Группу «Авангард» же заселили в отель «Каса Фустер», что в квартале Грасия. До войны этот квартал был облюбован творческими людьми, в нем часто устаивались различные выставки и концерты, порой продолжавшиеся до самого утра. Сейчас же, разумеется, ничего подобного не происходило, однако, благодаря присутствию большого количества полицейских, район продолжал считаться одним из самых спокойных в городе.

«Каса Фустер», в котором поселилась группа «Авангард», до войны был роскошным пятизвездочным отелем, и даже сейчас не утратил еще былого величия. Особенно примечательна была просторная терраса на крыше, с которой отрывался прекрасный вид на главный в Барселоне долгострой - собор Святого Семейства, строительство которого длится вот уже сорок пять лет и, насколько помнилось Максиму, не будет завершено и в двадцать первом веке.

В отеле стараниями местных товарищей были забронированы два двухместных номера, в одном из которых обосновались Максим и Хорхе, а во втором - Киу и Грета. На следующий день после заселения группа приступила к изучению Барселоны, побывав на площади Каталонии, возле которой находилась пресловутая телефонная станция, а также взглянув со стороны на штаб-квартиру ПОУМ. Помня о том, что рассказывал товарищ Котов про обстановку в Барселоне, осмотр города проводился исключительно в дневное время. С наступлением темноты группа предпочитала не высовываться из отеля, чтобы случайно не нарваться на «прогуливающихся» отморозков из Отрядов контроля.

К середине пятого дня Максим решил, что выполнение задачи - это, конечно, хорошо, но и отдыхать иногда тоже надо. И как раз по пути в отель ребятам подвернулся кинотеатр «Верди», в котором, к тому же, показывали не что-нибудь, а «Чапаева»! Фильм этот, хотя он и вышел еще в тридцать четвертом году, Грета и Киу еще не видели, но очень хотели посмотреть. Да и Максим, которому этот фильм показывали еще во время обучения в центре подготовки «Хроноса», был не прочь увидеть его снова. Словом, бойцы «Авангарда» переглянулись, и, не говоря ни слова, отправились в кинотеатр.

Фильм демонстрировался на русском языке, но с испанскими субтитрами. Для Максима это оказалось большим удивлением, он и понятия не имел, что субтитры уже используются. А вот процесс просмотра фильма, вызвал у Максима мысль, что лучше бы он пересмотрел его с экрана ноутбука!

В кинотеатре находилось достаточно много ополченцев, причем, многие из них пришли на сеанс прямо с винтовками. К тому же они, видимо из-за своих анархистских убеждений, не сковывали себя рамками приличий, куря прямо в зале и эмоционально комментируя происходящее на экране, порой даже заглушая звук самого фильма.

Когда же дело дошло до финальных эпизодов, в которых белогвардейцы прижали Чапаева сотоварищи к реке, из-за чего те были вынуждены броситься в Урал и попытаться спастись вплавь, многие ополченцы, вообще, вскочили со своих мест и открыли по белым на экране огонь из винтовок и пистолетов![1]

Максим сперва опешил от такого поворота событий, а потом поблагодарил судьбу за то, что они пришли в кино незадолго до начала сеанса, когда билеты оставались только на последние ряды. Так что он мог спокойно дожидаться окончания сеанса, не опасаясь, что ему прилетит в спину. Однако, он все равно оглянулся назад и, на всякий случай, нащупал в кармане пиджака пистолет.

Впрочем, все обошлось благополучно и применять оружие не пришлось. Лишь только у ополченцев закончились патроны в магазинах, как стрельба сама собой прекратилась, а там и фильм подошел к концу. И, тем не менее, из кинотеатра Максим выходил под таким впечатлением от поведения местных анархистов, что не сразу понял, что его зовут.

Обернувшись, он увидел двоих мужчин, в одном из которых, высоком и коренастом, он узнал знакомого ему еще по Мадриду Эрнста Хемингуэя. Рядом с ним стоял не менее высокий человек, чья внешность была настолько английской, что его так и хотелось назвать джентльменом.

- Здравствуйте, мистер Белов! Мисс Шнайдер, мисс Линь! - по-английски произнес Хемингуэй, вежливо приподняв шляпу. - Позвольте представить вам моего коллегу, писателя Джорджа Оруэлла! Джордж, я хочу познакомить тебя с моими русскими друзьями! Они служат в русской интербригаде и недавно участвовали в штурме Университетского городка!

