Ситуация ухудшалась с каждым днем. Английские бароны, пользуясь тем, что папа наложил интердикт на все королевство, объявили о низложении Иоанна и обратились за помощью к французскому королю, который послал в Англию наследного принца Людовика. Иоанну пришлось бежать из столицы вместе с негодующей Изабеллой. Это бегство было таким стремительным, что король не сумел сохранить даже символ своей власти — его корона пропала в болотах Линкольншира!

Несчастный Иоанн пытался найти забвение в обильной еде и, разумеется, в любовных утехах, которые Изабелла, по правде говоря, дарила ему весьма неохотно. Как-то вечером в Ньюарке, после плотного ужина, он поглотил громадное количество персиков, маринованных в вине. Ночью у него началась сильнейшая рвота, и врачи оказались бессильны помочь ему. По городу тут же поползли слухи, что болезнь оказалась столь тяжелой не без тайного содействия королевы… Как бы то ни было, на следующей день, 18 октября 1216 года, Иоанн скончался, не достигнув сорока девяти лет.

Своей смертью он спас корону, которая перешла к его старшему сыну. Людовику Французскому пришлось вернуться в Париж.

Спустя три года после смерти мужа Изабелла начала подумывать об отъезде из Англии, где правил ее сын Генрих III, а она сама была всего лишь королевой-матерью. Не довольствуясь этой незначительной ролью, которая так мало соответствовала ее ослепительной красоте, она устремилась мечтами в Ангулем, уверенная, что на сей раз Гуго де Лузиньян не станет уклоняться от встречи.

Размышления ее привели к тому, что она наконец решилась — и не ошиблась в своих ожиданиях: подданные устроили ей восторженный прием. Разумеется, во дворец явились все окрестные дворяне — за исключением лишь одного. В течение нескольких месяцев Гуго де Лузиньян отклонял приглашения Изабеллы, пока не настал день, когда он наконец приехал — в черном одеянии и с траурным крепом по случаю кончины жены, так и не подарившей ему детей. Лишь теперь мог он увидеться с той, которую никогда не переставал любить.

Когда Лузиньян вошел в зал, Изабелла восседала на троне — этим троном она дорожила чрезвычайно, поскольку никто не должен был забывать, что находится перед коронованной особой. Едва заметив Гуго, она поднялась с места и, протянув руки, двинулась ему навстречу. Подобное приветствие означало многое: Изабелла словно бы просила прощения за долгие годы сожалений и обид.

Двадцать лет! Двадцать лет прошло, и вот они снова стоят друг перед другом — честолюбивая дочь графа Тайфера и ее прежний жених, который был так жестоко покинут. Казалось, ничто в них обоих не изменилось: в тридцать пять лет Изабелла по-прежнему блистала красотой, а сорокалетний Гуго сохранил все свое обаяние и мощь.

— Господи, — в изумлении пробормотал он, — время не властно над вами! Будто бы вы покинули нас вчера…

В глазах Изабеллы сияла радость. Нынешней осенью 1219 года английская королева вновь превратилась в графиню Ангулемскую, ибо граф Тайфер навеки упокоился под благородными сводами аббатства, стоявшего у ворот его родного города. И Изабелла вернулась домой — не только потому, что отныне стала здесь полновластной хозяйкой, но и потому, что любила свой добрый народ и свой край с его мягким климатом.

— Я действительно обрел вас вновь? — спросил Гуго.

— Неужели вы поверили, будто я для вас навсегда потеряна? Мне так и не удалось забыть вас, Гуго де Лузиньян!

Через несколько месяцев, весной 1220 года, в соборе Святого Петра, который утопал в цветах и был разукрашен цветными лентами до самого свода, королева Англии Изабелла Ангулемская стала женой Гуго де Лузиньяна, получившего тем самым титул графа Ангулемско-го. И торжественный обряд венчания на сей раз не был нарушен высокомерным чужеземцем — ни один король не явился, чтобы похитить прямо у алтаря прекрасную невесту…

В последующие годы Гуго де Лузиньян, граф Ангулемский и граф де ла Марш познал наконец заслуженное и долгожданное счастье. Он занял в сердце Изабеллы место, которое не принадлежало прежде ни одному мужчине, и если королеве-графине, подобно другим знатным дамам, нравилось окружать себя менестрелями и поэтами, выслушивать их галантные комплименты, а порой и слегка флиртовать с ними, то с любовными приключениями было покончено навсегда. Дав обет перед алтарем, Изабелла хранила нерушимую верность мужу, которому родила двух сыновей.

