Мальчишки были на себя не похожи: у Андрея голубел здоровенный синяк под глазом и вспухла верхняя губа, у Пети кровоточил нос, одна скула в два раза больше другой. В довершение ко всему у обоих разодраны на груди рубахи, а джинсы извожены в земле.

– Вот они, герои нашего времени, – иронизировал старший лейтенант. – Борцы за справедливость… Если бы не они, то наш прекрасный город просто погиб от нашествия хулиганов! Послушаешь их, так нужно обоих представлять к медалям «За отвагу».

Полчаса назад Вадиму Федоровичу позвонили из отделения милиции и сообщили, что задержаны его сын Андрей с приятелем, мол, они учинили безобразную драку в сквере напротив Пушкинского театра. Вадим тупо слушал незнакомый голос, подозревая, что его кто-то неумно разыгрывает. Чтобы Андрей ввязался в драку? Такого еще не было. Сын всегда избегал конфликтов со своими сверстниками, у него даже на этот счет была своя теория: только примитивные люди пускают в ход кулаки, воспитанный современный молодой человек действует логикой, убеждением, интеллектом, а драка – это варварство. И он, Андрей, ни за что не поднимет руку на ближнего… Вадим только усмехнулся, слушая разглагольствования сына, он-то прекрасно знал, что все это чепуха! Удивительно, что подобные чересчур уж здравые мысли приходят в голову сына в самом драчливом возрасте. В детстве и юности Вадиму не раз приходилось отстаивать свои права и достоинства кулаками. Есть люди, на которых никакие слова не действуют, только – сила. По крайней мере, после войны было так. Но времена меняются, кто знает, может, молодежь теперь иная? И вот вдруг драка, милиция… Что же все-таки случилось?

Андрей рассказал, что они с Петей Викторовым играли в шахматы в сквере у Пушкинского – там каждый день собираются любители…

– На деньги? – перебил старший лейтенант.

– Мы на деньги не играем, – бросив на него исподлобья взгляд, проворчал Петр.

– Спорт и деньги – это несовместимо, – вставил Андрей.

– Другие-то играют на интерес, – заметил старший лейтенант.

– У нас своя компания, – сказал Петя.

– От деляг мы держимся подальше, – поддержал его Андрей.

Выиграв две партии – победу в любительском турнире одержал Андрей, – они пошли мимо театра на улицу Зодчего Росси, там увидели, как трое парней – им лет по пятнадцать-шестнадцать – привязались к двум младшеклассникам, требуя у них мелочь. Насупленные ребятишки выворачивали карманы, доставая монеты, а парни, дурачась, пинали на асфальте их портфели…

– Наши рыцари, конечно, тут же вступились за малышей… – ввернул старший лейтенант.

– По-моему, так поступил бы каждый порядочный человек, – невозмутимо взглянул на него Андрей. – Вообще-то я противник физического воздействия на личность. Сказал, чтобы они оставили ребят в покое.

– Очень даже вежливо им сказал, – подтвердил Петя.

Хулиганы действительно отвязались от малышей, которые, подхватив с асфальта портфели, бросились наутек, и подошли к ним. Белобрысый парень в батнике и джинсах – у него белый перстень на пальце – тоже вполне миролюбиво заметил, что они решили заглянуть в пивную, но у них не хватает рубля, а в пивной, к сожалению, в долг не наливают, так что, мол, выкладывайте рубль, да поживее, у них в глотках пересохло… Андрей стал им говорить, что все это похоже на грабеж среди бела дня, Петя молчал, чуя неладное. У Андрея на голове была модная шапочка с целлулоидным козырьком и надписью по-английски: «Мальборо». Белобрысый неожиданно сорвал, с него шапочку и надел на себя, удовлетворенно сказав при этом: «Тютелька в тютельку!» Когда Андрей попытался отобрать свою собственность, парень с ухмылкой заехал ему в глаз, остальные двое набросились на Петю. В общем, началась беспорядочная драка, какая-то женщина, выйдя из парадной, закричала, и тут как раз вышел из под арки милиционер, ну и хулиганы убежали вместе с шапочкой в сторону площади.

– А вы чего же остались? – поинтересовался старший лейтенант.

– Зачем нам-то было бежать? – удивился Андрей.

– Мы – пострадавшие, – пощупал скулу Петя и шмыгнул носом.

