Для Китая первой такой особенностью является скромное, «подчиненное» положение в пантеоне легендарного основателя буддизма принца Сиддхарты Гаутамы, после просветления ставшего буддой Шакьямуни — или просто Буддой. Даосы утверждали, что Будда был учеником Лаоцзы; сами китайские буддисты признавали «приоритет» Шакьямуни, однако, в полном соответствии с учением Махаяны, считали его всего лишь одним из множества будд. Японский синолог Д. Цукамото подсчитал, что в известном храмовом комплексе Лунмынь будде Шакьямуни посвящено 94 надписи, тогда как будде Амитабхе — 222 надписи, а бодхисаттве Гуаньинь — 197 надписей. По замечанию Л. С. Васильева, популярность в Китае приобрели «те будды и бодхисаттвы, с именами которых китайцы охотнее всего связывали свои надежды на светлое будущее, на счастливую жизнь и великие перемены. Все остальные персонажи буддийского пантеона занимали в Китае более чем скромное положение, и к их помощи и покровительству прибегали много реже, лишь в конкретных случаях (когда речь шла о покровительстве в сравнительно узкой сфере влияния данного божества)». При этом святыни, связанные с Шакьямуни, — например, фаланга пальца Будды, находящаяся в храме Фамэнсы (провинция Шэньси), — истово почитаются верующими.
Прежде чем перейти к описанию наиболее почитаемых в Китае будд и бодхисаттв, необходимо «обратиться к истокам» — объяснить значение этих терминов и их китайскую специфику. Согласно толкованию «Мифологического словаря», будда — это человек, достигший наивысшего предела духовного развития. Всякий будда начинает с того, что принимает решение стать буддой, то есть выйти из сансары и спасти от страданий других живых существ; приняв такое решение, человек становится бодхисаттвой. В Хинаяне число бодхисаттв ограничено 26-ю, включая сюда будду настоящего времени Шакьямуни и будду грядущего Майтрейю; в Махаяне же — из-за чего последнюю также называют Бодхисаттваяной, то есть «Колесницей бодхисаттв», — количество бодхисаттв бесконечно, как бесконечно число миров. Когда бодхисаттва достигает просветления, он становится буддой, переходит, если опираться на махаянистскую концепцию трикая («трех тел»), из «конкретного» (нирманакая) в «идеальное» (самбхогакая) тело; высшая ступень трикая — «абсолютное» тело (дхармакая), воплощенное в Ади-будде («первоначальном будде»), из которого эманируют другие будды и бодхисаттвы. В «Сутре лотоса сокровенного закона» именно о дхармакае говорит Будда: «Все, кто внемлет мне с верой в могущество тайного чудесного проникновения Так Пришедшего! Небожители и люди, а также демоны-асура всех миров веруют в то, что настоящий Будда Шакьямуни оставил дворец рода Шакьев и неподалеку от города Гая воссел на Трон Пути, обретя ануттара-самьяк-самбодхи (истинное просветление. — Ред.). Меж тем, благие мужи, с тех пор как я воистину стал буддой, прошли несчетные, несметные сотни, тысячи, десятки тысяч, миллионы кальп… Благие мужи! Теперь я изложу подробно. Если, предположим, миры, в которые были брошены пылинки, и миры, в которые они не были брошены, растереть в пыль и считать одну пылинку кальпой, то время, когда я стал буддой, все равно тому предшествует. Ибо сотни, десятки тысяч, миллионы я неизменно пребываю в этом мире Саха, толкуя Дхарму-Закон и обращая в веру. К тому же в сотнях, тысячах, десятках тысячах, миллионах других стран я также вел ко благу живые существа. Благие мужи! Все это время я проповедовал о будде, Зажегшем светильник,[86] и других буддах, утверждая, что они вступили в нирвану. Благие мужи! Ввиду упований живых существ на ничтожный Закон и поелику их малых добродетелей и порочности, Так Пришедший проповедует: „Я в молодые годы оставил семью и обрел ануттара-самьяк-самбодхи“. Однако в действительности я стал буддой в незапамятные времена. Прибегая к приемлемым средствам, я обращаю существа на Путь Будды — так я осуществляю свою проповедь… Поскольку живые существа имеют различную природу, различные желания, различные поступки, различные помыслы и способность к различению, то, желая взрастить в них благие корни, я прибегаю к всевозможным уподоблениям и словесам и так различно проповедую Закон. Деяния на этом поприще я никогда не оставлю. Итак, с тех пор как я стал буддой, прошло очень большое время. Моя жизнь длится неисчислимые кальпы; она бесконечна и никогда не прекращается».
