— Нет, он точно спятил, — вздохнул я и, подойдя к Гибсону, хорошенько врезал ему в висок, потом перекинул потерявшего сознание капитана на плечо и сказал: — Приношу свои извинения, Гибсон, но времени на уговоры не осталось. Это всё для вашего блага.

— Не слишком ли грубо? — спросила Лиринна.

— В самый раз. Лучше обыщи полицейских, у кого-то из них должны быть ключи от кандалов.

— Уже сделано. — Лигрель покрутил на пальцах связку ключей.

Мы сняли с Гибсона кандалы. За это время он успел прийти в сознание, открыл глаза и жалобно произнёс:

— Надеюсь, вы знаете, что делаете.

— Знаем, — заверил я. — Самостоятельно идти сможете?

— Да. — Капитан встал и двинулся вперёд, но, пройдя несколько шагов, застонал и едва не упал.

— Не могу, ноги не слушаются, — с горестью признался он.

— Вас пытали?

— А вы как думаете? — горько улыбнулся Гибсон.

— Понятно, — протянул я. — Мы вас подлатаем.

— Не хочу быть обузой, — виновато произнёс Гибсон.

— Всё в порядке, забудьте о пустяках. Вы на свободе, уже только это должно стать для вас лекарством.

— Даже не верится. Будто во сне, — печально произнёс Гибсон.

Мы с Лигрелем подхватили его за руки и потащили к спрятанной повозке, где нас дожидался Алур. Волшебник помог уложить освобождённого и замаскировать при помощи заранее приготовленного куля с рогожей и нескольких тюков, набитых всяким барахлом.

— Не задыхаетесь? — участливо спросила подошедшая к телеге Лиринна.

— Дышать можно, — глухо отозвался с повозки Гибсон.

— Постарайтесь не привлекать к себе внимание. Мы отвезём вас в Туземный Квартал и спрячем в надёжном месте, — предупредил я.

— А дальше? — тихо спросил бывший арестант.

— Время покажет, — уклончиво сказал я.

Чтобы наша компания не выглядела подозрительной, мы дошли до развилки и разделились: Алур и Лигрель поехали на повозке по центральному тракту, мы с Лиринной сделали небольшой крюк, двинувшись по другой дороге, которая, поплутав между двумя мелкими деревушками, всё равно выводила к городу.

Перед тем как расстаться, маг воздел руки к небу и что-то произнёс, потом, успокоенный, забрался на повозку.

— Что это было? — спросил я.

— Пустяк, — усмехнулся Алур. — Я запутал следы. Если кому-то захочется искать нас с собаками, я ему не позавидую.

— Ещё раз убеждаюсь в том, какая же это полезная штука — магия, — заметил я и вернулся к Лиринне.

Мы шли вдоль крестьянских полей, наслаждались беззаботным воздухом свободы и говорили. На середине пути нас подобрал попутный дилижанс. На нём мы добрались до города. Я решил заскочить в контору: проверить, всё ли в порядке, нет ли писем или чересчур настойчивых клиентов, не испугавшихся закрытых дверей. Рано или поздно расследование смерти майора закончится, придётся искать новые дела.

Привратник встретил любезным кивком: вот что значит подаренный в конце каждого месяца «сувенир» — монета-другая. Теперь я мог быть уверен, что меня предупредят, если кто-то будет рыскать по зданию и жаждать моей крови. Года полтора назад парни Мясника во главе с Карликом Джо организовали в коридоре тёплую встречу, а дежуривший в тот вечер привратник даже словом не обмолвился, чтобы предупредить. Я решил не повторять старых ошибок: пара предусмотрительно заплаченных серебряных рилли не идёт ни в какое сравнение со здоровьем и жизнью. Уверен, когда-нибудь эти затраты окупятся сторицей.

