— На птиц всегда.

Он взглянул на меня так, как будто пришел мой черед сказать что-нибудь. Я вспомнила, что мне приказали ехать для того, чтобы увидеть птиц, убитых из спортивного интереса. Жалость, которую я ощущала, быстро улетучилась. Я не была расположена разговаривать с моим похитителем и хозяином. Наступило молчание. Сцепленные руки Лхарра лежали на коленях, и между глаз пролегла пара морщин. Было ясно, что он не умеет вести светскую беседу. В любой другой ситуации мне было бы неловко за него. Поскольку ему нечего было сказать, я решила высказать ему все, что чувствовала по поводу насилия и свидетелей, а заодно и по поводу манеры отдавать приказы. А это было именно насилием на том корабле, хотя я подверглась обработке газом так, что не испытывала страданий. Или не стоит все это затевать?

— Милорд, я…

Внезапно раздались звуки зуммера, и на контрольной панели замигал голубой свет. Лхарр повернулся.

— Чуть позднее, мадам.

Флиттер плавно опустился вниз. Внизу лежала сельская дорога, уже заполненная флиттерами и несколькими самолетами большего размера.

Как только флиттер коснулся земли, горы, лежавшие слева от нас, вновь появились в поле зрения большой зубчатой стеной на горизонте. Флиттер легко остановился, и мы вышли на крыло. Лхарр спрыгнул и потянулся вверх, чтобы помочь мне, но я спрыгнула с другой стороны. Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался. Он был удивлен. Ему пора понять, что в этом мире и на этой земле я нахожусь против своей воли. Так говорила я себе. Я являюсь его женой только потому, что жизнь Ларги оставляет надежду, а жизнь крепостной — нет.

Телохранители Лхарра окружили нас. Один из них передал ему тяжелые перчатки и ружье какого-то образца. Другой дал ему покрытого колпачком сокола. Птица беспокойно переминалась, и ее колокольчики тонко позванивали.

— Спокойно, Джессика. — Птица успокоилась, услышав голос Лхарра.

Два мальчика в ливреях подвели для нас лошадей. В них можно было узнать лошадей только благодаря их мордам и гривам. У них была также толстая вьющаяся шерсть, выступающие хребты и по два коротких острых рога, как у козлов. Я посмотрела со страхом на седло, но делать было нечего. Я была гостем. Лхарр помог мне сесть на лошадь, сел сам, и мы тронулись по направлению к каменистому кургану, окруженному людьми и еще большим количеством лошадей. Лхарр остановился перед толпой и повернулся ко мне.

— Граф возглавляет Дом Джастинов. Дом Джастинов был однажды нашим союзником. Не более того. Но, насколько я знаю, граф — необычный человек, поэтому не разочаруй его недисциплинированным поведением, — сказал он мягко.

«Зачем брать меня, если думать, что я опозорю?» — сердито спрашивала я себя. Лхарр читал мои мысли. Он мрачно улыбнулся.

— Ричард только что из тюрьмы, после десятилетнего заточения, и наша война, его и моя, завершается. Поддержка Дома Джастинов определит, чья сторона выиграет. Леди Агнес обучила вас нашим правилам поведения. Вы можете показать каждому, что женщина, воспитанная вне жестких ограничений, не обязательно представляет опасность. Или, наоборот. Поэтому, пожалуйста, оставьте свои аргументы и неповиновение до тех пор, пока мы не вернулись домой.

Охрана проложила для нас путь сквозь толпу. Когда мы приблизились к флагам и скопившимся на границе холма всадникам, Лхарр наклонился ко мне и спокойно произнес:

— Протяните графу вашу руку, дотроньтесь кончиками пальцев до его жены. И действуйте уверенней. Ведь вы теперь Халарек.

Я выпрямила спину и подняла голову примерно так же, как и другие женщины. Паж представил нас графу и его супруге. Граф неожиданно поцеловал мне руку. Его жена коснулась своими пальцами меня, но холод ее касания и ее лица не были следствием погоды. Я посмотрела на Лхарра. Он не подал виду, что что-то заметил. Мы выехали из отведенного для графа пространства. Тут же наши телохранители сомкнулись вокруг нас.

Лхарр осмотрел толпу.

