда, в-третьих. Препарат симазин, уничтожая сорные травы на кукурузных полях, сокращает затраты труда в 20–30 раз.
Но это не все преимущества гербицидов.
В большинстве случаев их применение приносит не только экономию, но даже прибыль. «Посеешь рубль — соберешь десять», говорят химики. Эта цифра средняя. В некоторых ситуациях рубль, затраченный на внесение гербицидов, приносит урожай дополнительной стоимостью в 200–300 рублей!
Особую ценность представляют препараты, которые применимы там, где ни человеческие руки, ни самая хитроумная агротехника не в состоянии бороться с зеленым врагом.
Повилика… Этот злостный сорняк-паразит резко снижает урожайность клевера, люцерны, сахарной свеклы. У повилики нет своих корней. Она впивается в стебель растения своими присосками и тянет из него соки. Выполоть ее нет никакой возможности.
Против повилики применяются гербициды контактного действия, допустим — нитрофен. Они обжигают листья растений, те желтеют и засыхают. Нитрофен не очень-то разборчив — от его ожогов страдают все растения подряд. Но есть одна тонкость в его действии. Он поражает листья, не трогая корневой системы. У повилики нет своих корней, и, когда засыхают ее листья, она погибает. Люцерна же быстро оправляется от ожогов и отрастает вновь.
Хлебные злаки тоже устойчивы к контактным гербицидам. Точка роста их в фазу кущения хорошо защищена. Даже если в результате ожога все листья пшеницы отомрут, растение переболеет и после некоторой задержки снова пойдет в рост.
Но мы все говорим о препаратах, которые защищают урожай хлебов. А как быть, если нужно защитить овощи или картофель, защитить от злаков, среди которых много сорных видов?
Злаки тоже могут быть уничтожены химическим путем.
Противозлаковые препараты сильнее всего действуют на корни растений и потому вносятся в почву. Они проникают в ткани злака и парализуют процесс деления клеток. Корешок пшеницы, встретившись в почве с раствором ИФК или другого химиката, перестает расти. Одна за другой останавливаются точки роста — и весь организм гибнет. Даже такой жизнеспособный сорняк, как пырей ползущий, не выдерживает натиска химии.
Значительно сложнее приходится земледельцу, когда посевы зерновых засоряются растениями из того же семейства. Применить в посевах пшеницы противозлаковый препарат — значит сгубить урожай.
Освоение целины идет уже более десяти лет. Из года в год на одних и тех же площадях сеется пшеница по пшенице. Из года в год на целинных полях все меньше урожайность хлебов. Почему? Истощение почвы? Не только и не столько.
Вглядимся внимательно в желтеющую ниву где-нибудь в Карагандинской области. Посмотрите, сколько здесь сорняков. Откуда они? Их вывел человек, отобрав самые жизнеспособные вредные растения. Ведя одной рукой борьбу с сорняками, другой рукой земледелец совершает бессознательную и неизбежную селекцию. Вот в поле идет авиахимобработка. Ее цель — уничтожить двудольные, чтобы дать простор злакам. Пшеница — злак. Но злак и овсюг. И заодно с пшеницей он тоже получает простор. На одном квадратном метре пшеничного поля в совхозе «Рассвет» я насчитал до тысячи сорняков. Овсюг настолько заполонил посевы, что урожай зерна составил чуть больше 4 центнеров с гектара.
Казалось, химия зашла в тупик. Применять против злаков противозлаковые препараты? Не бессмыслица ли? Нет. Тому пример действие карбина. Получить его было нелегко — 4 тысячи образцов химических соединений типа карбаматов были синтезированы и испытаны. И только один был допущен к эксперименту на больших площадях.
