- У вас нет идей как демоны смогли его достать в портале?

   - Нет, нету. Портальные пути проходят в каком то своем измерении, изнанке мира что ли, ну я не теоретик и не знаток порталов, будете в Даркиане Айк сводит вас в местную академию, там вам разъяснят получше.

   - Я так и не поняла зачем профессор рвется куда то. Я думала что для того что бы избавиться от черной метки, но в этом случае действительно, проще было бы сидеть в академии.

   - Видишь ли, Феникс думает что в наш мир пытаются прорваться демоны. Он всегда относился к этой угрозе слишком уж серьезно. Мир защищен богами, так что демонам сюда не прорваться самостоятельно. Все демонологи на строжайшем учете магических академий, у каждого выпускника в ауре метка, которая фиксируют каждого вызванного демона. Если что то подозрительное будет заметно за каким либо демонологом, его вызовут на разбирательство, допросят ну и так далее. Конечно у выходцев из первого мира нет таких меток, но их немного осталось, да они никогда и не совершат такой глупости, как призыв демона высокого уровня. Тут нужны особые ритуалы и прорва энергии. Тысячи жертв для этого нужно будет принести, а такое количество пропавших людей уж точно заметят. Невозможно убить пару десятков тысяч человек, или тысячу магов так, что бы этого никто не заметил. Да и зачем людям устраивать апокалипсис на земле? Любой же должен понимать что в таком случае не выживет никто. Нашествие демонов не выгодно никому. А сами они пробиться не смогут... Вот только происходящие с Фениксом события заставляют меня во всем этом сомневаться. Святой альянс действует в связке с демонами... Что то в мире явно поменялось.

   - Как там наши подопечные? - Невысокий, интеллигентный на вид человек, на вид лет пятидесяти вошел в кабинет. Светлый пиджак, брюки со стрелками, белая, отглаженная рубашка с запонками на рукавах. Тронутые проседью волосы.

   - Как обычно... Тупые животные! - Молодой парень, снял толстые резиновые перчатки и швырнул их в ведро, стоящее у стола. Снял фартук, запихнул его в пакет и маркером написал на нем свое имя. В химчистке все отчистят и вернут обратно.

   Молодой переоделся и вышел, оставив в кабинете своего старшего коллегу. Седой сняв свой отутюженный костюм и переоделся в фартук и перчатки.

   - Ну что приступим? - Седой достал из шкафа небольшой кожаный сверток и пройдя кабинет насквозь, вошел в дверь с противоположной стороны, искусно скрытую за шкафом, уставленным папками, каким-то книжками, бумагами и прочим канцелярским хламом. Закрыв за собой потайную дверь, седой задвинул тяжелый засов, и еще одну дверь - пластиковую, с качественной звукоизоляцией. Прошел дальше, на паре десятков столов, лежали люди, дальше, в летках сидели еще несколько десятков, в оранжевых комбинезонах - номера на комбинезонах, радиоошейники, по ним было сразу видно что это обычные "зэки", заключенные, а это место скорее всего - тюрьма.

   Престарелый, как теперь оказалось, палач, подошел к одному из столов - прикованный к хирургическому столу человек испуганно посмотрел на седого.

   - Знаешь, я бы тебе вколол хотя бы новокаинчику, врать не стану, ты умрешь страшно, в муках, и умирать будешь долго, но ты не думай что это я такой садист. Я бы с радостью тебя пристрелил, или хотя бы вырубил морфином, мне не нравится делать то что я делаю, но так надо.

   Седой положил на небольшой столик для инструментов свой сверток и развернул его, одним движением руки. В ярком свете хирургических ламп заблестели скальпели, клинки, какие-то пилы, дрели. Рядом замелькали помощники в кожаных фартуках, кто то подал седому большие наушники. Даже держа их в руках седой слышал мощные звуки тяжелого рока, надев их, он убедился что ничего кроме музыки не слышит... Крики жертв он не переносил.

