Карн вздохнул.

— Кит придется остаться и испытать свою судьбу здесь.

Я прикоснулась к его руке.

— Позволь и мне остаться. Я хочу остаться. Я — часть этого Дома.

— Жанна, перестань… — он запнулся, смутившись от этой вспышки раздражения, потом уже тише продолжал: — Я не знаю, что будет со мной, — он вздохнул, и я почувствовала укол жалости, глядя на его усталое лицо. — Сердцем я чувствую, что ты принадлежишь этому Дому, но умом я не могу согласиться. Тебя не должны схватить здесь. Эта война будет идти до тех пор, пока… На этот раз в живых останется только один. Ричард или я. Я не хочу подвергать тебя опасности. — Грусть в его голосе и глаза говорили, что он не сомневался в победе Ричарда.

Я знала, что Карн погибнет, если вступит в борьбу, предчувствуя свое поражение. Я уже достаточно знала об этом мире. Я схватила его за руки.

— Карн. Ты должен победить. Не позволяй себе думать иначе. — Мои руки разжались, и я отвернулась. Я чувствовала, что сейчас расплачусь, а было бы нечестно в этот момент досаждать ему своими слезами. — Карн, без тебя…

Он обхватил мою голову своими ладонями и тихонько покачал из стороны в сторону.

— Не плачь. Не смей плакать. Ну вот, одну я уже вижу. Прячется под ресницей. Покатилась. Ага! Я поймал ее. — Он тихонько поцеловал меня в щеку и выразительно облизал губы.

Радость никогда не гостила в его глазах, однако я изобразила для него слабую улыбку.

— Так-то лучше, — он похлопал меня по щеке. — Беги наверх, собери одежду, по крайней мере, на месяц. Ты отправляешься завтра утром, как только мы узнаем о состоянии Джемми. — Он помолчал. — Поверь мне, я верну тебя обратно, как только смогу: А теперь, давай. — Он повернул меня к лестнице и слегка подтолкнул ласковым шлепком. — Завтра нам долго прощаться не придется, — крикнул он мне вслед. — Халарек не может проявить слабость.

Я обернулась, чтобы ответить, но он уже ушел к Джемми.

Собрать вещи труда не составляло. Вдали от Карна и от необходимости сделать удовольствие леди Агнес мои потребности в одежде были весьма скромны. Я и три моих компаньонки быстро справились с работой. Во время сборов Кит пришла в себя, но она все еще была в слишком тяжелом состоянии, чтобы понять что-то, кроме того, что я еще жива. Несколько раз я пыталась поговорить с ней и как-то приободрить, но она, вероятно, не слышала меня. Ее сиделка положила холодный компресс на лоб и на запястья и заговорила ровным убаюкивающим голосом:

— Покой — вот все, что мы могли ей дать. Врачи сделали все, что могли, остальное должна была сделать сама Кит.

Утро пришло слишком, слишком скоро. После завтрака я отправила вниз свой чемодан, распрощалась со своими компаньонками. Томми встретил меня у двери и проводил к площадке. Карн встретил нас, когда мы выходили из лифта на уровне.

— Капитан Ороарк, оставьте нас, — прорычал он.

Томми побледнел.

— Оставьте нас!

— Да, сэр! — Томми отсалютовал и бросился бегом к площадке.

Карн проводил его глазами, пока выходная дверь не закрылась за ним, потом повернулся ко мне.

— Он умер. Ему было шесть лет, а он мертв.

— О, Карн, — я кинулась к нему.

Взгляд его широко открытых глаз был бессмысленным, и я с ужасом и удивлением видела, как загорается в них гнев. Я остановилась на полпути. Он схватил меня, и его пальцы стиснули мои плечи как клешни.

— Если бы не ты, он был бы жив. Если бы не твое проклятое упрямство, у меня был бы наследник, а Джемми не был бы такой соблазнительной мишенью.

— Милорд!

— Молчи! — Он схватил меня за руку и потащил через зал к пустующей комнате, предназначенной для слуг. Он захлопнул за нами дверь, и мы остались вдвоем в крохотной комнатушке. Горе и гнев розовым туманом застилали его глаза.

