Это была полная катастрофа! Новиков никогда не держал в руках таких денег, а здесь их надо было не только найти, но и отдать. Он пошел в отказ, и тогда они изнасиловали его прямо в камере. На утро об этом узнали сотрудники милиции, и оперативник предложил ему сотрудничать, обещая сохранить этот факт в тайне.

В последнее время их квартиру стали меньше посещать люди, которые представляли какой-то интерес для милиции, но его новый куратор постоянно требовал информацию о преступлениях в их микрорайоне.

Но где ее брать — Володя не знал. Он пробовал врать, но его быстро раскусили, и оперативник прямо в кабинете, не стесняясь коллег, сильно избил его.

Встречу с Андреем он запланировал уже давно — нутром чуял, что тот живет не на зарплату. Но Андрей раскусил его, и в тот вечер ему сильно повезло, что остался жив.

Свои наблюдения Новиков вел с момента, когда Андрей вернулся из заключения. Первое время наблюдения были довольно успешными, и ему были известны все друзья подопечного, но чем они занимались — он никак выяснить не мог.

Его мысли прервал ввалившийся в квартиру пьяный знакомый. У него в руках была начатая бутылка водки, и он с грохотом поставил ее на стол:

— Хорош валяться, вставай, давай отравимся!

Новиков встал и направился к столу. Через минуту к застолью присоединилась мать и Люся.

Олег с Алмазом созвонились утром и договорились вечером съездить в гаражи, где стояли угнанные машины. Нужно было проверить, в каком они состоянии, и подготовить к предстоящей операции. Алмаз снял два госномера с машин, зимовавших под тентом в соседнем дворе, и сейчас вез их в гараж, чтобы установить на ворованные.

Осматривая машины, Алмаз как бы между прочим обронил, что это последнее дело, на которое он идет. Больше он не участвует ни в каких кражах.

— Олег, пойми меня правильно! Лиля ждет ребенка, и я хочу увидеть его, растить его, а не рассматривать фотографии в камере.

Алмаз подошел к своей машине, достал из нее обрез и протянул Олегу.

— А мне он зачем? — спросил его Олег. — У меня свой ствол и твой мне не нужен.

— Олег, если нас возьмут с оружием, мы сразу потянем на банду. Ты это понимаешь? А банда — расстрел. Ты не понимаешь, в какую историю мы вписываемся? Хорошо тебе, ты один, а у меня семья, родители, жена и будущий ребенок. Мне жить охота. У нас вообще есть время отказаться. Всех денег не заработаешь!

— А что ты всем не сказал? Испугался? Нет, милый, ты с нами в одной лодке, и тонуть нам с тобой вместе. Вспомни, когда мы воровали с меховой мутон, когда ты его прятал у родственников, привозил шкуры своей жене, не думал, что ты давно уже преступник! А теперь хочешь отскочить, мол, вот они, преступники, а я честный человек, просто запутался в жизни! Нет, брат, ты, как нитка — куда игла, туда и ты. Не хочешь брать оружие, не бери, но это ничего не меняет, потому что оно есть у нас. Ты понял? У нас! И отдавать его я никому не собираюсь! Или грудь в крестах, или голова в кустах! У тебя еще есть время нас всех сдать, может, это тебя спасет. Но знай, что я первый человек, кто задушит тебя вот этими руками, — отрезал Олег.

Алмаз был в шоке. Он еще надеялся, что Олег поймет его, войдет в его положение. Но то, что он услышал, было для него страшным открытием. Олег, которого он всегда уважал и считал своим самым близким другом, вдруг превратился в простого подельника.

«Они не дадут мне отойти от дела, — думал Алмаз. — Действительно, на карту поставлено слишком много. Зачем я начал этот разговор? К чему он, если все решено?» По-честному он и сам не знал ответов на свои вопросы. Ему стало очень тоскливо.

Повозившись в гараже, они поехали к дому Олега. Ехали молча, каждый думал о своем. Олег решил не рассказывать о разговоре друзьям, сочтя все минутной слабостью Алмаза. Олег знал его лучше и дольше всех. Три последних года они учились в одном классе и дружили.