   Худые руки, с узловатыми пальцами замелькали с невообразимой скоростью. Один за другим сменяли друг друга инструменты. Кровь стекала по вырезанным в полу ложбинкам, образовывая красный узор. Лежащее на столе тело, покрытое вырезанными на коже символами тайного алфавита, начало усыхать, и уже через несколько секунд оно напоминало вековую мумию, разлагаясь на глазах. Кровавые узоры на полу запылали, ручьи энергии утекали по кровавым линиям куда то вниз, туда, где в глубоком подвале, глубиной в несколько десятков этажей, строился из костей огромный зиккурат.

   - Понимаешь - заорал седой палач, который ничего не слышал из за наушников, когда человек умирает, душа словно капсулируется что ли, она уходит в сумеречную зону, или к богам, или просто растворяется в междумирье. В общем не важно, главное то, что с ней ничего нельзя поделать, иначе пожиратели душ, которым попасть в сумеречную зону не так уж и трудно, обжирались бы душами мертвых и за несколько часов раскачивались бы до пожирателей миров а там все, конец всем мирам, да и жуткая война между ними. Нет, душу можно использовать лишь пока человек жив. Да-да, только так. Например сферы жажды некромантом тоже поглощают не души убитых, а души убиваемых - то есть сфера действует во время смерти, пока человек еще див, и умирает он как раз из за того что сфера высасывает из него душу..

   - Эй-эй - седой погрозил пальцем еще живому человеку - глазки закрывать не надо, не дай бог сознание потеряешь, или чего доброго умрешь.

   Росчерк скальпеля и отрезанные веки полетели в ведро с другими обрезками. Укол какого то зелья в вену, от которого сердце почти мертвого человека ускоренно забилось.

   - Вот ты думаешь зачем я тебе все это рассказываю - седой посмотрел на лежащую на столе жертву - а все потому что у меня других собеседников нету... Эти - он кивнул на помощников - уже давно мертвы, умертвия, только и хватает ума что бы принести да унести что нибудь, а говорит то с кем? Вот, с тобой дружище.

   Седой наклонился и похлопал жертву по щеке - а обижаться не надо, вот кем ты был? Зэк, животное по сути, у тебя пожизненное, сидеть тебе в клетке два на два, как попугаю, государство объедать, а так пользу принесешь. Э, ты там давай не помирай - седой посмотрел на монитор, отображающий состояние жертвы - ну мы это сейчас поправим.

   Глубокий разрез скальпелем, визг маленькой пилы, и к открытому сердцу едва живой мумии цепляются пара электродов.

   - Вот так, теперь сердечко бьется. Сейчас мы тебе все лишнее отрежем. Тут какое дело, тебе надо продержаться как можно дольше, гордись, будешь вмурован в зиккурат, ну так вот, кормить тебя будет никак нельзя, да ты и не сможешь есть так ведь? - Седой посмотрел на мумию - а вот водичку тебе внутривенно вливать будем, ну и кой какие питательные смеси. Беда в том что слишком уж много чего требует кормежки, в твоем теле. Конечности, между прочим, считай половина веса, вот зачем они нам? Нам только твой воющий от боли мозг нужен, точнее не мозг а сознание и душа. Вот мы тебе все ненужное и удалим.

   Седой палач достал из кармана фляжку, от которой ощутимо несло алкоголем, и сделал несколько хороших глотков, это только начало. К концу дня он выпьет не меньше двух литров крепчайшего алкоголя, топя свою совесть, сострадание, и много других, присущих людям, но не нужных палачу качеств. К концу дня, не старый в общем то парень, обзаведется еще десятком седых волос, и десятком причин ненавидеть себя, в конце -концов он человек, палач, но все же человек... Понемногу сходящий с ума.

   Завизжала пила, к живому обрубку подключили необходимые трубки, и помощники унесли его вниз, туда где из таких же, все еще живых огрызков тел собирались стены зиккурата. Новое поступление стройматериала тут ждали. Полумумифицированное тело быстро прирастили к таким же, образовав что то похожее на единый организм, громадную конструкцию из костей тысяч человек, и нескольких сотен все еще живых людей. В огромном подвале, в котором можно было бы выстроить Эйфелеву башню, стояла жуткая атмосфера боли и страданий, казалось сам мир здесь сотрясался от мук. Человек, зайдя сюда, сошел бы с ума, разве что некромант или демонолог, сумели бы вынести гнетущую ауру этого места.