Боб Иден с недоверием и восхищением качал головой.

– Представляю, сколько всего довелось вам повидать за эти годы блужданий по свету!

– Да уж, немало. Недавно один врач в Редленде сказал, что я должен носить очки. Знаете, что я ответил ему? «А на кой черт мне очки, доктор? Я и так уже все в жизни увидел».

Помолчали. Иден ломал голову над тем, как получше расспросить бродягу о том, что их интересовало. Как бы сейчас пригодился Чан. Но его нет, и приходится действовать самому.

– Значит, здесь, в этом вагоне, вы обосновались дня три-четыре назад, мистер Черри?

– Да, примерно.

– А не припомните ли вы, что делали в среду вечером? Бросив быстрый взгляд на Боба, старик спросил:

– А если помню, так что?

– Да ничего особенного. Если не помните, я мог бы вам напомнить. Вы были на ранчо Пи Джи Мэддена, недалеко от Эльдорадо.

Не торопясь, мистер Черри снял с головы старую измятую шляпу, вытащил из-под ее ленты зубочистку и, так же не торопясь, принялся ковырять в зубах.

– Может, и был. Ну и что из этого?

– Для меня очень важно поговорить с вами на эту тему.

Старый Уильям Черри еще раз внимательно оглядел молодого человека и произнес:

– Ваше лицо мне незнакомо, а я считал, что знаю всех шерифов и их помощников к западу от Скалистых гор.

– Из сказанного вами следует – на ранчо Мэддена произошло нечто такое, что должно заинтересовать шерифа, – немедленно отреагировал Иден.

– Я этого не говорил.

– Мистер Черри, вы наверняка располагаете важными сведениями о том, что произошло на ранчо Мэддена в среду вечером, – настаивал Боб Иден. – И вы должны мне сообщить их.

– Мне нечего сообщать, – стоял на своем бродяга. Боб попытался подойти к делу с другого конца:

– А что, собственно, вы делали на ранчо? Старый бродяга безмятежно жевал свою зубочистку.

– А ничего. Шел себе по пустыне куда глаза глядят и оказался в тех краях. На ранчо я уже не раз заходил, его управляющий Ли Вонг – мой старый приятель. Он и накормит, и переночевать позволит в старом сарае. Ему самому веселей, ведь он там всегда один. И хотя он только всего-навсего простой китаец, одиночество досаждает ему так же, как и белому человеку.

– Хороший малый этот Ли, – подхватил Боб.

– Один из лучших людей, кого мне доводилось встречать, это я верно говорю, молодой человек!

– И этот замечательный человек убит, – медленно произнес Боб Иден.

– Быть не может!

– Может. Убит ножом в спину в воскресенье вечером. При въезде на ранчо. Кто убийца – неизвестно.

– Какой-то подлый пес! – с болью выкрикнул старый бродяга.

– И я того же мнения. Я не полицейский, мистер Черри, но сделаю все, чтобы схватить этого бандита. И сдается мне – то, что вы случайно увидели на ранчо Мэддена в среду вечером, имеет прямую связь с убийством Вонга. Мне нужна помощь. Может, теперь вы решитесь заговорить?

Уильям Черри вынул изо рта зубочистку и принялся ее внимательно разглядывать. После недолгого молчания он решился:

– Хорошо. Я скажу. Только, сэр, надеюсь, что вы не впутаете меня в это дело. Сами понимаете – суды, процессы не для такого бродяги, как я. Но душа у меня честная, не стану скрывать то, что мне известно. Вот только не знаю, с чего начать…

– Я помогу вам, – обрадовался Боб. – В ту среду, когда вечером вы были на ранчо Мэддена, вы вдруг услышали крик: «На помощь! На помощь! Убивают! Брось этот револьвер!» Может, не точно эти слова…

– Нет, точно эти!

Сердце Боба сильно забилось. Он задал следующий вопрос:

– И что было потом? Вы что-нибудь увидели? Старик кивнул головой:

– И даже слишком много. Ли не был первым, кого прикончили на этом проклятом ранчо. Я собственными глазами видел убийство.

Боб Иден чуть не задохнулся от волнения. Паула широко раскрыла глаза.

– Вот как! В таком случае расскажите все подробно.

Уильям Черри опять воткнул зубочистку в рот (видимо, это не мешало ему говорить, а напротив, помогало) и начал:

– Странная штука жизнь, столько в ней неизведанных дорог и неожиданных поворотов! Я думал – все, что увидел, останется моей тайной. Моей и пустыни. И сам себе говорил: «Билли, об этом никто, кроме тебя, не знает, никто не будет об этом расспрашивать». Выходит, старик Билл ошибался. Могу и сказать в конце концов, лишь бы меня не таскали по судам.

