Зазвонил телефон. Надеясь услышать голос мужа, Нора сняла трубку:

— Алло?

— Чудненько, чудненько! Ты не сказала, что я ошиблась номером, значит, ты можешь говорить. — Язык Дэйзи чуть заплетался. — Ну, и каково первое впечатление?

— Я думаю, это интересно.

— Уф! Ты должна сказать что-то еще.

— Мне очень приятно читать, правда. Мне нравится Эдельберт и его телескоп.

— Элден мог часами разглядывать катера с девчонками без лифчиков на борту. А до какого места ты дошла?

— Доконца первой главы.

— Хм. — Дэйзи была явно разочарована. — А что тебе больше всего понравилось?

— Я думаю, стиль. Напоминает черный юмор... В духе Чарльза Адамса.

— Это потому что ты прочитала только первую главу, — сказала Дэйзи. — Потом там все несколько раз очень сильно меняется. Увидишь, тебя ждет масса приключений и сюрпризов. По крайней мере, я надеюсь на это. Ну, читай, читай дальше. А тебе действительно нравится?

— Очень.

— Ура! — воскликнула Дэйзи. — Ладно, не трать времени на разговор со мной и — вперед. — Она повесила трубку.

Нора вернулась к дивану и принялась за вторую главу.

Эдельберт стоял около высокой костлявой блондинки и подписывался фальшивым именем в книге регистрации посетителей отеля. В номере он велел женщине раздеться. «Милый, может быть, сначала выпьем?» — «Делай, как я говорю», — приказал Эдельберт. Женщина разделась и обняла его. Но Эдельберт оттолкнул ее. Женщина сказала, что думала, что они друзья. Эдельберт достал из кармана пиджака револьвер и выстрелил ей в лоб.

Нора снова перечитала эту строчку. «Эдельберт поднял револьвер, нажал на курок и влепил пулю в ее глупый лоб». Это была новая ипостась Эдельберта. Нора улыбнулась про себя идее Дэйзи превратить Элдена в убийцу. В лице блондинки Дэйзи убивала всех любовниц своего мужа.

Снова зазвонил телефон. Нора застонала и, взяв трубку, проговорила:

— Дэйзи, пожалуйста, ты не могла бы дать мне побольше времени?

— Кто такая Дэйзи? — спросил в ответ мужской голос.

— Извините, — сказала Нора. — Думала, звонит другой человек.

— Я так и понял. Кто бы она ни была, надеюсь, она даст вам столько времени, сколько требуется.

— Холли! — узнала Нора — То есть я хотела сказать — шеф Фенн. Простите. Я рада, что вы позвонили. У вас наверняка какие-то новости.

— Зовите меня Холли, но звоню я потому, что у нас пока абсолютно никаких новостей. Мы наконец привезли с площадки для гольфа доктора миссис Вейл, он накачал ее успокоительным и отправил в больницу в Норуолк. Если верить ему, что-то вразумительное мы сможем услышать от Натали не раньше чем в понедельник утром. Так что на одну ночь можете расслабиться.

Нора поблагодарила его и добавила:

— Думаю, если я вас буду называть Холли, вам следует называть меня Норой.

— Уже начал, — ответил он. — Я позвоню в понедельник утром около девяти, самое позднее в десять.

Волна облегчения расслабила напряженные мышцы спины Норы. Холли Фенн считает ее невиновной в том, что случилось с Натали, это очевидно. Холли Фенн хочет разобраться.

Она вернулась к эпопее Дэйзи.

Эдельберт припарковал машину у своего разваливающегося дома и пошел вытаскивать из постели Эгберта. Эгберт встал с пола, куда скинул его отец, забрался обратно в кровать и накрылся одеялом с головой. Эдельберт спустился вниз и велел подобострастному дворецкому принести в библиотеку мартини в пропорции шесть к одному. К моменту, когда слуга вернулся с выпивкой, Эдельберт с головой ушел в чтение тома под названием «История семьи Пойзонов в Америке».

Началась новая глава, очевидно, из более ранней редакции романа. На пожелтевших страницах буквы то карабкались вверх, то уползали под строчку, все "е" кренились влево, а каждая "о" была пробита насквозь.

