На время поездки она оставила Макса у родителей, поэтому ребенка застала довольным, сытым и пристроившимся на животе дедушки. Почему-то именно это место малыш обожал в качестве спального. Отец Даши, Александр Геннадьевич, рассказывал внуку сказки и тот под них с удовольствием засыпал. Даша ласково прикоснулась к каштановым кудряшкам сына и прошептала:

- Давай я его заберу, он тяжелый.

Но отец покачал головой:

- Иди лучше поешь, с утра носишься, как белка в колесе. Мы пока поспим.

Спорить Даша не стала, тем более с кухни слышались аппетитные запахи. Мама, Елена Викторовна, тут же поставила перед дочерью тарелки с грибным супом и куском киша.

- Ешь, ребенок, - погладила по голове дочь женщина. – А то знаю я себя, Макса кормишь, сама не успеваешь.

Даша вздохнула. После рождения малыша она стала понимать, что, сколько бы ей ни исполнилась, для мамы она все равно будет маленькой девочкой, о которой нужно заботиться. А что у ее дочери уже есть ребенок – это не столь важно, просто на одно существо, о котором нужно заботиться, стало больше.

- Все я успеваю, - попробовала возразить девушка. – Даже работать. И Максу время уделять. Ты же знаешь.

Мама только поджала губы. Она-то помнила, как дочь разрывалась между парами и визитами к врачу, как судорожно писала и защищала диплом, будучи глубоко беременной. Но никогда, абсолютно никогда Даша не жаловалась. Не тот характер. Девушка верила, что нет таких трудностей, с которыми невозможно справиться. И справлялась. Сжав зубы, но сама. Без слез, жалоб и прочих эмоций, которые близки тем, кто оказался в такой ситуации.

- Мужика бы тебе нормального, - посетовала она вслух.

Даша улыбнулась:

- Мамуль, ну зачем? Мне и так неплохо. А искать кого-то… А вдруг он не примет Макса? Нет уж, мне сын дороже.

Это бесконечный разговор, который повторялся не первый и не последний раз. Елена Викторовна еще надеялась, что дочь найдет свое счастье. Шутка ли – всего двадцать три года. Сама же Даша чаще всего отмахивалась и шутила, что нормального мужика она вырастит сама. А недостаток мужского внимания Максу вполне компенсируют дедушка и дядя. Собственно, даже в свидетельстве о рождении имя отца ребенка она не указала, отчество Максу дала собственное.

- Какая ж ты у меня все-таки дурочка, - покачала головой мать. – Умная, но дурочка.

- Не начинай, пожалуйста, - попросила Даша. А сама невольно вспомнила сегодняшнее посещение офиса Антона. Все-таки он производит хорошее впечатление. Наверное, такого мужчину мама была бы рада видеть с ней. Вот только этого не будет.

Словно в ответ на ее мысли пиликнул телефон, сообщая о пришедшем сообщении. Взяв его в руки, Даша прочитала:

«Давай встретимся в Загородном парке сегодня в семь? Антон»

Он все-таки решился. Гипнотизировал около часа телефон, потом, глубоко вздохнув, набрал сообщение. Отправил и почему-то вдруг почувствовал, что сейчас его пошлют. Странное, непривычное для него ощущение. Но Даша вообще не вписывалась во все привычные для него нормы. Совсем не такими он представлял матерей-одиночек. В его воображении это почему-то должна быть девушка без возраста, измученная, с усталостью в глазах. Но не ухоженная, спокойная и уверенная в себе. Не складывается.

И все-таки, почему он совершенно ее не помнит? Нет, конечно, у Антона случались ночные приключения, да что там – иногда он не то что лица подружек, он события запоминал. Так, еще совсем недавно он умудрился посеять портфель с очень важными документами. И, если бы не помощь сестры, вляпался бы в крупные неприятности. Но все-таки…

Из раздумий его вырвал звук пришедшего сообщения. Даша и здесь отличилась. Она не прислала тонны скобочек и улыбающихся смайлов. Простое и лаконичное: «Хорошо». И снова поставила его в тупик.

Вот первый шаг и сделан. И сегодня, уже сегодня, он увидится с собственным ребенком. И что делать? Как это должно произойти? Что он при этом должен испытывать? Вопросы, на которые у Антона пока что не было ответа.