– Надеюсь, мне удастся вас от этого избавить, – успокоил Боб старого бродягу. – Значит, вы видели…

– Минутку, молодой человек, не торопите меня. Значит, в среду вечером я забрел на ранчо Мэддена. И как только прошел ворота, так сразу заметил – что-то там не так, как всегда. Все окна светятся, а во дворе стоит большая черная машина рядом со старым драндулетом Вонга. Ага, думаю, не иначе – сам приехал. Уйти, что ли, подобру-поздорову? Но устал я по-страшному, да и ревматизм разгулялся, и в надежде отдохнуть немного у старины Вонга решил: заберусь куда-нибудь в уголок, чтобы меня хозяин не приметил, а потом, улучив момент, проберусь к Ли Вонгу. Спрятался я в сарае. Есть хотелось зверски. Вроде все утихло. Оставил я свою торбу в сарае, а сам незаметно пробрался в кухню. Смотрю – нет там Вонга. Я уже выходил из кухни, когда услышал крик. Какой-то мужчина совсем близко кричал: «На помощь! Брось этот револьвер!» В точности как вы сказали. Я и замер. Что делать – не знаю, ни к чему мне влипать в историю. И тут крик повторился, только на этот раз кричал уже не человек, а Тони. Я его видел, вот как вас. Знаете, кто такой Тони? Китайский попугай. Кувыркается на своей жердочке – он во внутреннем дворе жил – и повторяет те самые слова, только так, знаете, пронзительно, ну прямо душераздирающе. И тут вдруг грохнул выстрел. Звук шел из раскрытого окна угловой комнаты. Дай, думаю, все ж таки взгляну. И стал к окну пробираться. А тут опять выстрел! И стон – попал, значит. Ну, я подкрался и осторожненько заглянул в окно…

Старик на минутку замолчал, а Боб, чуть дыша от волнения, почти шепотом спросил:

– И что же вы увидели?

– Вот его и увидел: стоит с револьвером в руке, тот еще дымится. А в комнате кто-то лежит на полу, но мне видно только подошвы. И вот этот, с револьвером, поворачивается к окну, а у самого рожа такая… дикая, разъяренная и еще вроде испуганная. И этот с револьвером…

– Кто? – не выдержал Боб. – Кто был с револьвером? Мартин Торн?

– Торн? – удивился бродяга. – Вы о секретаре, что ли? Об этом червяке? Да нет, с револьвером был сам…

– Да кто сам-то?!

– Как кто? Сам хозяин. Мэдден. Пи Джи Мэдден. Собственной персоной.

Мертвое молчание наступило после этого неожиданного заявления.

– Спятить можно! – крикнул, опомнившись, Боб. – Мэдден? Но это невозможно! Вы уверены в этом?

– Я уверен в том, что говорю, – с достоинством подтвердил оскорбленный в своих чувствах бродяга. – Мэддена я хорошо знаю. Три года назад я его видел тут, на ранчо. Высокий крупный мужик, уже малость лысоватый и седоватый, с красной рожей, так что не мог я ошибиться, это он и был. Взглянул в окно, а потом опять уставился на того, который на полу лежал. А тут как раз этот червяк, Торн, в комнату врывается. «Что вы сделали!» – кричит. «Я убил его», – отвечает Мэдден. «Сумасшедший! – это секретарь орет. – Зачем? Это было излишне». А Мэдден отбросил револьвер и пробурчал:

«Я его боялся». И тут этот червяк засмеялся издевательски так и говорит: «Ты всегда его боялся, вонючий хорек. Еще тогда, в Нью-Йорке». А Мэдден рассвирепел и как заорет на секретаря: «Заткнись! Придержи свой поганый язык и забудь о Нью-Йорке. Если я еще когда услышу об этом – пожалеешь! Да, я боялся его, потому и убил! А теперь лучше подумай о том, что с ним сделать».

Старый бродяга опять прервал свой рассказ и, прищурившись, посмотрел на внимательно слушающих его молодых людей.

– И вот, уважаемые, что я должен был тогда сделать? А, как, по-вашему? По-моему – сматываться! Нечего какому-то безродному бродяге вмешиваться в то, что делают большие господа, и самому лезть в полицию, которая уже давно его разыскивает. «Билл, дружище, – сказал я себе, – не теряй времени! Темная ночь всегда была тебе союзником. Ну-ка ходу, и подальше отсюда!» Сбегал я за торбой в сарай и, когда уже выходил, гляжу – какая-то машина во двор въезжает. Я быстренько перелез через забор и как припущу! Думал – пронесло, никто обо мне не узнает, а тут на тебе! Появляются двое симпатичных молодых людей и так прижимают старого Билла к стенке, что он и выболтал им все. Ну да ладно, я хоть и бродяга безродный, а совесть у меня есть. Да и жалко старину Вонга. Ну вот, господа, все, что я знаю, и разрази меня гром, если я хоть что-то соврал!