– Я и вижу, – Кантор не удержался, чтобы не поддеть его. – Охранничек! Пока ты в кустах с дамами копошишься, твой бедный объект охраны остается практически без присмотра, заходи кто хочешь.

– Будь спокоен, – усмехнулся Гиппократ. – Я здесь не один. Все остальные на постах, так что никто незамеченным не проскочит. И нечего меня перед дамой позорить, гляди какой! Испортил мне свидание и еще издевается. Что, трудно было промолчать? Я ей так расписывал, как занятно люди трахаются, и на тебе! Мог бы не обращать на нас внимания и спокойно заняться своим делом. Мы бы тоже очень скоро занялись своим и перестали бы на вас смотреть.

– Да с чего ты решил, что мы вообще собирались? Мы просто вышли у моря посидеть.

– Нет, уж не везет, так во всем! – огорчился Гиппократ. – Пока я торчал здесь в одиночестве на посту, на пляж каждый вечер приходили наши высокие гости и устраивали такой траходром, что залюбуешься. А стоило привести подружку, как вместо них обнаруживается пара задохликов, у которых не хватает силенок даже на то, чтобы перепихнуться!

– Не обращай внимания, – прокомментировал Кантор, пока Ольга не успела ляпнуть что-нибудь в ответ. – Гиппократ жуткий похабник и грубиян, но на него не стоит обижаться. Он добрейшей души кентавр и хамит в основном ради того, чтобы об этом никто не догадался. К тому же все его слова остаются только разговорами, так как секс между кентаврами и людьми бывает только в анекдотах. По причине некоторых различий в анатомии и… Забыл, каким умным словом это называла Стелла.

– Фу! – отозвалась Ольга. – Трахаться в грязном песке! В гробу видала! Нахвататься инфекции и воспаление себе заработать! Кровать же есть.

– Вот так-то, – весело заключил Кантор и, не удержавшись, поинтересовался: – А что, их величества изволят исполнять здесь супружеский долг, рискуя нахвататься инфекции?

– Еще как, – хохотнул горе-охранник, встряхнув хвостом. – Аж завидно. Был бы я человеком, занялся бы рукоблудием, наблюдая за всем этим. А так – руки не достают. Да ладно, завтра найду другую девочку, посмелее, и все-таки приведу сюда. Надеюсь, вы не будете тут мешаться?

– Нет. Мы только на один вечер.

– Вот и хорошо. А как поживает Элмар? Не думает к подвигам вернуться? Мы бы его к себе взяли, у нас народу не хватает. Даже неудобно как-то, называемся «Великолепная семерка», а ходим везде вшестером.

– Если вам действительно надо, – резонно заметил Кантор, – приходите к нему и сами предложите. С чего это вдруг через третье лицо передавать? Вдруг сговоритесь. А не согласится, то по крайней мере устроит вечеринку и напоит всех от души. А я могу, если хочешь, передать привет Льямасу.

– Привет ему, паршивцу! – недовольно буркнул Гиппократ. – Пинков ему хороших! Мало того, что бросил команду, так еще и пацана своего нам подкинул на воспитание! Обнаглел совсем!

«Ругайся, ругайся, – подумал Кантор, наблюдая за кентавром. – Возмущайся, бей хвостом, маши руками, делай вид, что ты действительно обижен на бывшего соратника и намерен выдать ему обещанных пинков. По твоей честной физиономии видно, как ты рад слышать, что Льямас еще жив. А вот про мальчишку я не знал. Верно сказала тогда Азиль – не о том думаешь или не все знаешь. Два, а не три. Что ж, я рад, что он смог спасти хотя бы сына. Потерять все – это слишком, даже для героя…»

– Хорошо, – улыбнулся он. – Так и передам: «Пинков хороших от Гиппократа». Он все равно будет рад.

– Эй, эй, не вздумай! – спохватился четвероногий герой. – Не надо про пинки! Передавай привет, и не только от меня, а от всех. Кстати, я тебя вспомнил! Что ж ты мне голову морочишь, вовсе не Льямас нас знакомил! Ты был в той группе, которую нам выделил в помощь Гаэтано, когда мы ходили доставать Льямаса из лагеря. Ты арбалетчик, верно? Это ты тогда в паре с Джеффри снимал часовых на вышках, и он тебя очень хвалил.