Эдельберт читал историю своего отца того периода, когда родился Эгберт. Втайне сочувствующий нацистам Арчибальд нажил миллионы, вкладывая деньги в германские концерны, производившие вооружение, и только обостряющиеся личные проблемы временно отвлекли его от потаенных попыток консолидации группы правых миллионеров в фашистское движение. Трижды перечитав несколько страниц, Нора поняла наконец, что Эдельберт и Клементина, видимо, произвели на свет внука, о котором так пылко мечтал Арчибальд. Но ребенок то ли умер, то ли они отдали его на усыновление. Длиннющие тирады Арчибальда, уговаривавшего их хоть как-то возместить эту потерю, ни к чему не привели. Убедившись, что приказы и ультиматумы не подействовали, Арчибальд уведомил сына, что исключит его из завещания, если он не произведет на свет наследника.

Все это было полускрыто под яростными взрывами восклицательных знаков, сложной и запутанной грамматикой и отсылающими назад предложениями. Фантазии Арчибальда по поводу американского фашизма клубились на множестве страниц описаниями нацистской формы и других регалий. И, окончательно запутав сюжет, появился даже Гитлер. Нора так и не поняла, был ли новый сын приручен, взят на усыновление или даже воскрешен.

Нора перевернула страницу, отпечатанную на бумаге с гербом отеля «Риц-Карлтон», и бегло просмотрела три абзаца, прежде чем в голове ее тревожным эхом вдруг отозвались первые два предложения. Она вернулась к первому абзацу, перечитала его, затем еще раз: «Туфли Эдельберта были в мелкой сетке трещин. Действительно, туфли Эдельберта не были туфлями привередливого человека, и эти складки, скрытые пятна и царапины отражали его характер».

— О боже! — воскликнула Нора. — Так это Дэйзи!

35

Пораженная, она подняла глаза от рукописи. Мало того что Клайд Морнинг и Марлетта Титайм были одним и тем же лицом, — оказывается, этим самым лицом была Дэйзи Ченсел! После того как первые авторы «Черного дрозда» покинули «Ченсел-Хаус», Элден заменил их своей женой, и она поставила на поток романы ужасов, постепенно развивая в себе склонность ко всему мрачному и пугающему. Никто никогда не видел и не слышал двух самых старых и преданных авторов «Черного дрозда», потому что их не существовало в природе. «Призрак» был похоронен на полке, потому что Дэйзи утратила интерес к своей деятельности и писала его, будучи пьяной, либо усталой, либо пьяной и усталой одновременно. Эллен никогда не возродит «Черного дрозда». Тут Дэйви был прав, хотя и не понимал, почему именно.

Интересно, подумала Нора, как он отреагирует, если она поделится с ним своим открытием. И тут же поняла, что не решится на это. Она в точности могла предсказать его реакцию: минут двадцать Дэйви будет кипеть и возмущаться, а потом спустится вниз и спрячется в музыке Пуччини. И вновь две разные Норы ожили в ее теле, которое поднялось и прошло на кухню, чтобы сделать себе сэндвич с ветчиной. Психика Дэйзи была настолько расшатанной, что трудно было предугадать, как она отреагирует на то, что ее псевдонимы раскрыты, — будет в ярости или, наоборот, в восторге. Нора вернулась с сэндвичем в спальню и вдруг поняла, что Дэйви нет уже несколько часов. Что ж, по крайней мере, он наверняка не в больнице, не воркует над Натали Вейл. Нора решила сделать в точности то же самое, что тогда на шоссе, — отложить решение и подождать, пока оно придет само. Правильный выбор продиктует ей поведение Дэйзи.

Нора откусила кусок сэндвича и стала перелистывать страницы, пытаясь понять, к чему же ведет написанная Дэйзи история.

Час спустя она решила, что если история и ведет к чему-то, то движется она в направлении, понятном лишь одной Дэйзи. Сцены заканчивались, а потом, словно их забыли убрать из черновика, с небольшими вариациями повторялись. Тон повествования менялся от сухого к истеричному и обратно. Иногда какую-нибудь вполне стройную по смыслу часть прерывали несколько написанных от руки пассажей с совершенно бессвязными словами и фразами. Некоторые сцены обрывались на середине предложения, словно Дэйзи собиралась дописать их позже, да позабыла. В книге не было и намека хоть на какой-то, пусть самый обыкновенный, сюжет. Одна из глав состояла всего лишь из одной фразы: «Автору хочется выпить еще немного и лечь спать. Советую и вам, идиоты, сделать то же самое».