Встреча с еще одним знаменитым писателем Максима, безусловно, удивила, но ни капельки не обрадовала. Всех участников гражданской войны он знать, разумеется, не мог, но участие в ней всемирно известного писателя он запомнил, как запомнил и то, что Оруэлл воевал не где-нибудь, а в рядах ПОУМ!

«С ним нужно быть поосторожнее, - подумал Максим. - Повезло еще, что старина Хэм не разбирается в наших знаках различия и тогда в Мадриде принял нас за военных. Наши военные советники в Женералитете есть, а вот объяснить, что тут делают сотрудники НКВД, было бы гораздо труднее!»

- Рад знакомству, мистер Оруэлл! - так же на английском ответил Максим. - В свою очередь я хочу вам представить нашего товарища Хорхе Молину.

Английский писатель скептическим взглядом окинул Хорхе, одетого в потертый пиджак и серую пролетарскую кепку, и вежливо кивнул в ответ, после чего знакомство можно было считать состоявшимся.

- Скажите, друзья мои, у вас есть время? - спросил Хемингуэй. - Нам с Джорджем было бы интересно с вами побеседовать!

Отказ мог вызвать нежелательные подозрения, да и время у ребят было, так что на предложение Хемингуэя Максим ответил согласием. Однако, не желая информировать писателей о месте проживания группы, он предложил поискать в округе какое-нибудь кафе. Несмотря на войну, таковое нашлось довольно быстро, и вскоре вся компания уже сидела под навесом во дворе одного из домов, потягивая холодное, только что из погреба, пиво.

Во время беседы Максиму, хорошо знавшему английский, вновь пришлось поработать переводчиком. Вначале разговор шел о всяких мелочах, вроде сегодняшней стрельбы в кинотеатре, но потихоньку он свернул на происходящее вокруг, то есть - на войну. И Оруэлл, разумеется, не смог удержаться от критики.

- Мистер Белов, я искренне ценю вклад Советского Союза в борьбу с фашистскими мятежниками, но меня беспокоит то, как ваша страна навязывает свою волю правительству Испании, - признался Оруэлл.

- Мы навязываем свою волю? - удивился в ответ Максим. - Ну что вы, мы просто даем испанскому правительству советы по военным и некоторым политическим вопросам. Кстати, именно мы не позволили премьер-министру Ларго арестовать в Мадриде всех подозреваемых в симпатиях к фашистам.

- Вот как? Я этого не знал, - ошарашенно покачал головой Оруэлл. - Однако, вы же не будете отрицать, что значительную часть вооружения вы поставляете напрямую Коммунистической Партии Испании, позволяя ей самой решать, с кем делиться полученным от вас оружием, а с кем - нет? С Рабочей Партией Марксистского Единства, например, КПИ не поделилась ни единым патроном!

Это было и в самом деле так. Обдумав предложение Максима, озвученное им на ближней даче в Волынском, товарищ Сталин принял решение частично воплотить его в жизнь. Тяжелое вооружение, вроде танков и самолетов, было оплачено испанским золотом и поставлялось непосредственно правительству Испании, часть же легкого вооружения, от винтовок и пулеметов до семидесятишестимиллиметровых пушек, шла непосредственно КПИ.

- Он что, хочет, чтобы мы помогали ПОУМ оружием? После всех тех ушатов грязи, которые они регулярно выливают как на нас, так и на наших советских друзей? - удивился Хорхе, выслушав перевод слов Оруэлла. - Максим, переведи мистеру Оруэллу, что мы так поступать не будем! Мы не хуже товарищей из СССР понимаем, кто нам друг, а кто - нет!

Максим перевел, после чего лицо Оруэлла приняло удивленное выражение. Скажи эти слова сам Максим, он, наверное, принял бы их за советскую пропаганду, а вот в устах испанского коммуниста они приобретали совсем другой вес.

- То есть, вы одобряете, что КПИ использует поставки оружия Советским Союзом для укрепления собственных позиций и борьбы с оппозиционными по отношению к ней партиями? - уточнил Оруэлл и, после того как Хорхе, выслушавший перевод, кивнул, повернулся к Максиму. - А вы, мистер Белов, согласны с мистером Молиной?