Король печально вздохнул и принялся снова набивать трубку.

– Потерпи до осени, – виновато произнес он, не поднимая глаз. – К тому времени что-нибудь изменится.

– Каким образом?

– По всем прогнозам, гражданская война в Мистралии должна закончиться этим летом. И чем бы она ни закончилась, Кантор перестанет быть объектом охоты. Если они проиграют войну, остатки разбитой армии никого уже не будут интересовать. А если победят, то сама понимаешь.

– Вы так спокойно об этом говорите… Их же всех убьют!

– Война в том и заключается. Или их всех убьют, или они всех убьют, при любом раскладе жертвы составят процентов… – Его величество подумал пару секунд, пока разгоралась трубка, затем с сожалением резюмировал: – Точно не скажу, данных не хватает, – много, одним словом. Не беспокойся, Кантора я туда не пущу. Нечего ему там делать.

– Вы всерьез надеетесь, – горько вздохнула Ольга, – что сможете его куда-то не пустить вопреки его желанию?

– А вот чтобы он не захотел, это уже твоя часть дела. Держи его крепко, как только можешь. Чтобы он постоянно чувствовал, как ты его любишь, как он тебе нужен и как ты нужна ему. А ты ему действительно нужна, ты единственное, что у него есть хорошего в этой жизни, и, если ты заметила, только с тобой он позволяет себе быть веселым, ласковым… даже обнаруживать слабость, что вообще является высшим доверием. И уж если ему так не нравится, когда на него повышают голос, так ли это сложно – не обижать человека, а попытаться понять друг друга?

– Ваше величество, – ворчливо перебила короля Ольга, – не надо мне читать лекции по этике и психологии семейной жизни, мне их в школе читали.

– В школе? – поразился король, мгновенно забыв о прерванной лекции. – Вам преподают в школе подобные науки? Видимо, ты часто прогуливала упомянутые лекции, раз при таком образовании все же имеешь проблемы в отношениях с противоположным полом.

– Это противоположный пол имеет проблемы со мной, – так же недовольно проворчала Ольга. – Потому что большая часть этого самого пола – сволочи, как справедливо считает Эльвира. Ни с вами, ни с Элмаром у меня проблем нет. И с Диего тоже, это не проблемы, это… не те проблемы.

– А какие?

– Не знаю! Не те!

– Если желаешь, я тебе скажу какие. Мне кажется, ты сама не очень-то понимаешь, что с тобой происходит и отчего ты так нервничаешь. Я вижу здесь два момента. Во-первых, у вас начался обычный для всех пар период притирки и привыкания друг к другу. Первый безумный порыв завершился, редкие встречи сменились постоянным совместным проживанием, и вы впервые столкнулись с такой банальностью, как быт. Твой возлюбленный далеко не идеален, у него масса разнообразных недостатков. Хотя он и старается поменьше их проявлять в общении с тобой, ты все равно их видишь, и вполне естественно, что они вызывают у тебя недовольство. А во-вторых, совсем недавно ты чуть не потеряла столь дорогого тебе дона Диего, и память об ужасе, пережитом в тот вечер, не оставляет тебя до сих пор. Тебе до сих пор его до боли жаль, хотя он уже здоров и полон сил, но ты постоянно пребываешь в страхе – вдруг с ним опять что-то случится.

– Все-то вы знаете… – вздохнула Ольга, которая действительно до сих пор не догадывалась посмотреть правде в глаза.

– Отчего же я должен не знать, если у меня в семье подобная проблема. У Киры иногда на лице написано, как ей хочется мне что-то сказать и как это желание ее оставляет, стоит ей только вспомнить нашу свадьбу… Я вижу, Ольга, тебя смущает затронутая мною тема, так что, если желаешь, давай ее оставим. Оставим? Ну и хорошо, я не настаиваю. Лучше я кое-что покажу сейчас, а ты скажи, не напоминают ли тебе чего-нибудь эти обломки.

Напоминают, как же! Нашел его величество чего спросить! Обломки – они и есть обломки, что они могут напоминать? Единственное, что вспомнилось Ольге по этому случаю, – незабвенное высказывание ослика Иа: «А какого цвета он был, когда был шариком?»