И в Ангулеме, и в замке Лузиньян супруги жили в роскоши, наслаждаясь полным согласием и довольством. Они поддерживали превосходные отношения с Англией, где Изабелла оставила троих своих детей: короля Генриха, графа Корнуэлльского Ричарда и дочь Элеонору. Однако положение Гуго было довольно двусмысленным: как граф Ангулемский он являлся вассалом английского короля, а как граф де ла Марш находился в подчинении короля французского. Впрочем, благодаря своей дипломатической ловкости он умудрялся пользоваться благосклонностью обоих монархов-соперников… и собственной жены, которая готова была признать сюзереном сына, но категорически отказывалась склониться перед королем Франции Людовиком IX и его грозной матерью Бланкой Кастильской. В 1236 году надменность Изабеллы едва не привела к скандалу: король Англии выбрал себе в жены Элеонору Прованскую, сестру королевы Маргариты Французской, его мать сочла этот союз неравным. Однако ей пришлось скрепя сердце дать согласие на брак, и до конфликта дело не дошло.

Отношения между супругами были совершенно необыкновенными: они напоминали служение рыцаря прекрасной даме. Гуго главенствовал только в спальне, тогда как на людях неизменно выказывал жене куртуазное обожание и глубочайшее почтение, словно она по-прежнему была царствующей королевой, а сам он состоял при ней в скромной роли принца-консорта. Верное сердце Гуго де Лузиньяна пылало одной лишь страстью — любовью к Изабелле. И она была счастлива: казалось, небеса наконец вознаградили ее за все муки уязвленной гордости.

Однако близилось время, когда честолюбие в очередной раз одержало верх над любовью. Из-за глупой бравады и неумеренного тщеславия бывшая английская королева пожертвовала счастьем, за которое пришлось заплатить такую дорогую цену.

В 1241 году Альфонсу де Пуатье, брату короля Людовика IX, исполнился двадцать один год, и он вступил во владение землями, доставшимися ему по завещанию отца — покойного короля Людовика VIII. Это были графства Овернь и Пуату, на территории которого находился фамильный замок Лузиньянов. Естественно, юный принц — в сопровождении коронованного брата, матери и всего французского двора — явился в свои новые владения, чтобы принять изъявления верности от вассалов… в число которых входили Гуго де Лузиньян и его супруга. Для надменной Изабеллы подобное напоминание о вассальной зависимости было невыносимым. Муж попытался кротко вразумить ее, но лишь пробудил в ней безумную, слепую ярость. Несчастный Гуго убедился в этом, когда молодой французский король вместе со своими братьями остановился на ночлег в замке Лузиньянов.

Хотя Людовик IX по праву заслужил прозвище «святого», он был весьма чувствителен к тонкостям этикета и к почестям, положенным ему по рангу. Вместе с тем он ценил хорошую шутку и отличался своеобразным чувством юмора. Когда Гуго де Лузиньян ввел короля в парадную залу замка, где не оказалось ни одного ковра, ни одного предмета мебели, ни одного светильника, тот с лукавой улыбкой заметил:

— Я знал, что у вас в Пуату роскошь не в почете, но чтобы до такой степени! Вам не кажется, что здесь не слишком уютно?

Побагровевший от стыда Лузиньян растерянно смотрел на голые стены. Он прекрасно понимал, что произошло: Изабелла, вне себя от гнева, приказала вывезти из замка всю обстановку. Однако нужно было как-то спасать положение. Призвав к себе интенданта, который робко приблизился к коронованным особам и тут же опустился на колени, Гуго сурово спросил:

— Что все это значит? На нас напали грабители? Где моя супруга?

Интендант дрожал всем телом: у Лузиньяна была тяжелая рука, а молодой король с золотыми волосами и ясным взглядом внушал почтение одним своим видом.