— Но ведь он сделал это вовсе не из доброты! — убедительно сказала Дейзи. — Ты ему просто понадобился. Не попадись тебя, он бы выбрал кого-нибудь другого. Какого-нибудь медведя.

— А разве мы должны быть верными только тем, кто сделал нам добро бескорыстно? — спросил волк. — Будь так, очень редко в мире встречалась бы такая вещь, как верность.

— Почему? — спросила Дейзи.

Разговор постепенно выходил за пределы ее понимания.

— Хотя бы потому, что добрые поступки других всегда можно объяснить корыстью, — пояснил волк и изменил направление разговора. — Но если бы мне пришлось выбирать, я предпочел бы видеть своей хозяйкой тебя.

— Так давай тогда… — начала Дейзи.

— У меня уже есть хозяин, — перебив ее, твердо сказал волк. — Есть вещи, которые не выбирают. Пока существует он, тебе до конца не приручить меня.

— А что такое «приручить»? — спросила Дейзи.

— Это еще одно забытое ныне понятие, — сказал волк».

Всего через несколько часов после взлома программы, выбравшись из зала с прозрачным потолком, Вольф подстерег в переходе станции одного из ее обитателей. Просто дождался за дверью, свалил ребром ладони и втащил тело в боковой отсек.

— Здорово у тебя выходит, Жуст, — сказала крыса. Она наблюдала с терминала, а ее голос прозвучал из вмонтированного в стену динамика. Вольф молча проверил ружье, которому предпочел бы завалящий автомат, выгреб из карманов жертвы патроны, набил ими свои и отправился в сторону центрального поста.

Там тоже все прошло гладко. Дверь открылась и закрылась. Никто из находившихся на центральном посту не успел схватить оружие, и шесть выстрелов прозвучали в ритме исправного часового механизма.

— Итак, — сказал Вольф, опускаясь в одно из кресел, уверенный, что крыса слышит каждое слово, — мы победили.

Первым делом он собирался блокировать все переходы станции, но это было уже сделано.

— Поздравляю, — раздалось из динамика. — А теперь?

Вольф подпрыгнул на месте:

— Это еще что?

Голос был звонким, неуловимо знакомым, а главное —человеческим.

— Это я, — прозвучал ответ. — Я немного повозилась с модулятором. Как тебе?

— Да! — сказал Вольф. — Результат впечатляющий.

Настолько впечатляющий, что он попытался переключить монитор на свой ангар, позабыв, что сам же переколотил в нем все камеры. Но он и без камер знал, что крыса сидит сейчас над клавиатурой терминала, уставившись на экран похожими на темные бусинки глазами. Вольф снова поскреб щетину.

— Перебирайся сюда, — сказал он. — Теперь мы будем ждать, когда появится Хейл. Надеюсь, его опоздание вызвано случайными причинами. Так что теперь у нас найдется время просто поговорить.

— Это здорово, — обрадовалась крыса. — Продолжишь историю о Заоблачном замке.

— Почему тебе нужна эта история?

— Не знаю. Но, по-моему, и тебе нравится ее рассказывать.

— Хм! — сказал Вольф. — Вполне возможно.

— Однако! — вспомнил Хейл. — Пора вспомнить о нашей маленькой Сато. Как его покидают, этот твой рай?

«Милая сестрица» выглядела так, будто сошла со сборочного конвейера. На столе возвышалась толстая бутылка, пустая более чем наполовину.

— Я сделаю это прямо отсюда, — сказал раскрасневшийся изобретатель. И что-то набрал на клавиатуре, встроенной в браслет левой руки.

— Она услышит меня? — спросил Хейл. — Сато! Никто не отозвался. Хейл позвал снова. С тем же результатом. Он поднялся.

— Да ничего с ней не случилось! — сказал Торвальд, но Хейл уже выходил в коридор. — Да постой же, ведь есть монитор! — крикнул он вслед. Но услышал только звук сорвавшихся на бег шагов.

Хейл застал Сато у подножия шара, сидящую на корточках, всю блестящую, будто натертую маслом. Лица не было видно. Из задумчивости девушка вышла, только когда он положил ей руки на плечи. Вопреки своему обыкновению, Сато не стала делать резких движений.