Алмаз еще школьником ездил в каникулы с отцом на шабашки. После того как его из-за плоскостопия признали не годным к службе, они уехали на заработки в Казахстан, откуда он и пригнал свою машину. По рассказам Алмаза, государство поощряло пастухов в совхозах автомобилями, и многие из них ездили на них до тех пор, пока те работали. Но стоило машине не завестись — ее бросали. Такие машины можно было купить у чабанов за бросовые деньги. Именно так он и приобрел свою.

Олег помнил, как гордился Алмаз, с каким видом он проезжал мимо девчонок. Олег сам ему завидовал белой завистью. От зависти и пошел на курсы водителей. А сейчас эта специальность кормит его. Он хорошо понимал друга: прошло время, изменилась жизнь. Теперь он несвободен и стал больше задумываться о будущей семье. А то, что Алмаз так откровенно поделился своими страхами с Олегом, говорило о многом — Алмаз по-прежнему доверял ему как самому близкому другу.

Олег решил, что во время операции будет находиться вместе с Алмазом и не даст тому смалодушничать.

Светлана провожала Ермишкина в Болгарию. Она еще не знала, что любовница отказалась от поездки.

А Ермишкин всю последнюю неделю был абсолютно подавлен. Он неожиданно перестал пить и задерживаться на работе. О том, что их ограбили, Светлане так и не сказал.

Женщина же прекрасно знала о ценностях, которые нашли в их квартире, знала о письме, вернее, о явке с повинной, которую написал муж на имя прокурора республики. Прочитав ее, она лишний раз пожалела себя и вспомнила свою покойную мать, которая всегда боялась, что дочь свяжет свою судьбу с преступником. Все опасения покойной матери сбывались.

Вот и в этот раз ее муж оказался высокопоставленным жуликом, а ее любимый — организатором банды. «Да, от судьбы никто не увернется», — думала Светлана.

Может, и ей когда-нибудь повезет в жизни? Может, она сможет остановить Максима? «Ну сколько нужно денег, чтобы остановиться: пять тысяч, пятьдесят, сто?» — спрашивала она себя. Она точно знала, что у Максима хватит денег, чтобы обеспечить и себя, и своих детей. Единственное, что ей было непонятно, что движет им — алчность или жажда адреналина?

«И сейчас Максим что-то готовит. Что-то серьезное. Остановится он или нет? Или будет бомбить и бомбить, пока не убьют или не посадят. Что делать, как связывать с ним жизнь?» — мучилась Светлана. Эти вопросы не давали ей покоя с тех пор, как она увидела у него пистолет.

То, что она влюбилась в этого парня, Светлана не сомневалась. Ей хотелось любви, такой любви, от которой можно сгореть! Но жалость и любовь — разные чувства. Если с Ермишкиным ее связывали больше жалость и уважение к добившемуся многого человеку, то к Максиму ее тянуло такое чувство, которое не сумел разжечь в ней Сергей.

Посадив мужа в поезд, помахав для приличия в окно, она побрела по перрону.

Ермишкину в купе досталось нижнее место. Он специально заказывал два места в СВ, но после отказа Татьяны, второй билет сдал. Как только Сергей Иванович убрал вещи и расположился на полке, в купе вошла пассажирка.

«Не лучший вариант», — оценил Ермишкин и, встав с места, предоставил возможность соседке уложить багаж под его полку. «Теперь моим собеседником надолго будет немолодая женщина кавказкой национальности», — мысленно констатировал он.

Он никак не мог понять, почему Татьяна, так радовавшаяся предстоящей поездке, вдруг отказалась. Что могло произойти, что она так резко порвала с ним? Было много вопросов и ни одного ответа. Кого винить в этом — он не знал. Их отношения были совершенно безоблачными. Все разрушилось после налета. Может, к налету причастна она? Ведь он не скрывал от нее свои деньги. Он уже был готов оставить жену и перебраться к ней. И покупку антиквариата не скрывал.

Чем больше Ермишкин думал, тем больше было в голове тумана. И тем меньше было покоя.

«Я найду ответ, все выясню», — решил Ермишкин и отрешенно уставился в окно.