Кстати, в числе инстинктов, которые вроде бы подавляет уклад человеческой цивилизации, числится инстинкт охотника.

(Хотя подавляет или не подавляет, это еще как сказать. Такие инстинкты, как некрофилия, пиромания и садизм, вроде бы никогда и не приветствовались в человеческом обществе, но, чтобы стать хорошим пожарным, человек должен быть хоть отчасти пироманом, хороший работник морга немного некрофилом, а хороший зубной врач хоть чуть-чуть садистом.)

К чему все это? А только к тому, что в генотипе лейтенанта Гейзера — который опять ухитрился оказаться в нужном месте в нужное время — был заложен ярко выраженный охотничий инстинкт. Достаточно было услышать нечленораздельный вопль, который он издал, когда поисковые системы обнаружили некий источник искусственного излучения.

— Есть! — проорал он после этого. — Я нашел «базу», сэр!

— Спокойно, лейтенант, — сказал капитан Никсон. — Возможно, это вовсе и не она.

Впрочем, Гейзер и так был спокоен, а вырвавшийся из его глотки вопль был просто данью наследственности. Наверное, таким же воплем его далекие предки, прежде чем самоопределить себя в атланты, загоняли в пропасти ошалевших от ужаса динозавров. Кто сказал, что предки атлантов охотились на динозавров? Ну… Пусть это будет тот же самый умник, который пустил в обращение идею о высокоразвитых цивилизациях, существовавших на Земле еще до великого оледенения.

Нет занятия неблагодарней, чем в который по счету раз описывать космическую пустоту. Но с другой стороны, что еще описывать, если черная пустота была основой всего, а отдельные звезды и скопления только деталями пейзажа? Деталью был и матово-серебристый звездолет, беззвучно — впрочем, в космосе все совершается беззвучно — плывший к проблеснувшему источнику излучения, который в этой картине пока не был даже видимой деталью.

Двадцать минут спустя он стал блеклым пятнышком в Центре обзорного экрана, небольшой бескислородной планетой, одной из тех, на которые просто не обращают внимания.

Сидя в десантном боте, Бричард как раз задался вопросом, куда девалась Сато. Положенного каждому члену экипажа информационного браслета у нее не имелось, в тире девушки уже не было, в каюте и кают-компании тоже, в командном отсеке о ней не имели понятия. Бричард убедился в этом, связавшись с лейтенантом Гейзером.

— Ты с ума сошел! — тихо прошипел в ответ Гейзер, и в его голосе слышался древний азарт охотника, напавшего на свежий след. — Идиот! Плевать мне, куда эта дура девалась! Мы приближаемся!

На все той же древней планете Земля существовала притча о торговце оружием, рекламировавшем свой товар с помощью нехитрого слогана, гласившего, что его щиты выдержат удары любого копья, а его копья пробьют любой щит. Бизнес благополучно набирал обороты, пока некий эксперт по оружию не предложил провести аттестацию, испробовав образцы супероружия друг на друге. Чем закончилось испытание, история умалчивает. Неизвестно также, как развивался в дальнейшем бизнес оружейника. Рискнем предположить, что он не особенно пострадал. Может быть, не пострадал вообще. Почему? Ну, скажем так, потому, что если на первом месте по степени беспредельности находится космос, то второе, вакантное, вполне можно зарезервировать для человеческой глупости.

К чему все это говорится? Дело в том, что, испустив в течение нескольких секунд слабое, но явно искусственное излучение, планета снова «онемела». Капитан Никсон включил режим боевой маскировки, и, поглощая почти все падающее на него излучение, крейсер двинулся навстречу противнику, о силе которого можно было строить только безосновательные предположения. Непосредственно перед тем, как с ним связался Бричард, Гейзер предложил капитану Никсону «прощупать» планетку w-локатором в ультраслабом диапазоне. Как считается, аппаратура сторожевого наблюдения обычно не способна выделить его из естественного фона космических излучений.

— Запрещаю! — ответил капитан Никсон, вложив в свои скудные интонации обещание чего-то такого, по сравнению с чем даже военно-полевой суд не выглядит страшной вещью.

