Весьма трансформируется у собаки, по сравнению с волком, охрана территории, которая распространяется не только на собратьев, но и на другие виды; да и то, что является территорией у собаки, в корне может отличаться от таковой диких собратьев. Наконец, принципиально важным в социальной истории домашней собаки является то, что она подчинена воле человека и служит его целям, и в силу этого ее место и роль в человеческом обществе неразрывно связаны с историческим процессом развития самого человечества, историей его культуры.
Важное место в проблеме происхождения домашней собаки занимают вопросы: где и когда это произошло? Ответы на эти вопросы также не просты и не лежат на поверхности. Действительно, материалы, по которым это можно сделать, скрыты в толще земли иногда на глубине нескольких метров и даже десятков метров на месте стоянок древнего человека. Этим материалом являются костные останки животных. Однако кости — это самый консервативный признак доместикационных изменений, в отличие от поведения, структуры и окраски волосяного покрова и др. Поэтому на ранних этапах доместикации идентификация по костям весьма затруднена, и специалисты палеозоологи нередко дают противоположные оценки одному и тому же материалу. Более однозначные результаты могло бы дать палеоискусство, оставившее от древнего человека наскальную и пещерную живопись, отражающую животный мир, окружающий человека. Но один из парадоксов палеоискусства состоит в том, что изображения собаки (первое животное, с которым сблизился человек!) в нем отсутствуют. Однако парадоксом это является лишь на первый взгляд. Палеохудожник включал в свои сюжеты лишь то, что его не могло оставить равнодушным, от чего зависела его жизнедеятельность. Поэтому он изображал тех животных, которыми питался, — мамонтов, бизонов, лошадей и др. Второе место в сюжетах занимает сам человек, но и здесь есть предпочтения, и менее волнующие мужские образы составляют не более 5%, а более значимые, от которых в том числе зависит непрерывность рода, племени, женщины — 52%. Следовательно, собака на первых этапах доместикации не была значимым объектом жизнеобеспечения и поэтому находилась под давлением естественного, а не человеческого, искусственного отбора и во многом сохраняла сходные с дикими предками признаки, среди которых, прежде всего, остеологические. Одно из древнейших изображений собаки, причем именно охотничьей собаки, было обнаружено в Чатал Хююке на территории Турции в поселении земледельцев-скотоводов VII–VI тысячелетия до н. э. Это говорит о том, что специальное разведение и обучение собак для охоты встречается лишь в обществах, достигших относительно высокого уровня развития. Выращивание охотничьих собак оказывается трудным делом, которое не под силу человеку доземледельческого, скотоводческого периода, т. е. донеолитическому человеку. Об этом говорят и этнографические данные. Такие собаки требуют особой заботы, кормежки, обучения, разведения и т. д. Аналогичные Чатал Хююке сюжеты относятся только к более позднему времени неолитического искусства на территориях Сахары, Азербайджана (Кобыстан), Узбекистана (пещера Зараут-Камар).
Переход к земледелию, т. е. к производящему хозяйству, совершился в VIII–VII тысячелетии до н. э. в Передней Азии, включающей полуострова Малая Азия и Аравийский, Армянское и Иранское нагорья, Месопотамию, Палестину и прилегающие к ним районы Восточного Средиземноморья. Как показывают исследования археологов, в этот период практически у всех групп земледельцев уже имелись собаки. В VII–VI тысячелетии отсюда они расселялись в Европу на Балканский полуостров, а оттуда на север в виде обменов: северные охотники-кочевники получили южных собак, в свою очередь, северные собаки использовались южанами для скрещивания со своими. Кроме того, распространение шло в восточном направлении до Туркмении и Белуджистана и на юго-запад до Верхнего Египта. Таким образом, Передняя Азия — и центр возникновения первых человеческих цивилизаций, и центр происхождения и последующего расселения собак. Но это далеко не единственный и не самый древний центр.
