– Ольга, держись! – прокричала королева в промежутках между «прыг» и «скок». – Держись крепче, не свались!

Танцующий дракон проделал еще несколько «гоп-гопов» и под аккомпанемент двухголосого визга и немелодичного завывания «Ой мороз, моро-оз!» сиганул с обрыва, расправляя крылья. Харган успел заметить, как огромная бронзовая туша взмыла над замком. «Не забыть спросить у наставника, что такое „алконавт турбореактивный“», – подумал демон. Потом небо поплыло, перевернулось и погасло.

– Ты куда нас привел, колбаса зеленая!

– Туда, где мы были в прошлый раз.

– Да здесь же ни души! Ты точно промазал, телепортист недоделанный! – Далее следовало предположение, что мэтр Пьер даже в самые ответственные моменты с дамами не попадает куда целился. (Бестактный кентавр высказался куда проще и грубее, но приводить дословно все его высказывания было бы не совсем уместно.)

– Гиппократ, имей совесть! – возмутился гном. – Сам ничегошеньки толком не умеешь, кроме как хреноматерными словами выражаться, а еще других критикуешь!

– Ничего я не промазал, – ответствовал обиженный маг. – Это то самое место. Только люди отсюда почему-то ушли. Это ведь ваша база? Я ничего не напутал?

Кантор в очередной раз попытался заткнуть внутренний голос, который уже с четверть часа выл не переставая, как профессиональная плакальщица над хорошо оплаченным клиентом, и с трудом включился в разговор.

– Да. Все правильно. И люди здесь есть. Просто их не видно, потому что они в засаде. Сейчас они глаза разуют, меня рассмотрят и что-нибудь скажут.

То ли товарищи в засаде рассмотрели, то ли расслышали, но появились они именно в тот момент, когда Кантор закончил объяснение. Из распахнутого окна штаба выскочил Рико, с непонятным восторгом вопя на все окрестности:

– Кантор вернулся! Тебя отозвали или ты дезертировал из этого занудного дворца? А это кто с тобой?

«Ага, – вставил внутренний голос сквозь слезы, но тем не менее зло и ехидно, – признавайся, дезертир!»

– Насколько я знаю, собирали всех, – уклончиво ответил Кантор. И, чтобы не останавливаться на больном вопросе, поспешил представить спутников: – Это добровольцы.

– Зашибись! – восхитился молодой вор, без всякого намека на скромность рассматривая кентавра. – А седьмой где? Или седьмой теперь ты? Ой, ты ж еще не слышал последние новости!

– Рико, придержи язык! – недовольно потребовал Торо, появляясь на пороге. – Услышит кто из начальства, что ты перед новенькими треплешься, получишь. Здравствуй, Кантор. Кого ты привел? М-да, действительно…

– Где все? – перебил его Кантор. – Почему такая тишина на базе?

– Как – где? Все уже перебрались в Кастель Агвилас. Здесь только больные, раненые и прочие небоеспособные. А поскольку остаться и охранять базу никто добровольно не вызвался, все в бой рвутся, охраняем по очереди.

По благодушной физиономии Торо вряд ли можно было предположить, что он рвется в бой, но без сомнений он там будет, когда все начнется. Хотя как боец он никакой ценности не представляет, кто-то же должен будет заниматься ранеными, готовить еду и вправлять мозги одуревшим новичкам…

– А Эспада здесь?

– Нет, сюда направляют только бойцов сомнительной ценности. Меня, Рико, вон Бандану еще… Амарго настаивал, чтобы его вообще оставили за штабными бумажками присматривать, но тут уж бедняга сам не выдержал.

– На месте Амарго я бы настаивал получше… – хмыкнул Кантор. Штабного писаря Бандану он знал и совершенно представлял себе, что будет делать в бою этот застенчивый студент. Скорее всего, болван получит первую же стрелу или пулю, если не снимет свою дурацкую красную повязку. Эта тряпка всегда раздражала Кантора, и ее обладателя он называл Ходячая Мишень, как тот ни обижался. Вот и сейчас пожалуйста – лезет из заветного малинника, сияя своей красное тряпкой на все Зеленые горы, охранничек… И что это у него с лицом, такое впечатление, что на него в кустах напал минимум оголодавший вампир…

Торо тоже внимательно присмотрелся к товарищу и очень серьезно, как обычно при своих вечных попытках влезть куда не просят, спросил:

– Что случилось?