Так, сколько лет малышу, получается? Три? А что ему можно? Как расположить к себе ребенка? В этих делах Вишняков был полным профаном. Он вообще с детьми как-то не очень много общался.

- Тоха, ты чего завис? – поинтересовался вдруг кто-то. Антон подскочил на месте и, увидев коллегу и партнера Кирилла Лаврецкого, облегченно выдохнул.

- А, это ты.

- И все-таки? – приподнял брови он. На памяти Лаврецкого друг как-то не слишком склонен к меланхолии, но в этот раз в задумчивости он превзошел самого себя.

А Вишняков оживился: вот он, его шанс не ударить перед возможным сыном в грязь лицом. Кир сам недавно стал отцом и наверняка что-нибудь посоветует. И неважно, что двойняшкам Лаврецкого исполнилось полтора месяца, а Марку – или как там Даша называла – три. Один фиг, все равно ребенок. Черт, он не помнит имя сына! Попадалово!

- Понимаешь, друг, - с несвойственными ему философскими интонациями в голосе проговорил Антон. – Я тут неожиданно обнаружил для себя одну вещь, которая пока что не вписывается в мой внутренний мир. И пытаюсь вписать.

Друг покосился на него с опаской и осторожно поинтересовался:

- Скажи, тебя Ритка случаем не кусала?

Вопрос был не праздный – ведь именно сестренка Антона была задумчивой, мечтательной, не от мира сего. И чаще всего попадала в глупые ситуации, за что Вишняков и прозвал ее катастрофой. Вот только сейчас он был ближе к сестре, чем когда-либо. Так даже Маргошка не попадала!

- Видишь ли, Кир, я, кажется, стал отцом, - признался Антон.

Зря он, конечно, это сказал. Очень зря. Потому что Лаврецкий только-только поднес к губам кружку с кофе. Рука дрогнула, и коричневый напиток пролился на светлые брюки Кирилла. Тот выругался, но устранять проблему не спешил. Вместо этого изумленно уставился на друга:

- То есть? Сегодня? Как? Что?

- Да пришла ко мне сегодня одна девушка, и сообщила, что у нее растет ребенок. Ребенок от меня, прикинь? – к своему удивлению, Антон услышал в голосе радость. Он что, уже начал смиряться с этой мыслью? Забавно.

- И что хочет? – скептически поинтересовался Кирилл. – Денег?

Он достал из ящика пачку влажных салфеток и стал промокать пятно. Помогало это, откровенно говоря, не слишком. С тоской Лаврецкий подумал о том, как его застебет по этому поводу жена, и махнул на проблему рукой.

- В том-то и дело, что ей, кажется, от меня вообще ничего не нужно, - растеряно проговорил Антон. – И я сам тоже ей нафиг не сдался.

- Тогда вообще ничего не понимаю, - потер виски Кирилл.

- Меня просто поставили в известность. Даже не просили принимать ребенка. Просто дали новость, а что я с ней должен делать – уже сам решать должен.

- Умно, - покачал головой Лаврецкий, с большим недоверием отнесшийся к данной истории. – И что же ты решил? Сделать тест ДНК?

С его точки зрения, это был бы самый логичный поступок. Вот только Антон решил совсем иначе.

- Сначала я разберусь, что и как. И на ребенка посмотрю. Кстати, а что детям можно?

- Купи игрушку, не ошибешься, - с тихим смешком посоветовал Кирилл и попросил. – Дай-ка мне информацию по этой твоей любовнице.

- Я не могу назвать ее своей любовницей, - тут же оскорбился Антон. – Она мать моего ребенка.

- Да хоть принцесса Лея! – не выдержал Кирилл. – ФИО и прочие данные есть?

Вместо ответа Антон кинул ему визитку, которую оставила Даша. Кир зачем-то ее сфотографировал. А Вишнякову почему-то жутко стремно было признаться другу, что он совершенно не помнит, при каких обстоятельствах встретил мать своего ребенка. Он знал, что с таким заявлением будут долго и прочно подкалывать. Антон настолько был занят собственными эмоциями и мыслями о том, как расположить к себе ребенка, что даже не спросил, зачем Кириллу данные Даши. И очень зря.