– Это такси, месье, а не лошадь, – заметил шофер, бросая мрачный взгляд в зеркало заднего вида.

Вдали на фоне неба проступали очертания Парламента. Судя по длине вереницы машин, выстроившихся на подъезде к Вестминстерскому мосту, ему ни за что не удастся приехать вовремя. Когда Одри ответила на его сообщение, предложив встретиться у подножия Биг-Бена, она специально предупредила, что будет ждать полчаса, не больше.

– Это единственная дорога? – взмолился Матиас.

– Это самая красивая, – ответил водитель, указывая пальцем на цветущие аллеи парка Сент-Джеймс.

Поскольку речь зашла о цветах, Матиас признался, что все дело в любовном свидании и каждая секунда на счету, если он опоздает, для него все будет кончено.

Шофер немедленно развернулся. Пробравшись по крошечным улочкам квартала, где были расположены различные министерства, такси благополучно прибыло по назначению. Часы Биг-Бена пробили три, так что Матиас опоздал всего на пять минут.

Он отблагодарил шофера щедрыми чаевыми и, перескакивая через ступеньки, сбежал на набережную. Одри, которая ждала его, сидя на скамейке, встала и бросилась ему на шею. Проходящая мимо пара улыбнулась, увидев, как они обнимаются.

– Ты же собирался провести день с друзьями?

– Да, но я не выдержал, так хотелось тебя увидеть, сегодня мне будто опять пятнадцать лет.

– Этот возраст тебе идет, – засмеялась она, целуя его.

– А ты разве не собиралась поработать сегодня?

– Да, к несчастью… У нас всего полчаса.

Поскольку она была в Лондоне, телеканал, на который она работала, попросил снять еще один репортаж о том, какие места в городе особенно привлекают туристов.

– Мой оператор срочно уехал снимать место проведения будущих Олимпийских игр, так что придется мне все делать самой. Я должна отснять минимум десять планов, а я даже не знаю, с чего начать, при этом все должно быть отослано в Париж не позднее утра понедельника, Матиас прошептал ей на ухо гениальную идею, которая только что пришла ему в голову. Он поднял с земли камеру и взял Одри за руку.

– Ты клянешься, что действительно умеешь наводить кадр? – спросила она.

– Если бы ты увидела фильмы, которые я снимаю в отпуске, у тебя просто челюсть бы отвисла.

– И ты действительно знаешь город?

– Сколько я уже здесь живу!

В полной уверенности, что может отчасти рассчитывать на компетенцию водителей лондонских black cabs, Матиас без страха взял на себя роль гида-репортера-оператора на весь остаток сегодняшнего дня.

Учитывая близость объекта, начинать следовало со съемок величественных изгибов Темзы и многоцветной перспективы нависающих над ней мостов. Это было завораживающее зрелище – наблюдать, как по обеим сторонам реки огромные здания, плоды современной архитектуры, с поразительной гармонией слагались в единый городской пейзаж. Меньше чем за два десятилетия Лондону действительно удалось обрести вторую молодость в гораздо большей степени, чем всем его младшим европейским братцам. Одри хотела снять несколько планов королевского дворца, но Матиас настоял, чтобы она доверилась его опыту: в субботу к Букингемскому дворцу не протолкнуться. Недалеко от них несколько французских туристов пытались определиться: пойти в Галерею Тейт или поехать посмотреть, как выглядит электростанция в Баттерси, чьи четыре трубы изображены на обложке альбома группы «Пинк Флойд».

Самый старший из них открыл путеводитель и принялся зачитывать вслух наиболее любопытные данные о каждом из предлагаемых маршрутов. Матиас навострил уши и незаметно подобрался ближе. Пока Одри в сторонке разговаривала по телефону со своим продюсером, туристы начали всерьез нервничать из-за присутствия странного мужчины, который лип к их группе. Страх перед карманниками заставил их отойти подальше ровно в тот момент, когда Одри убрала мобильник в карман.

– Я должен задать тебе один вопрос, от которого зависит наше будущее, – заявил Матиас. – Ты любишь «Пинк Флойд»?

– Да, – призналась Одри. – А каким образом наше будущее зависит от этого?

Матиас снова взялся за камеру и сообщил, что следующий пункт их программы расположен чуть выше по реке.