Я поднялся по лестнице, прошёл по коридору до дверей кабинета, отпер замок, вошёл и сразу зажёг светильник. Жизнь не сделала нас богаче, обстановка осталась практически прежней — дешёвая, приобретённая на распродаже мебель: письменный стол в классическом стиле с кучей выдвижных ящичков, три стула с мягкими спинками, этажерка, которую страстно обожающая бюрократическую рутину Лиринна заполнила папками с перепиской и не особенно важными отчётами (все по-настоящему ценные бумаги хранились в тайнике, вделанном в стену — даже администрация здания не подозревала о его существовании, — это был подарок гномов за возвращение их талисмана), раскладушка (её лучшие времена закончились после моего переезда в дом Лигреля), чугунная вешалка — при желании она могла послужить оружием не хуже пики или алебарды, канделябр с основанием в виде балерины, всегда переполненная в отсутствие напарницы корзина для бумаг, цветастый ковёр, висевший у меня за спиной, и подаренная Гвенни картина, от которой я страстно жаждал избавиться. Если верить приятелю, скоро она будет стоить целое состояние, но боюсь, мне не дожить до этого дня.

Я постоял немного в центре комнаты, убедившись, что вещи остались на своих местах и Лиринне не пришла в голову мысль устроить перестановку. Она не раз подбивала меня на этот подвиг и всегда встречала отпор с моей стороны. Но поскольку упрямство всегда оставалось неотъемлемой частью всех эльфов, я понимал, что она добьётся своего, заставив меня засучить рукава и таскать предметы из угла в угол, либо сделает это сама, благо слабой половиной напарницу назвать сложно. Лиринна блестяще владела эльфийскими единоборствами и играючи могла уложить на лопатки лучших силачей столицы. Впрочем, иногда мне везло, и я одерживал в наших спорах верх (если не доходило до рукопашной, конечно).

— Можно возвращаться? — тихо спросила стоявшая за спиной напарница.

— Да, — кивнул я.

Похоже, новость о побеге в столицу не дошла. Я не видел по дороге ни усиленных патрулей, ни встревоженных полицейских.

Домой вернулись вечером, наскоро поужинав при свечах, отправились в специально приспособленный для Гибсона подвал. Там, в помещении без выходящих на улицу окон, беглец был скрыт от любопытных глаз.

Жена Лигреля предусмотрительно увела Криса укладывать в постель, никого ни о чём не спрашивая. Я был ей благодарен за молчаливое понимание.

Алур, облаченный в чёрный балахон с широкими рукавами, священнодействовал, варя на небольшом огне отвратительно пахнущее варево. Беглец отдыхал, лёжа на деревянном топчане, изредка посматривая на мага, увлечённо помешивавшего деревянной ложкой зловонную гадость.

— Долго же вас не было. — Алур зачерпнул из котла, поднёс ложку к губам, подул, чтобы остудить, и, сделав усилие, проглотил содержимое. Вид при этом у него был как у облопавшегося лимонами. Я ни разу не видел его корчащим настолько уморительные рожи.

— Пожалуй, готово, — сообщил он, когда морщины на его лице вернулись в исходное состояние.

— Что это? — осторожно поинтересовался Гибсон.

— Тебе лучше не знать, — внушающим доверие тоном пояснил маг.

Он стал черпать варево и налил внушительных размеров бокал до самого верха.

— Пей.

Гибсон понюхал, его лицо передёрнулось.

— По-моему, гадость какая-то.

— Верно, гадость, более того, жуткая дрянь по вкусу и запаху, — согласился Алур, — но ты выпьешь её до дна.

— Послушайте, — стал жестикулировать беглец, — а чего-нибудь другого сварить нельзя? Не то чтобы я что-то имел против, но пить это… — Он замолк.

— Пей, — настойчиво повторил маг.

Гибсон вздохнул и со страдальческим видом принял бокал из рук Алура.

— Надеюсь, мой желудок вынесет это испытание.

Он сделал глоток (я видел, как дёргается его кадык), потом второй, со стоном оторвался от чаши.

— Ещё, пей до дна, — приказал волшебник.

— Я не хочу, — страдальчески произнёс беглец.

— Ты должен выпить до дна, — монотонно забубнил маг.

Было видно, как воля капитана слабнет под действием слов Алура.

Гибсон осушил бокал и сразу согнулся пополам, его затошнило.

— Вы… вы меня отравили, — краснея как варёный рак, закричал он.

— Если бы, — вздохнул маг и вдруг резким приказным тоном крикнул:

— Спать!

Глаза капитана закатились, он зашатался и рухнул на топчан как подкошенный. Донеслось размеренное дыхание и посапывание. Я восхищённо замотал головой: Гибсон заснул сном младенца.

— Алур, если меня начнёт мучить бессонница, я знаю, где искать специалиста.