Бандана нервно поморщился и ответил, что ничего.

– Тогда почему ты так долго ходил, вернулся такой встревоженный и смотришь на Кантора, как будто у него кто-то умер?

Парень немедленно встряхнулся, взял себя в руки так решительно, что это было видно без всякой магии, и заявил:

– Оставь меня в покое! Ничего не случилось! Просто не ожидал увидеть здесь Кантора. Но раз уж он здесь, то при нем я не стану рассказывать, на что сел в этих долбаных кустах!

Какие мы ранимые! Мы при Канторе говорить не хотим! Твое счастье, Мишень Ходячая, что Гиппократ по-мистралийски не понимает!

– Иди собирайся, – так же серьезно произнес Торо, не отводя от товарища пристального взгляда. – Нас через двадцать минут сменят. Кантор, ты и эти доблестные господа, насколько я понимаю, тоже отправитесь в Кастель Агвилас?

Кантор молча кивнул и зачем-то посмотрел вслед Ходячей Мишени, который охотно покинул общество и скрылся в хижине. Он сам отлично знал, как сложно отвязаться от Торо, когда у тебя что-то не в порядке с головой. И давно успел составить обратное умозаключение: если Торо упорно к кому-то пристает, значит, у кого-то точно проблемы. А толстяк явно не желал отвязываться от чудака в красной повязке.

И, как ни странно, определение товарища Торо показалось до невозможности точным. Бандана действительно смотрел так, будто у Кантора кто-то умер…

Такого позора господин Флавиус на своем веку не испытывал никогда. Даже в памятный день королевской свадьбы потрясение было не настолько тяжким, как сегодня. Ведь в тот раз главе департамента не нужно было докладывать о своем позоре лично его величеству. А сегодня придется. На всякий случай надо было сразу захватить с собой ларец с ритуальными ножами… на случай если его величество на этот раз будет милостив и позволит нерасторопному служащему уйти достойно…

– Ров осмотрели? – произнес у него за спиной чужой, мертвый голос.

– Так точно, – ответил глава департамента, не находя в себе сил обернуться. – Развалины, лестницу, ров и оба берега – все осмотрели. Сейчас начали воссоздавать картину происшедшего…

Флавиус не осмелился сказать вслух, что с воссозданием возникла некоторая проблема. Не только его подчиненные, но и сам он до сих пор не мог понять, как можно похитить огромного огнедышащего ящера с трех слонов размером. Даже убить дракона не всякий способен, а уж чтобы похитить…

– По лестнице таскали трупы, видели? – так же отчужденно произнес король, отодвигая главу департамента в сторонку и рассматривая уходящие вверх ступени.

– Так точно. Видели. Но самих трупов нет, – видимо, унесли.

– Не «видимо», а точно, – с некоторым раздражением поправил король. – И не унесли, а телепортировали. Что горело – выяснили?

– Эксперты еще работают. Предположительно дракон дохнул огнем в нападавших.

– Что нашли?

– Одну винтовку, восемнадцать гильз, неопознанные обломки стекла, керамики и резной кости, следы крови и один очень интересный отпечаток в пыли. Также на видном месте находилось письмо, адресованное лично вам. Я взял на себя смелость его вскрыть, поскольку пакет мог содержать…

– У тебя что, подчиненных не хватает, что ты сам вскрываешь подозрительные письма? – резко оборвал его король. – Дай сюда.

Он почти выхватил злосчастное письмо из рук Флавиуса, даже не глядя на убитого горем подданного, и углубился в чтение. И, наблюдая, как с каждой секундой каменеет лицо короля, глава департамента внезапно осознал, что его надежды на достойную отставку были глупы и беспочвенны. Никто не позволит нерасторопному министру восстановить свою безвозвратно утраченную честь. Король попросту утопит его в сортире. Собственноручно. И будет прав.

– Ознакомился? – кратко спросил Шеллар III, медленно складывая лист бумаги.

– Я счел необходимым…

– Да или нет?

– Да.