ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА принадлежит к числу таких событий, которые никогда не изгладятся из памяти людей. Стремление мировой общественности осмыслить причины, ход и последствия этого мощного социального катаклизма с годами становится все более настойчивым. Увеличивающийся поток книг и статей, посвященных второй мировой войне, как в странах социализма, так и в капиталистическом мире, недвусмысленно свидетельствует об этом. Но в странах так называемого западного мира, особенно в ФРГ – правопреемнике государства, несущего главную ответственность за развязывание двух мировых войн, к сожалению, как это уже неоднократно отмечалось в советской печати, историография второй мировой войны нередко вступает в заведомое противоречие с фактами.

В странах НАТО, и особенно в ФРГ, нарастает мутный поток фальсификаторских публикаций, мемуаров, статей, исследований, описаний сражений, военно-стратегических обозрений по отдельным театрам боевых действий, монографий о родах войск, о войсковых формированиях, политических трактатов о предыстории и ходе второй мировой войны.

Весь этот поток литературы в той или иной мере служит делу апологии агрессии против СССР, других социалистических стран, реваншу, подталкиванию к тотальной термоядерной войне. Именно поэтому советским историкам, работникам идеологического фронта, участникам минувшей войны не раз приходилось браться за перо, чтобы опровергнуть измышления многих западногерманских авторов. Речь при этом шла о разоблачении идеологов реваншизма, преследовавших злонамеренные цели, такие, например, как реабилитация германского генштаба, фашистского генералитета и вермахта в целом, стремившихся доказать, что поражение Германии носило случайный характер. В ряде книг беззастенчиво восхвалялись «опыт и проницательность» германского генштаба, «искусство полководцев», «доблесть» гитлеровских вояк, «совершенство» германской техники и т. д. При этом фальсификаторы истории стремились оклеветать советский народ и его армию, показать, что поражения, нанесенные гитлеровцам Вооруженными Силами СССР, явились всего лишь следствием тяжелых географических и климатических условий и численного превосходства. Наряду с этим обелялась политика нацизма по отношению к населению, проживавшему на оккупированной территории. Попутно многие из авторов книг, в зависимости от своего участия во второй мировой войне, стремились выгородить себя, восстановить свой престиж. Едва ли не квинтэссенцией этих и многих других фальсификаторских измышлений является версия, будто немецкая нация в итоге войны незаслуженно обижена и поэтому вынуждена готовиться к реваншу.

Характерно, что сия «идея» перекочевала со страниц исторических сочинений во внешнеполитическую программу западногерманского правительства. Так, нынешний канцлер ФРГ Людвиг Эрхард в своей первой программной речи заявил: «В этом договоре [имеется в виду „мирное урегулирование“ с Германией в соответствии с интересами западногерманских монополистов. – А. Е.], и только в нем, могут и должны быть установлены окончательные границы Германии, которая, согласно действующему юридическому положению, продолжает существовать в своих границах от 31 декабря 1937 года»{1}. Глава западногерманского правительства, таким образом, намерен возвести реваншистские фантазии монополистов и милитаристов в принцип международного права.

Лишь отдельные западногерманские авторы попытались осмыслить поражение Германии во второй мировой войне. К ним, несомненно, принадлежит автор данной книги – Иоахим Видер.

Книга И. Видера весьма существенно отличается от подавляющего большинства работ западногерманских авторов о минувшей войне в целом и о битве на Волге в частности.

Ее характеризует прежде всего стремление честно, отбросив предвзятость, проанализировать причины и последствия гигантской катастрофы, разыгравшейся для немецких армий в междуречье Дона и Волги.

Если подавляющее большинство тех, кто писал в Западной Германии о минувшей войне, следует отнести к разряду ничему или почти ничему не научившихся в итоге войны, то Видер – это историк и человек, извлекший уроки из трагических событий прошлого. Достаточно в этом плане привести такую выдержку из его книги:

«… Я находился в состоянии нервной взвинченности, которая, обострив мои чувства, помогла мне заглянуть в пропасть нескончаемых бедствий, во всю ужасающую глубину нашего грехопадения. Близость смерти сорвала с моих глаз последнюю повязку, и внезапно я с поражающей ясностью осмыслил разрозненные многолетние наблюдения, впечатления, мучительные размышления и восприятия. Теперь, на грани между жизнью и смертью, война, принявшая для нас самый ужасный оборот, предстала передо мной в роли неумолимого разоблачителя всего, что происходило вокруг. Противонравственная сторона войны и бессмысленность ее, как, впрочем, и всего нашего рокового заблуждения вообще, которое логически привело нас в этот ад, со всей отчетливостью стала ясна мне. И я чувствовал себя участником разыгрывавшегося вокруг шабаша ведьм, в котором был повинен и я. Сознание этой вины свинцовым грузом висело на мне, отягощая мое сердце и совесть».

Таким образом, Видер мужественно признает ответственность за бесчеловечную войну и ее последствия не только за Гитлером и окружавшими его политиканами и генералами, но и за каждым военнослужащим вермахта, за каждым немцем, следовавшим за призывами бесноватого фюрера.

Пропасть разделяет постановку вопроса, свойственную Видеру, от утверждений западногерманских фальсификаторов истории, будто в войне против Советской России Германия выполняла «цивилизаторскую» миссию. А ведь именно так ставили вопрос некоторые, чтобы не сказать многие, западногерманские авторы трудов о войне.

В книге «Роковые решения» генерал Блюментрит заявляет, что Гитлер «вынужден» был начать войну против СССР из «благородных» побуждений – защитить Европу от «красной опасности», так как «Советы в 20-30-х годах создали миллионную армию и увеличивали ее». Далее он пишет: «Так как вермахт являлся тогда единственным эффективным барьером между Красной Армией и Европой, Гитлер считал, что миссия Германии – ликвидировать угрозу на востоке и отбросить назад нависшие над Европой силы большевизма. Он пристально наблюдал за ходом событий в этом районе и готов был действовать, как только в этом возникнет необходимость»{2}.