„Картину“ — если это художник;

„Что-нибудь из мебели“ — если это светский человек;

„Прекрасный фарфоровый прибор“ — если это журналист;

„Столовое серебро“ — если это актер драматического театра;

„Перстни“ — если это разорившийся аристократ».

Причем заметьте, что каждый из этих несчастных достоин особого сочувствия: литератор пользовался успехом; художник побывал в Риме; банкир имел глупость не объявить банкротства; аристократ занимал высокую должность. «Вы просто обязаны, — говорят вам проникновенным тоном, — купить билеты; цена-то совсем скромная! Для вас это сущий пустяк. Вы наверняка выиграете; кстати, билеты уже почти все распроданы».

«Вы мне позволите взглянуть?» — говорите вы холодно; вы все еще надеетесь найти путь к отступлению.

Вы берете билет, разглядываете его, вертите в руках. Вы на виду; на вас смотрят… Вернуть билет назад невозможно.

Если дело зашло так далеко, держитесь величаво; объясните, что вы счастливы быть полезным; купите всего один билет, но зато сияя от счастья; утешайтесь тем, что вы не одиноки, что еще восемьдесят девять человек тоже выбросили на ветер пять или десять франков, один, два, три, а то и десять наполеондоров[73].

Однако на будущее учтите, что:

1) разыгрываемый предмет стоит на самом деле в три раза дешевле;

2) нередко билетов распродают недостаточно, и розыгрыша вообще не устраивают;

3) владелец разыгрываемого предмета почти всегда оставляет половину билетов себе и таким образом имеет сорок пять шансов против вашего одного;

4) о той особе, которой вы помогаете, вы и слыхом не слыхивали;

5) да и она о вас никогда не услышит;

6) следственно, вам не стоит ни ждать благодарности, ни надеяться на удовольствие.

Мы знаем композитора, чье фортепьяно разыгрывалось в лотерею семь раз. Оно приносит тысяч восемьсот франков в год. Однако в Париже осталось всего три незадействованных квартала.

Что же до способов уберечься от лотерей, мы можем посоветовать только одно — изучить в тонкостях систему Лафатера[74] и угадывать близкую опасность по лицам, интонациям и жестам.

Мы были знакомы с одним порядочным человеком, которого можно назвать образцом, идеальным воплощением осторожности.

Он ловко предохранял себя от любых покушений на его кошелек, от кого бы они ни исходили: от мошенников или от правительств, от порядочных людей или от светского общества.

Прежде всего, он решился умереть холостяком. И умер!.. нам довелось идти за его гробом; он был накрыт белой простыней и ехал на похоронных дрогах для бедных. Однако покойный умер не девственником. О нет, ни в малейшей степени!

Все свое состояние он вложил в пожизненную ренту и благодаря этому получал ежегодно кругленькую сумму в шестьдесят тысяч ливров.

Следовательно, он не платил налога на недвижимое имущество, ему не грозили принудительные займы, военные реквизиции и контрибуции и проч.

Он славно устроил свою жизнь.

Жил он в самой лучшей из парижских гостиниц, где занимал роскошно обставленные апартаменты.

Следовательно, он никогда не платил ни налога с движимого имущества, ни подушной подати, ему не грозили ни дежурства в Национальной гвардии, ни превращение собственного дома в армейские квартиры.

Слуг у него не было.

Он договорился с владельцем наемной кареты, и тот всегда в нужное время предоставлял ему экипаж с лакеем.

Он бывал на роскошных обедах, но, по причине своего холостяцкого звания, был освобожден от обязанности устраивать ответные трапезы.

Он обедал у самых прославленных рестораторов, а посему был свободен он нахлебников и приживальщиков.

Если у него и были дети, он нисколько не тревожился ни о них, ни об их матерях и никогда не просыпался ночью от их плача.

За всю свою жизнь до самого последнего вздоха он не потратил ни единого франка иначе, как на собственное удовольствие; он мог бы применить к себе слова Горация: justum et tenacem[75].

Всякий день он пользовался неограниченной свободой, ни в чем не знал удержу, ничем не смущался и был счастлив, как только может быть счастлив тот, кто наслаждается всеми благами общественной жизни, но не исполняет ни одну из ее обязанностей.

Ни в коем случае не слушайтесь голоса тщеславия и не имейте глупости соглашаться на бесплатные должности; из всех этих почетных обязанностей более всего опасайтесь поста мэра, особенно в главном городе округа. И вот почему:

1) Если префект отправляется в путешествие, он непременно является к вам; вам приходится его принимать, но будьте уверены: он уже назавтра забудет ваше имя.

2) Когда настанет время призыва и придется тянуть жребий[76], к вам на три дня заселится супрефект. Это еще хуже префекта.

3) Наконец, в вашей коммуне наверняка найдутся судебные тяжбы, которые нужно закончить, и дорожные работы, которые нужно начать; между тем самое ничтожное дело может быть решено только в главном городе департамента, а то и в самом Париже; у нас ведь все централизованно! Вот и прикиньте, сколько вам придется ездить туда и обратно, обедать и жить вдали от дома, сколько денег потратить и сколько тягот снести.

4) Вы наживете себе врагов, а эту неприятность не может искупить даже удовольствие от звания провинциального Цезаря.

По самому скромному подсчету подобное место обходится в двенадцать сотен франков в год — неплохое приданое для порядочной девицы.

Если двое переходят через Сену по мосту Искусств, один из них непременно раскошеливается[77].

Позвольте это сделать вашему другу.

Остерегайтесь авторов, желающих посвятить вам книгу.

Остерегайтесь также авторов, которые посылают вам свою книгу без надписи «Дружески». Даже слова «В знак уважения» небезопасны: из них вовсе не следует, что за книгу не придется платить.

Те почтенные особы, которые 30 декабря отлучаются из города на целый месяц, — истинные философы, судящие о вещах в высшей степени здраво[78].

Соглашайтесь крестить только собственных детей[79].

Если вам предлагают крестника, пусть даже с хорошенькой кумой в придачу, отвечайте невозмутимо, что католическая религия предписывает крестному отвечать перед Богом за душу своего крестника, который тем самым становится его духовным сыном, а вы положили себе за правило такую ответственность на себя не брать.

Фраза эта исполнена достоинства и мудрости, благородства и осмотрительности.

Самые скромные крестины обходятся порядочному человеку в сотню экю, и это без учета трат на крестника.

Есть, однако, случаи, когда от крестин не отвертеться: если дети ваши, но рождены вне брака, принципу, изложенному нами в первой фразе этого параграфа, следовать невозможно[80].

Остерегайтесь жениться на бесприданницах; но еще больше остерегайтесь жениться на девушке с многочисленной родней.

Многие почтенные особы взяли себе за правило выходить из дома без денег: мудрые эти люди подобны бравым наемникам былых времен, которые облачались в кольчугу и потому не боялись ничьих кинжалов.

В день праздника Тела Господня ходите по городу как можно быстрее; кругом слишком много набожных детей.