— Это было слишком хорошо, — сказала она, подняв глаза и накрыв одну из его ладоней своей рукой. — Как сон, после которого не хочется просыпаться… Что с тобой? — спросила она, увидев его выражение.

— Кажется, я вообразил лишнее, — сказал Хейл. — Ты ведь не отвечала.

— Наверное, я просто задумалась. Я бы не согласилась на это снова. Ты знал, что так будет?

— Я ничего не знал, — сказал Хейл. — Наверное, это была плохая шутка. Прости меня.

— За что? — тихо спросила она. — Это был как самый лучший из снов. Все это было слишком хорошо. Один раз такое надо было увидеть.

Хейл сглотнул комок.

— Одевайся и приходи, — сказал он. Изобретателя он застал завороженно уставившимся в экран.

— Зря так смотришь, — сказал Хейл, снова наполнив стаканы, — это зрелище не для простых смертных. Могу тебя поздравить. Твоя идея имеет бурный успех. Я даже не понял, в чем соль фокуса.

Сато появилась с еще влажными после душа волосами. Не тратя лишних слов, она наполнила тарелку и принялась орудовать палочками.

— Как это было? — спросил Хейл.

— Очень остроумно, — ответила она, не глядя ни на кого. — Вскоре после того, как я туда залезла, шар раскрылся снова, и он, — она показала на Пузатого Торвальда, — сказал, что, к сожалению, сфера сломалась. То есть на самом деле этого не было, но я вправду решила, что все закончилось. А дальше начали происходить удивительные вещи. Она чуть помолчала. — Рассказывать долго. Скажу только, что за короткое время я встретила тех, кого больше не надеялась встретить… Я, наверное, не стану рассказывать всего.

— И не надо, — сказал Хейл. — Можешь вообще ничего не рассказывать. Пускай нам лучше расскажет Большой Торвальд.

— М-м! — ответил изобретатель. — О чем? Общение с крепким напитком не прошло для него даром.

— Есть такая сказка, — глядя на приятеля в упор, начал Хейл. — Об Одиссее и волшебнице Кирке. Жила на одном острове недобрая волшебница, преуспевшая в колдовстве и не любившая людей. Большую часть свободного времени она проводила сидя за прялкой, а случайных гостей, всяких там путешественников и моряков, угощала, подсыпая им в вино волшебное зелье. После чего те превращались в свиней или других животных, по усмотрению хозяйки. Но однажды на остров занесло Одиссея… Ты не знаешь, что было дальше?

— Нет, конечно.

— Возможно, — согласился Хейл. — А сказку о Синей Бороде ты тоже не слышал? Это я про сиятельного графа, который умерщвлял своих жен, а их приданным округлял свои владениям.

— Ты же знаешь, — заявил раскрасневшийся изобретатель, — твои сказки известны тебе одному!

— Тогда объясни, откуда у тебя в ангаре взялось восемь кораблей? И какое отношение к ним имеют двенадцать функционирующих райских сфер, которые стоят у тебя в отдельном помещении?

Изобретатель подскочил на стуле:

— Откуда ты знаешь?

— Если угодно, догадался. А потом отлучился проверить свою догадку, когда ты увлекся регулировкой силового экрана.

— В этих сферах находятся люди? — спросила Сато.

— Разумеется, — сказал Хейл. — И похоже, совсем не подозревают, что реальность, с которой они имеют дело, отличается от той, в которой находимся мы. Что скажешь, Торвальд?

— Да, — сказал изобретатель.

— Не ожидал я от тебя такого, Скотт.

— Что поделать, — ответил тот. — Все мы бываем любопытны. И потом, предположим, меня возмутила мысль, что ты и меня стал бы уговаривать совершить экскурсию в свой волшебный шарик. Чтобы я провел в нем следующие годы, любуясь цветными снами.

— Но я ведь этого не сделал! Хейл даже не улыбнулся.

— Да, большое тебе спасибо! А теперь пойдем, познакомишь меня со своими узниками.

Изобретатель не торопился вставать.

— Я от тебя такого не ожидал, Скотт! — неуверенно повторил он.

— Да, возможно. Действительно, правила хорошего тона не рекомендуют в отсутствие Синей Бороды шарить по его замку в поисках каморки, набитой любопытными женами. И все-таки мы пойдем туда. Или мне придется тебя вести?