Задача будды состоит в проповеди дхармы — учения, исповедуя которое можно достичь нирваны. При этом каждый будда проповедует в собственной буддхакшетре, или буддакшетре («поле будды»), но может и содействовать спасению живых существ от страданий в других буддхакшетрах. Известна также особая категория будд — пратьека-будды (буквально «будды для самих себя»): эти будды достигли нирваны, но не проповедуют дхарму. Как писал Е. А. Торчинов, «пратьека-будды — категория достаточно загадочная, и до сих пор не совсем понятно, какие исторически существовавшие социальные группы или типы личности могут быть к ней отнесены. Само это выражение означает „уединенный“ или „отъединенный“ будда, „будда для себя“. Предполагалось, что пратьека-будды обретают нирвану самостоятельно, собственными усилиями, вне связи с сангхой и без опоры на учение Будды. Достигнув цели, они не проповедуют дхарму людям, оставаясь в уединении и полном отрешении от мира. По существу, Мара, искушая Будду призывом оставаться под Древом Бодхи и не ходить на проповедь,[87] стремился превратить Шакьямуни в пратьека-будду, что ему, как мы знаем, не удалось. Считается, что пробуждение пратьека-будд заключается в постижении ими принципа причинно-зависимого происхождения (пратитья самутпада)». В народном буддизме идеология пратьека-будд трансформировалась в идею о том, что человек должен совершенствовать личную карму не ради спасения других живых существ, а чтобы переродиться снова человеком или, в худшем случае, божеством.
Все эти персонажи присутствуют в пантеоне китайского буддизма, причем среди будд особым уважением пользуются Амитабха (Амитофо), Вайрочана (Дажи) и Майтрейя (Милэ), а среди бодхисаттв — Авалокитешвара (Гуаньинь) и Кшитигарбха (Дицзанван). «Унаследованные» из Индии, эти образы с течением времени китаизировались настолько, что сегодня воспринимаются как сугубо «автохтонные».
Толстобрюхий Милэ. Рисунок (XVIII в.).
Будда Амитабха («неизмеримый свет») известен только Махаяне, Хинаяна его не знает. По легенде, до достижения просветления он был бодхисаттвой по имени Дхармакара. В сутре «Сукхавативьюха» он так объясняет свое решение стать буддой и создать «чистую землю» Сукхавати: «Дхармакара сказал: „Я желаю, чтобы Почитаемый Миром, являя великое сострадание, внимательно выслушал меня! Если я воистину обрету наивысшее бодхи и свершу истинное просветление, то в моей стране Будды, обладающей невообразимыми заслугами, добродетелями и великолепием, не будет адов, злых демонов, птиц и зверей, летающих и ползающих насекомых. Все живые существа, вплоть до обитателей мира Ямы и трех дурных миров, которые родятся в моей стране, будут преобразованы [силой] моей Дхармы, мгновенно достигнут аннутара самьяк самбодхи (истинного просветления) и не родятся вновь в дурных областях существования. Если я исполню этот обет, то стану Буддой. Если же я не исполню этот обет, то да не обрету я непревзойденное истинное просветление.
Когда я стану Буддой, то все живые существа десяти сторон света, которые родятся в моей стране, [обретут] тела цвета пурпурного блестящего истинного золота и тридцать два признака великого мужа. Их конечности будут прямы и чисты. Если их телесный облик будет чем-либо отличаться [от вышеописанного], если они будут обладать каким-либо уродством, тогда не обрету я истинное просветление.
Когда я стану Буддой, то все живые существа, которые родятся в моей стране, будут знать свою судьбу на протяжении бесчисленных [прошлых] кальп, [а также] будут знать содеянное [ими] добро и зло. Они будут способны прозревать и воспринимать на слух явления прошлого, будущего и настоящего в десяти сторонах света. Если я не исполню этот обет, то да не обрету я истинное просветление.