Оказавшись под стенами огромного сооружения, Матиас, повторяя слово в слово все, что он недавно услышал, сообщил Одри, что сэр Гилберт Скотт, архитектор, создавший это здание, был также автором знаменитых красных телефонных кабинок.

С камерой на плече, Матиас подробно рассказал, что строительство гидроэлектростанции Баттерси началось в 1929 году и закончилось десять лет спустя. Одри была потрясена глубиной его познаний, а Матиас пообещал, что новый объект, который он выбрал, понравится ей еще больше.

Проходя по эспланаде, он поприветствовал группу французских туристов, которые шли навстречу, и подмигнул самому старшему. Через несколько мгновений такси уносило парочку к Тейт.

Матиас сделал прекрасный выбор: Одри в пятый раз посещала этот музей, который располагал самой большой в Британии коллекцией современного искусства, и каждое посещение только разжигало ее аппетит. Она знала в нем почти все закоулки. На входе служитель попросил их оставить съемочное оборудование в гардеробе. Отложив на несколько минут репортаж, Матиас взял Одри за руку и повел ее наверх. Эскалатор привез их на этаж, где располагалась ретроспективная выставка канадского фотографа Джеффа Уолла. Одри сразу направилась в седьмой зал и остановилась перед снимком три на четыре метра.

– Посмотри, – зачарованно сказала она Матиасу. На огромной фотографии человек смотрел, как над его головой порхают листы бумаги, вырванные ветром из рук прохожего. Страницы утраченной рукописи выписывали в воздухе фигуры, напоминающие полет стаи птиц.

Одри увидела волнение в глазах Матиаса и была счастлива разделить с ним это мгновение. Однако его тронула не столько фотография, сколько сама Одри, которая на нее смотрела.

Она поклялась себе не задерживаться, но, когда они вышли из музея, день почти закончился. Держась за руки, они продолжили свой путь, направляясь вдоль реки к башне Оксо.

– Ты останешься ужинать? – спросил Антуан у дверей дома.

– Я устала, и уже поздно, – ответила Софи.

– Тебе тоже следовало бы сходить на аукцион засушенных цветов…

– Если это способ спастись от твоего дурного настроения, я даже готова отпереть мою лавку и заступить в ночную смену.

Антуан опустил глаза и зашел в гостиную.

– Что с тобой? Ты не разжимаешь зубов с того момента, как мы вышли из парка.

– Могу я попросить тебя об услуге? – шепотом произнес Антуан. – Не оставляй меня одного с детьми сегодня вечером.

Софи была удивлена грустью, сквозившей в его глазах.

– При одном условии, – согласилась она, – ты и носа не высунешь на кухню и позволишь мне отвести вас в ресторан.

– Пойдем к Ивонне?

– Точно нет! Тебе нужно хоть ненадолго вынырнуть из своей рутины, а я знаю одно местечко в Чайнатауне, забегаловка с жуткой обстановкой, но там готовят лучшую в мире утку по-пекински.

– Там хоть чисто, в твоей забегаловке?

Софи не удостоила его ответом, подозвала детей и сообщила, что по ее инициативе скучная вечерняя программа претерпела радикальные изменения. Она не успела закончить, как Луи и Эмили уже забрались обратно в «остин» и устроились на своих местах.

Спускаясь по ступенькам с крыльца, она тихонько передразнила Антуана: «А там хоть чисто, в твоей забегаловке?»

Когда машина катилась по Олд Бромптон, Антуан внезапно нажал на тормоза.

– Надо было оставить записку Матиасу и сказать, где мы будем, он же не говорил, что точно останется на ночной сеанс.

– Забавно, – прошептала ему Софи, – когда ты говорил о своем плане перетащить Матиаса в Лондон, то опасался, как бы тебе не пришлось все время с ним возиться. Как думаешь, ты продержишься целый вечер без него?

– Вот это вряд ли, – хором ответили Луи и Эмили.

Эспланада, окружающая комплекс Оксо, спускалась до самой реки. С обеих сторон высокой стеклянной башни чередой шли маленькие магазинчики и бутики, выставлявшие в витринах последние коллекции тканей, керамики, предметов мебели и украшений для дома. Стоя спиной к Одри, Матиас вертел в руках мобильник, машинально постукивая по экрану.