— Большинство нейтральных и младшие Дома, есть также союзники Харлана. Ни одного нашего. Мне это не нравится. А вон Пауль. — Лхарр пришпорил лошадь, затем остановился, повернулся. — На вас надет транслит, так что вас поймут, а я переведу для вас то, что скажут другие. — Он мягко сжал мне руку. — Успокойтесь. Веселее. Жизнь здесь и без того ужасно серьезна большую часть времени. — Он развернул кругом свою лошадь и прокричал, удаляясь галопом: — Я сейчас вернусь.

Он действительно возвратился с маленьким, бледным человеком, который был моложе его на несколько лет, и представил — Пауль IV, герцог Друма. Лорд Пауль поклонился и, повинуясь этикету, припал к моей руке. Затем они с Лхарром быстро, но спокойно заговорили по-цыгански. Герцог поклонился мне снова, сказал что-то по-цыгански и поскакал в первые ряды охотников, которые уже двинулись поперек снежной равнины. Отряд Лхарра пристроился в хвосте. Лхарр ехал на лошади так близко ко мне, что наши ноги касались во время езды.

Он понизил голос.

— Пауль говорит, будто что-то затевается. Но это вряд ли серьезно, так как слишком много свидетелей. Если Джастин союзник с Харланом, то можно объяснить холодность этого общества. Все же важно, как использовать нейтральные Дома, но в зависимости от обстоятельств можно поступать так, как выгодно. — Он усмехнулся и слегка приподнял руку с уздой, как бы говоря тост. — Случилось так, что ваша идея о «зависимости от обстоятельств» близка мне.

Спустя несколько минут один из Дома Халареков, одетый в синее, прискакал из головы процессии. Он поговорил с Лхарром, который пожал плечами и повернулся ко мне.

— Сержант Кранз говорит, что мое отсутствие впереди процессии вызывает много толков. Они жаждут увидеть Джессику в деле. — Он дотронулся до одного из колокольчиков птицы, который тут же зазвенел, затем улыбнулся мне и сказал, не глядя на солдата: — Передай им, сержант, что я провожу время с моей прекрасной молодой женой.

Я покраснела, растерялась и покраснела еще больше. Конечно, это была политическая игра. Так и должно быть. Но я вспомнила с внезапным огорчением, что даже Ланс никогда не называл меня прекрасной. Лхарр, казалось, что-то придумал.

— Хотя, почему бы Джесси сегодня не поохотиться? Сержант, возьми ее с собой и покажи им чемпиона в деле.

Остаток дня пролетел быстро. Лхарр следовал своим собственным советам и отдыхал. Он шутил и поддразнивал солдат. Здесь, вдали от мрачного поместья, я невольно обнаружила, что Лхарр интересный собеседник. Он описал преимущества хорошего сокола и ястреба столь ясно, что я скоро увидела отличия, которые делали Джессику лучшей птицей в воздухе. Он рассказал обстоятельно и прелестно о соколиной и обыкновенной охоте. Легкий ветер отбрасывал мои волосы и приятно покалывал в ушах. Наши лошади гарцевали на новой весенней траве. Впервые за многие месяцы я была на воздухе и получала удовольствие от каждого движения лошади, каждого луча солнца, каждого прохладного дуновения воздуха.

Наконец-то я могла больше не сдерживать свою веселость.

— Я обгоню вас, если мы поскачем вон до того маленького холма, милорд. — И без дальнейших приглашений я пришпорила свою лошадь.

Лошадь рванулась вперед. Сквозь шум ветра и цокот ее копыт доносилась дробь копыт сзади. Это был Лхарр, который сначала догнал меня, а затем вырвался вперед. Дерево на полпути до холма приблизилось и промелькнуло. Лхарр был на полкорпуса впереди. Затем мне показалось, что он слегка притормозил. Жаль, что он давал мне фору, о которой я не просила.

Я рвалась вперед и кричала на лошадь. Один раз я стегнула ее поводьями и засмеялась, когда она обошла Лхарра.

Я успела заметить изумление на его лице и осознание того, что было слишком поздно, чтобы исправить ошибку. Его лошадь подтянулась до моего стремени, затем до вздымающейся лопатки моей лошади, но он не смог продвинуться дальше, и через несколько секунд моя лошадь обогнула холм. Я стала приостанавливать лошадь. Лхарр выглядел так, как я и предполагала — ярко-розовые щеки, взъерошенные волосы, веселые глаза.