В следующие минуты в командном отсеке стояла тишина. Это была та разновидность тишины, которая предшествует чему-то стремительному и страшному. Крейсер продолжал двигаться к планете — совершенно непримечательной, избитой метеоритами, усеянной кратерами и изрезанной сетью ущелий округлой болванке, — и где-то среди этих кратеров и ущелий скорее всего, если не наверняка скрывалась «база». Находящийся в полной боевой готовности федеральный крейсер может практически без риска сразиться с двумя-тремя пиратскими судами (если это вооруженные суда невоенного назначения, а не корабли специальной постройки, что изредка, но случается). Где-то через минуту те или взорвутся, или станут гробами с выгоревшей электроникой и обугленными мумиями экипажа. Но схватка с планетарной базой, жизненные системы которой укрыты на большой глубине под скальными породами, а защитные комплексы и лучевые пушки разнесены на большие расстояния и тщательно замаскированы, может кончиться печально даже для линейного корабля.

Если перейти на почву сравнений, то капитан Никсон предпочел не пробовать степени взаимной остроты и прочности копий и щитов, а сразу сорвать дистанцию и сойтись врукопашную. Он сидел в центральном пилотском кресле перед огромными обзорными экранами, смотревшими на него искрящимися глазами чудовищ, а в его собственных глазах не читалось ничего, кроме спокойствия и странной тоски. Да и это впечатление скорее всего было ложным. Что касается Гейзера, его немного бил азартный мандраж, совсем как далекого предка-атланта, напавшего на еще теплый след ничего не подозревающего бедняги динозавра. Сержант Бричард ждал приказов в десантном боте, что делала Сато Ишин — не было известно, что же касается пиратов…

Согласно традиции, в это время пираты должны были беспечно делить добычу, безудержно пьянствовать, время от времени лениво пытать пленников и заниматься еще чем-то, что редакторы обычно вырезают, адаптируя взрослые книги для малолетнего читателя. Наверное, у этой традиции есть прочная основа. В те времена, когда она зародилась, пираты плавали на парусных кораблях, их жизнь была трудна и опасна, а успех зависел не столько от профессионализма, сколько от капризов стихий и разных случайностей. Если корабль не трепал шторм, единственными развлечениями оставались откачивание воды из трюма, игра в карты, анекдоты и пьянство. Когда же на горизонте показывалось подходящее судно, пираты ставили все паруса — лазанье по мачтам неплохо лечит похмелье, — догоняли добычу, брали на абордаж, перегружали золото, деньги, продукты, выпивку и женщин, после чего загоняли ненужных людей в трюм и, навертев в нем побольше дырок, возвращались на свой корабль. Там они отрывались по полной программе, пока не заканчивались выпивка и женщины или пока на горизонте ни высвечивалось еще одно несчастное судно.

Но заправский пират эпохи космического человечества выглядит как подтянутый моложавый человек, всегда выбритый, больше похожий на спортсмена, чем на бандита, и больше на системного оператора, чем на спортсмена. Если основной контингент древних «джентльменов удачи» состоял из подонков общества, которых просто не успели вовремя повесить, то пиратами космоса чаще всего оказываются предприимчивые молодые люди, слишком самолюбивые и самоуверенные, чтобы довольствоваться тем, что могут иметь просто так.

Это не означает, что в эпоху галактической экспансии не бывает пиратских кораблей, по коридорам которых валяются пустые бутылки из-под водки и ксмилли, а вахтенные попыхивают травкой прямо в пилотских креслах. Но с такой постановкой дела пиратская карьера затягивается редко.

База, которая находилась на обнаруженной Гейзером планетке, принадлежала пиратам более распространенного типа, представители которого предпочитают боксу и бильярду теннис и старые школы дзю-дзюцу, а крепким напиткам четырехградусное пиво. Впрочем, будь ее коридоры до потолка завалены пустыми бутылками, это не отразилось бы на завязке боя. Капитан Никсон провел сближение технически безупречно, и охранная система засекла снижающийся корабль слишком поздно. Активировать лучевые пушки она успела, но пробить силовую защиту крейсера времени ей не хватило.