– Верно, – признался Кантор. – Но мы были знакомы до того, и тогда нас действительно знакомил мастер Льямас. Я у него учился одно время, но он очень скоро меня выгнал, посоветовав поумерить гордыню и для начала освоить что-нибудь попроще, а к нему возвращаться, когда достигну подобающего уровня.

– А ты разобиделся и подался в стрелки? – ухмыльнулся Гиппократ. – Ну и правильно. Еще неизвестно, достиг бы ты подобающего для Льямаса уровня или нет, а стрелок из тебя получился что надо. Джеффри не всех подряд хвалит, да и то половину из вежливости. А тебя всерьез.

– Спасибо, – серьезно кивнул мистралиец. – Похвала такого мастера дорогого стоит.

– А у кого ты учился?

– Стрельбе? У отца. Только имени не уточняй, он все равно неизвестен как стрелок, хотя стрелял не хуже некоторых.

– По крайней мере учился бесплатно, – прокомментировал кентавр. – Ты лучше скажи, вы с подружкой хорошо знаете короля Шеллара?

– Какого рода знание тебя интересует?

– Вообще. О нем тут слухи пошли, что он – это и не он вовсе, что он умер, а на его месте то ли двойник, то ли зомби.

– Ты что, маленький, такие слухи собирать? Что, сестра Жюстин на глаз определить не может, живой человек или нежить?

– Это Жюстин отлично видит. А если двойник? Самому интересно. Вот я и спрашиваю, вы хорошо его знаете? Заметили бы, если что не так? А то старые слуги, которые помнят его еще с тех времен, когда он бывал здесь с дядей и его семьей, говорят в один голос, что на вид похож, но ведет себя совершенно иначе, и охотно верят, что его подменили.

– У них ума хоть немного есть? Вот такое уникальное творение природы «подменил»? Где бы эти таинственные злодеи взяли еще одного такого же Шеллара? Ты сам что-нибудь подобное видел?

– Да каждый день вижу и ходить далеко не надо. Наш Джеффри на него здорово похож, только ростом поменьше. И если бы у Джеффри был нормальный нос, а не его неповторимый флюгер, малознакомый человек издали мог бы и ошибиться.

– А чтобы знакомый и вблизи?

– Да можно и более похожего найти, особенно если в Лондре поискать. Вон, тот же Джеффри каждый день с умилением вздыхает и восклицает, как ему этот король напоминает дорогого брата Дональда. По его словам, так один в один и рост, и фигура, и даже лицо… почти. Нос у них с братом, видишь ли, фамильный.

– Ерунда все это, – покачал головой Кантор. – Даже теоретически ерунда. Ну, найдешь ты, допустим, полного двойника, и дальше? Можно скопировать манеры, жесты, привычки, но остальное? Его набекрень повернутые мозги, его любопытство, его феноменальную память и этот ненормальный столб света, который ни один маг объяснить не может – как это можно скопировать? Да засыплется этот двойник на первом же свидании с Флавиусом, даже если допустить, что маги его не разоблачат.

– Не разводи теории, – поморщился Гиппократ. – Ты просто скажи, это он?

– Конечно он. Я не то чтобы знал его очень близко, но очень хорошо запоминаю в людях, во-первых, голос, а во-вторых, пластику. И могу тебя заверить, что ни голос, ни интонации, ни манера двигаться, ни жесты ничуть не изменились. А что он стал иначе себя вести и сбил с толку бедных слуг, так это нормально. Любовь иногда и не то с людьми делает.

– О, это несомненно, – засмеялся Гиппократ, – Когда я видел тебя в последний раз, ты был конченым отморозком, а сейчас на человека стал похож.

– А может, меня тоже подменили? – поддел его Кантор.

– Принести арбалет, проверим? – не остался в долгу кентавр.

– И обломаетесь, – засмеялась Ольга. – Он сейчас спьяну промажет, и что выйдет?..

– Я не настолько пьян, чтобы мазать, – возразил мистралиец. – Руки не трясутся, в глазах не двоится, значит, попаду.

Ольга не стала спорить, видимо, решив, что ему виднее. Была у нее такая уникальная для женщины черта – никогда не спорить о том, в чем она разбиралась хуже собеседника. Например, об арбалетах. А вот Гиппократ загорелся:

– Спорим, промажешь? Принесу арбалет, и проверим.

– А у тебя что, есть?

– Да мне любой стражник одолжит. Только ведь промажешь.

– Спорим, – настойчиво заявил Кантор и тут же вспомнил, как Жак с товарищем идеологом мерили штаны. – На пять щелбанов.