В настоящее время у большинства специалистов не вызывает сомнения, что одомашнивание собаки происходило неоднократно, не одновременно и не в одном месте, т. е. доминирует полицентрическая концепция. Так, если в Передней Азии наиболее древние находки приходятся на XII–XI века до н. э. (пещера Палегавра в горах Загроса Иранского нагорья), то в Европе в Оберкасселе (территория современной Германии) костные останки собаки, имеющие явные признаки одомашнивания, имеют датировку 14 тысяч лет до н. э. На территории нашей страны в европейской и азиатской частях обнаружены кости, которые однозначно не могут быть определены как собачьи или волчьи, имеют возраст от 11 до 20 тысяч лет. Наиболее известные находки таких материалов сделаны на стоянках Афонтова гора на Енисее, Ушки на Камчатке, Костенки и Боршево в Воронежской области, Елисевичи в Подднепровье, Мезине Черниговской области, в пещерах Крыма, на Урале близ Усть-Катавска и др. Таким образом, указать точную дату одомашнивания собаки невозможно, но определенно можно утверждать, что одомашнивание началось не позже 15 и даже 20 тысяч лет назад, причем только в пределах Евразии в разных ее частях. Совершенно поразительный результат дали молекулярно-ге-нетические методы в определении времени вычленения предка собаки из рода Canis по результатам исследования ДНК митохондрий. Во-первых, они указали на волка как предка собаки. Во-вторых, на основании оценки скорости генетических изменений ДНК митохондрий ветвь собаки отделилась от волчьей около 135 тысяч лет назад. Это на порядок превышает оценку возраста собаки по археологическим материалам.
В Северную Америку одомашненная собака попала вместе с человеком в конце последнего оледенения по замерзшему Берингову проливу или его обнажившемуся дну в результате падения уровня мирового океана. Самые древние собаки здесь обнаруживаются на северо-востоке на стоянках, датируемых XI тысячелетием до н. э. Самые ранние собаки Северной Америки уже хорошо отличались от местных волков. Их дальнейшее распространение по Америке безусловно определялось миграцией по континенту потомков азиатских охотников и рыболовов.
На австралийском континенте существующая в природе в диком виде собака динго является вторично дикой домашней собакой. Впервые динго обнаруживается в археологических отложениях с середины II тысячелетия до н. э., она попала туда в результате миграции человека из Юго-Восточной Азии. Впрочем, в Юго-Восточной и Восточной Азии собаки появились также относительно недавно. Раньше всего они появились на севере Китая в V тысячелетии до н. э., а на территории Вьетнама во II тысячелетии до н. э. Установлено, что самые ранние собаки Юго-Восточной Азии уже резко отличались от волков, т. е. процесс одомашнивания осуществлялся задолго до их появления здесь.
При переходе в неолитическую эпоху с освоением земледелия и скотоводства человек активно включил в круг своих хозяйственных интересов и собаку, что сразу же отразилось на ее внешнем виде и положило начало породообразованию. В отличие от природных популяций, где относительное однообразие поддерживается механизмом стабилизирующего отбора, отсеивающего, устраняющего генетические и, соответственно, фенотипические отклонения, в популяциях собак включился новый механизм, названный Д. К. Беляевым дестабилизирующим отбором, снимающим ограничения на формообразовательный процесс. Понятно, что человек при отборе собачьего потомства руководствовался его практической полезностью и под его опекой сохранялось то, что в дикой природе элиминировалось. Причиной же формообразовательного процесса является и накопленный груз мутаций, доставшийся от дикого предка, и новообразующиеся мутации. У дикого вида накопившиеся мутации могли быть лишь рецессивными и существовать в гетерозиготном состоянии. Естественно, что доминантные мутации, скажем, бесшерстность, в природе были обречены на летальный исход. В популяциях домашних собак весьма высок коэффициент инбридинга, да и человек для получения полезных результатов сознательно применял близкородственное скрещивание. В этих условиях накопленный груз рецессивных мутаций предка выщепляется в гомозиготном состоянии и проявляется фенотипически. Проводимый человеком отбор, закрепляя новые мутации и активизируя те, что накоплены предковым видом, создает такое сочетание генов в геноме, которое ведет к его дестабилизации и к изменению самого проявления и выражения мутаций, результатом чего является вспышка формообразования.