– В общем – жертвы, – заключил старший лейтенант.

Вадим знал: сын говорит правду, он вообще никогда не лгал, считая это ниже своего достоинства. Но старший лейтенант этого не знал, да и такая у него работа, что приходится во всем сомневаться и проверять. А в данном случае проверить было нечего, потому как свидетелей не оказалось, даже женщина, что вышла из парадной, куда-то подевалась, а сержант, доставивший ребят в отделение, как говорится, попал к шапочному разбору. Ему даже не пришло в голову фамилию женщины записать. Старший лейтенант считал, что произошла обыкновенная драка, – в их районе никто школьников не останавливал и денег у них не отбирал, – те, кто похитрее, как это водится, удрали, а Андрею и Пете не повезло, их задержал сержант.

Вадиму Федоровичу все же удалось переубедить старшего лейтенанта, и он отпустил с ним мальчишек. Пришлось показать свое журналистское удостоверение и пообещать серьезно поговорить с сыном дома. А у Пети милиционер потребовал телефон и адрес. Тот назвал другую фамилию и несуществующий телефон. Вадим приехал сюда на «Жигулях» – уже три месяца, как он ездит на новой машине, – мальчишки забрались на заднее сиденье.

– Почему он нам не поверил? – задумчиво спросил Андрей. – Мы же ему правду говорили.

– И надо было тебе заступаться за этих пацанов? – упрекнул приятеля Петя. – Хоть бы спасибо сказали – смылись и даже не оглянулись! А мы теперь с разбитыми рожами будем ходить…

– Что же твои словесные убеждения не подействовали на хулиганов? – насмешливо осведомился Вадим Федорович.

– Я тоже одному, кажется, глаз подбил, – вспомнил Андрей.

– Ты все-таки поднял руку на ближнего? – деланно удивился отец.

– Я бы не назвал этих подонков своими ближними, – пробурчал сын. – Истинные гориллы – вот кто они.

– Причем старше нас и их было три лба, – заметил Петя.

– Я должен честно признаться, мы с тобой, Петя, совершенно не умеем драться, – сказал Андрей, ощупывая созревающую шишку на лбу.

– Я этого, с жиденькими усиками, укусил за палец, – подхватил тот.

– Укусил… – презрительно пожал плечами Андрей. – И не противно тебе было грязный палец в рот брать?

– Как-то само собой получилось, – смутился Петя.

Улыбаясь про себя, Вадим Федорович с интересом слушал их.

– Так не годится, – после продолжительной паузы сказал Андрей. – Не знаю, как ты, а я завтра же пойду в спортивное общество и запишусь в секцию бокса. Настоящий мужчина должен уметь постоять за себя. Сегодня я это очень отчетливо понял.

– Ты же был хоккеистом, – напомнил отец.

– Но дрались мы не на льду, а на асфальте, – криво улыбнулся сын.

– Бокс – это хорошее дело, – согласился Петя. – Пожалуй, и я запишусь.

– А может, лучше в секцию самбо?

Петя смотрел Андрею в рот и во всем признавал его превосходство. Викторовы жили в их же доме, на последнем этаже. Петин отец – художник. Под самой крышей у него большая мастерская, Петя занимался в специальной школе при Академии художеств, Андрей учился в английской школе. Помнится, Ирина места себе не находила, пока его не определила в такую школу, – в то время это было очень модно, она с гордостью заявляла всем знакомым: «Наш Андрюша учится в английской школе!» Учился Андрей средне, но по-английски уже мог довольно свободно говорить и читать. В его комнате всегда можно увидеть какой-нибудь английский роман или детектив. Особенно любил он Агату Кристи.

– И тебе нравится эта… дамская литература?

– Она пишет не хуже Сименона.

Продолжать спор было бесполезно: сын знал английский и читал в подлиннике, а Вадим Федорович – нет. Впрочем, Андрей никогда не кичился знанием иностранного языка. Когда к ним приходили гости и Ирина, узнав, что кто-либо из них знает английский, просила гостя побеседовать с сыном, тот всегда уклонялся. Вадим понимал, что Андрею стыдно за мать, и потакать ее мелкому тщеславию он не собирался. А Ирина расстраивалась и потом упрекала сына, что гости могут подумать, будто Андрей ничего не знает…