Ксархс не растерялся и, ловко ухватив за рукоять, поцеловал блестящий клинок.

 - Благодарю, святейший, - почтительно проговорил он. – Это по истине, божественный дар! И пусть не смущает присутствующих то, что царь Улхура имеет страшный для воина изъян. Я одинаково хорошо владел мечом обеими руками.

 - Отлично, владей, - хмурясь, первосвященник снова прилег на подушки. – Итак, продолжим. Кто готов принять первое сражение?

 - Мы готовы, - негромко отозвался ягмарский вождь племени Лвиро.

 - Ты, Ксархс? – глянул на царя Кхорх.

 - Я придержу арахнидов до времени, - скромно отозвался тот.

 - Мой сын с честью примет твой приказ, святейший, - подхватил Влах, понимая, что бой с рабисами принесет Миирбету легкую победу и награду от самого повелителя Сульфура.

 Первосвященник хмыкнул, хитро глянув на великого элана.

 - Отлично, тяните жребий.

 Удача выпала сыну элана.

 И, произнеся перед своими воинами короткую речь, Миирбет с верными эверцами отправился в ущелье. В благоприятном исходе первого возможного сражения никто не сомневался. И молодой наследник Казуима на этот раз не призывал собратьев быть отважными и непримиримыми к своим врагам. Он откровенно надеялся столкнуться с дикарями и, уничтожив их, выйти к Хэм-Аибу триумфом.

 Но беспечный настрой Миирбета сменился недобрыми предчувствиями, стоило эверцам углубиться в ущелье. Оно было пустым, но сам воздух в нем пронизывали навязчиво-ощутимые токи страха. Казалось, угрюмо и враждебно смотрели на людей бурые скалы. И небо темнело над их головами. Звуки тонули в пыли, становилось трудно дышать.

 Но опытных воинов сложно смутить и каждый из тех, кто ехал сейчас за сыном элана, понимал – опасность совсем рядом.

 - Если мы пройдем, Миирбет, - проговорил один из эверцев. – Люди Кхорха могут попасть в ловушку.

 - Думаешь, рабисы нацелились на арахнидов?

 - Уверен. Никогда прежде крылатые не нападали на проходивших Гефрек.

 - Это единственный проход?

 - Есть и другие, но о них знают только дети гор.

 - Если твои слова правдивы – нам ничего не угрожает. И я не ошибался, надеясь на успех.

 Но напряжение все росло. Пока вязкую тишину не вспорол пронзительный визг, мало похожий на человеческий.

 - Это засада, господин! – слова кричавшего утонули в оглушительном грохоте.

 Миирбет натянул повод, удерживая испуганного жеребца и, обернувшись, увидел, как рушатся скалы, погребая под собой эверцев. Взметнулись гигантские клубы пыли, наполняя серой духотой ущелье.

 - Вперед! – воскликнул сын элана, но на него уже напирали успевшие миновать место обвала. Гонимый страхом, жеребец Миирбета помчался к выходу, едва заметному в густеющей пелене.

 - Вперед, вперед!

 Они успеют, должны успеть!

 И лишь в последний миг, сын элана заметил, почувствовал, как дрогнули близкие скала… и понял, что совершил самую большую ошибку…

 Ярости Влаха не было конца! Он неустанно посылал проклятия трусливым рабисам и никто уже не мог удержать элана – тот рвался в бой, грозя сокрушить Гефрек и отомстить убийцам сына.

 Он едва дождался, пока воины очистят проход, и призывал крылатых к честной битве. И пусть так долго ответом ему была тишина, Влах не сомневался, что скоро придет его час, и честь наследника Казуима будет восстановлена.

 И этот час настал.

 Может, рабисы наконец, вняли воплям убитого горем отца, может, и сами желали сразиться с подступившими к Гефреку войсками, так или иначе, но эверцы, вступившие в ущелье лицезрели перед собой огромных, крылатых и полуголых созданий, вооруженных примитивными копьями и дубинами. И вид этого крылатого войска был по истине устрашающим, поскольку обитатели Казуима впервые видели подобных людей, с лысыми головами, грубыми лицами и глубоко сидевшими бесцветными глазами. Особенно же впечатляющими оказались их кожистые, с темными жилами крылья.