— Прекрасный план, не правда ли? — рычал он. — Убрать Джемми, и два Дома лишаются наследника. Два Дома, потому что у барона не может быть детей. Если бы у меня был наследник, Харлану пришлось бы быть достаточно осторожным, чтобы Дом фон Шусса оставался нейтральным. Одним союзником меньше для него. Но теперь барон не останется нейтральным. У него больше нет причин для этого. Пауль под приговором. Это уже третий Дом. Харлан хорошо подготовился. Здесь чувствуется его рука. Когда не останется Пауля, Эмиля и меня, Старкер-4 окажется в руках Ричарда и будет отброшен на три века назад.

У вас будет возможность все это наблюдать, мадам, поскольку в случае моей смерти вам уже никогда не покинуть Дом Уединения. А Ричард убьет меня, если только он вообще удостоит меня поединка. У него гораздо больше практики в дуэлях, чем у меня.

— Постой, постой! — я пыталась высвободиться из железной хватки. — Ты не можешь так думать.

— Напротив, мадам, именно так я и думаю, — сухо ответил он и потащил обратно через зал. Я упиралась, пыталась высвободиться, но он неумолимо тянул меня за собой. — Пожалуйста, Карн, не отсылай меня. Только не сейчас, с такими мыслями. Я люблю тебя. Я любила его. Не проклинай меня. Пожалуйста.

Но он как будто не слышал меня. Часовой у площадки отсалютовал и распахнул перед нами дверь. Томми осматривал одноместный флиттер. Карн, не глядя на меня, подвел меня к его борту и только там отпустил мою руку. Томми вопросительно смотрел то на него, то на меня. Я ждала, но Карн молчал и не двигался. Очевидно, он не хотел даже попрощаться.

Я с трудом переводила дыхание. Черные пятна плясали перед глазами. Усилием воли я их прогнала. Мы не можем расстаться таким образом! Я обхватила Карна руками и крепко прижалась к нему.

— Пожалуйста, Карн. Я не хочу покидать тебя. Если ты умрешь, я хочу умереть вместе с тобой. Пожалуйста… — Но с таким же успехом можно было обнимать статую. Даже дерево оказалось бы отзывчивее.

— Не бросай меня так, — кричало мое сердце.

Карн грубо разнял мои руки.

— Вы позорите меня своим поведением, — произнес он хриплым и чужим голосом.

У меня зашумело в ушах, в глазах потемнело. Я не успела вовремя овладеть собой и удержаться от падения. Меня подхватил Томми. Он же помог забраться на крыло флиттера, объяснил назначение рычагов в кабине. Томми, чьи темно-карие глаза пожелали мне доброго пути красноречивее, чем его неловкий язык. Тяжелый люк наверху раскрылся, и все ушли в укрытие.

— Карн, будь осторожен, — крикнула я прежде, чем Томми захлопнул дверь кабины.

Но если он даже и слышал, то не подал виду. Больше не оставалось ничего, кроме как нажать красную кнопку и стартовать.

Около минуты флиттер парил над садом. Потом к нему присоединились четыре черных корабля сопровождения.

— Миледи, — из громкоговорителя послышался голос Томми. — Мы проводим вас до границ владения, то есть около двухсот километров, но соблюдая радиомолчание. Рычаг на дальнем конце панели регулирует положение вашего щита. Когда я подам сигнал к отправлению, нажмите на него. Вы поняли?

— Да.

— Да хранит вас Бог.

— И вас также.

Я передвинула рычаг и увидела, как деревья внизу на мгновение утратили свои очертания. Заключенная в противовзрывную скорлупу флиттера, я осталась наедине с тоскливым ощущением безвозвратности. Это чувство напугало меня.

Я сказала себе, что всему виной его горе и усталость. Но этот взгляд, полный ненависти… При всей горечи, которая переполняла меня, при всем унижении, которое я испытала, я не могла поверить, что это конец нашего супружества. Долгое сражение, короткая дружба, еще более короткий брак. Я сдержала слезы, готовые появиться на глазах, и стала следить, как горы, которые я успела полюбить, уплывают назад, превращаясь из зелено-голубых и коричневых в черные и пурпурные, а потом в туманно-серо-голубые. Здесь твой дом — твердили их знакомые очертания.

Я провожала их взглядом, пока даже воображение уже не могло угадать их в ровной линии горизонта. Потом Томми со своими солдатами отстал, и свой путь к экватору я продолжила в одиночестве. Час за часом, километр за километром проплывали под флиттером странные бесформенные равнины Старкера-4.