– Пластмасса, – высказалась наконец Ольга, поняв, что ничего подробнее сказать все равно не сможет. – Паленая. Проволока. Тоже паленая. Вот это даже приблизительно не знаю что такое. Тряпочки какие-то… Не знаю. Что это было, когда оно было целым, – спросите лучше у Жака. По-моему, он не должен в обморок падать, обломочки чистые.

– Покажу, конечно. Жаль, что Толик так не вовремя выбыл из игры, он бы тоже мог что-нибудь полезное подсказать. Или его эльфийские родственники. Ты еще видишься с Хоулианом?

– Иногда. Но теперь он, наверное, пропадет на некоторое время. Хоть они с Толиком и расстались, но все равно остались друзьями, а Хоулиан очень трепетно относится к личным отношениям, будь то любовь или просто дружба. Он обязательно кинется домой ухаживать за раненым другом и оказывать всяческую моральную поддержку. А как там Толик? Он поправится?

– Скорее, чем ты думаешь. Эльфы умеют регенерировать. – Король поднялся с подоконника и галантно протянул Ольге руку. – Вернемся к нашему прерванному ужину, пока сюда не примчался мэтр с ложкой, тарелкой и намерением покормить меня насильно. Полагаю, Кира уже вернулась, а твой кабальеро весь извелся от ревности. Кстати, ты не можешь мне объяснить, почему он так тебя ревнует именно ко мне? Не к Элмару, не к Жаку, а почему-то ко мне?

– Он сам этого не может объяснить, – вздохнула Ольга. Ходить под ручку с королем было несколько неудобно, уж слишком он длинный. Как, интересно, это получалось у Дорианы с ее метром шестьдесят? – Он ведь ничего вам не говорит. Сделайте вид, что не замечаете.

– Если ты обратила внимание, я так и делаю все время, что мы с Кантором знакомы. Но всему же есть предел!..

– Тогда сами с ним разбирайтесь. Мне он сцены ревности не устраивает, никаких упреков не высказывает, так что у меня нет повода вообще об этом говорить. Хотя, конечно, неприятно, он каждый раз так смотрит… чувствуешь себя, будто и в самом деле в чем-то виновата.

Король вздохнул:

– Он очень тяжелый человек. Даже мне сложно с ним общаться. Не особенно тебе повезло с возлюбленным, но коль уж так сложилось – любите друг друга и старайтесь не обижать. При всех своих недостатках товарищ Кантор в целом хороший и честный парень. Да… не подумай чего, это всего лишь случайная мысль, посетившая однажды мою нездоровую голову… Кантор – человек особенный, магически одаренный, и его Сила до сих пор никем не изучена. Он не умеет ею пользоваться толком, но все же она постоянно просыпается, помогая в тяжелые минуты. Ему часто везет в экстремальных ситуациях, намного чаще, чем обычным людям. Кантору удается избегать множества опасностей, неизбежных для большинства. Будь он вором, никто бы на это и внимания не обратил, но коль Тени у Кантора нет и в помине, я осмелюсь предположить, что бережет твоего возлюбленного его странная Сила. Ты понимаешь, на что я намекаю? Никто не гарантирует, что для другого мужчины твое проклятие будет так же безвредно, как для Кантора.

– Я понимаю, – грустно кивнула Ольга. На самом деле она поняла даже больше. То ли король так и планировал, то ли его величеству из-за сегодняшнего стресса не удалось подобающим образом скрыть мучительное раздумье в глазах, когда он подбирал слова… Как бы то ни было, Шеллар III, как всегда, сказал лишь ту часть правды, которую счел допустимым доверить подданной. А знал этот хитрец, несомненно, больше, чем сказал.

Местом знаменательной встречи был выбран безлюдный островок у южного побережья Эгины. Когда-то здесь стоял храм давно забытого культа Морского Змея, жрецы которого благоговейно скармливали обожаемому чудовищу прекрасных невольниц и неосторожных путников, которых нелегкая заносила на остров. Пока лет пятьсот тому назад, на беду негостеприимным жрецам, изменчивая нелегкая не занесла к ним в гости группу героев. Ребята просто сбились с пути во время шторма и ничего против обитателей острова не имели, но обнаглевшие жрецы почему-то решили, что священному животному должно особенно понравиться изысканное блюдо из трех человек, кентавра и эльфийки. С тех пор остров украшают живописные руины и гигантский скелет змея-гурмана.