 Но сердце Влаха сжигало пламя ненависти, и едва завидев рабисов, он воскликнул, обращаясь к собратьям:

 - Эти дикие псы достойны самой страшной смерти и пусть не дрогнет рука, карающая подлых рабисов! Пусть омоются наши мечи кровью поганых! Вперед!

 Вопли крылатых огласили округу. Расправились чудовищные крылья, поднимая гигантов в воздух. В ущелье стало темно. Как будто огромная волна накрыла войско эверцев, которые впервые столкнулись с летающим врагом. Но не устрашились. И отважно бросились в бой. Но скоро поняли, что длинные мечи и пики не достают увертливых рабисов, которым не мешали даже огромные крылья, а их дубины и копья метко разили врага. Яростны были дети Гефрека и скоро отступили пришедшие их Улхура, спасаясь бегством. Но многих из них и тогда настигала смерть – поскольку рабисы не знали жалости.

 Жестокий бой разразился между Влахом и крылатым вождем. Великий элан не уступал Пурфу, сильнее которого не знали среди гефрекских гор. Страшно бились они, но, ни одному из соперников не удавалось одержать верх.

 И только когда последние из верных эверцев покинули поле брани, взывая к Влаху, он отступил.

 - Будь проклят! – воскликнул он, видя, как взмывает к скалам его лютый враг. – Будь ты проклят! – и огляделся, как безумный, понимая, как много из его собратьев уже не вернуться в лагерь. Жутко было признать ему, проведшему в битвах большую часть жизни, что этот поход может стать последним и для него самого...

 Мрачный вошел он в шатер Кхорха, готовый к насмешкам властелина Сульфура. Но тот встретил его с почтением, поднявшись навстречу и приглашая отведать вечерней трапезы.

 Угрюм был и Ксархс.

 Никто из них долго не нарушал молчания, тягостным грузом легшего на душу Влаха.

 - Завтра мы снова примем бой, - не выдержал он. – Я не смирюсь с позорным поражением и не успокоюсь, пока не отомщу за сына! Кошмарная рожа рабиса до сих пор стоит у меня перед глазами! Пурф! Он сказал мне: «Пурф не пропустит детей паука и ненавидит каждого, кто поклоняется ему»! И этот дикарь проявил благородство, когда я остался один! И теперь гордость элана и воина не позволит мне не пойти до конца. Пусть боги смерти выберут одного из нас.

 - Пусть будет, - отозвался первосвященник.

 - Да, господин, - заговорил и царь. – Завтра мы тоже войдем в ущелье. Мои войска готовы…

 Кхорх кивнул и нетерпеливым жестом выпроводил всех из шатра.

 Лемаис желала видеть его.

 И не заставила долго ждать себя, как только он остался один.

 - Рад, что ты все же соскучилась, - сказал первосвященник, когда она вошла и поклонилась ему.

 Лемаис прошла и присела рядом, не сбрасывая с лица вуали, и поспешно отстранилась, когда Кхорх потянулся к ней.

 - В чем дело? – нахмурился первосвященник. – Если решила вспомнить, что была когда-то девой непорочной, прошу, не сейчас. И без твоих капризов проблем хватает!

 - Каких? – беспечно поинтересовалась она.

 - Крылатые чудища разгромили Влаха! Он еще тужится, но от его хваленых войск мало чего осталось!

 - То ли еще будет, - обронила девушка, усмехнувшись.

 - Опять пророчества? – Кхорх грубо схватил её и опрокинул на ковер. – Довольно! – и с досадой увидел, сорвав с Лемаис вуаль, что невилла беззвучно смеется. – Так тебе весело!

 - Да. А тебе? Разве ты оправился в поход не повеселиться от души?

 Первосвященник оскалился:

 - Нет, милая моя! Но, может, ты и права – надо расслабиться и получать удовольствие! Ведь, исход мне известен – Маакор падет! А большего мне и не нужно!

 Лемаис запустила пальчики в его густые волосы, с печальной задумчивостью всматриваясь в лицо.

 - А старый безумец забыл поведать, как дорого обойдется тебе эта кампания?

 Но он уже не слушал, жадно целуя девушку, и та позволила, только в глубоких серых глазах зажглись бесовские огни…

 - Как бы тебе не пожалеть о своих беспечных словах, Кхорх, - заговорила Лемаис, дав утолить ему страсть.