– Когда мы встретимся? – увидев огни приближающейся электрички, спросил Вадим. И сам почувствовал, как банально это прозвучало.

Она поцеловала его в щеку, – улыбнулась и сказала:

– Не думай об этом.

Тогда он взял ее за узкие плечи, близко придвинул к себе и, глядя в глаза, твердо проговорил:

– Это не случайный эпизод в нашей жизни, поняла, Вика?

– Не надо, ничего не говори.

Зашипел воздух, двери раскрылись, и он вошел в освещенный вагон. Мимо окон бледным размазавшимся пятном проплыло ее лицо, мелькнула надпись: «Комарово», нарастал шум быстро набирающей скорость электрички.

Обнимая и целуя жену, он видел перед собой насмешливые глаза Вики, слышал ее мягкий грудной голос. Это было какое-то наваждение, он боялся назвать жену Викой.

Когда он выключил свет ночника, довольная Ирина заметила:

– Белые ночи на тебя так подействовали?

– Как? – растерялся он.

– Ты сегодня такой же, как в наш медовый месяц!

– Разве тогда были белые ночи?..

– Я поеду с тобой в Андреевку, Вадим, – прижимаясь к нему, прошептала Ирина.

Игорь Найденов в третью встречу подробно рассказал Родиону Яковлевичу Изотову про ЗИЛ, про своих знакомых, выделяя среди них Алексея Листунова, с которым уже много лет поддерживал дружеские отношения. С Семеном Линдиным они почти не разговаривали – тот так и не простил Игорю, что он увел Катю Волкову. Впрочем, Найденова это мало волновало: Линдин ему никогда не нравился. Родион Яковлевич особенно заинтересовался Листуновым после того, как Игорь вспомнил, что у Алексея отец в войну пропал без вести. Скорее всего, попал в плен и погиб в концентрационном лагере, по крайней мере, так считал сам Алексей.

В это воскресное утро Игорь договорился с Алексеем встретиться на Белорусском вокзале у газетного киоска – они решили съездить за грибами, которые этой теплом и дождливой осенью щедро высыпали в подмосковных лесах. Белые, подосиновики, подберезовики грибники возили целыми корзинами. Когда Игорь вышел из метро, Листунов с рюкзаком и прутяной корзинкой в руке уже ждал его. Он был в болотных сапогах, зеленой брезентовой куртке с капюшоном, на голове серая вязаная шапочка.

– Опаздываешь, коллега, – упрекнул Алексей.

На вокзальных часах было десять минут восьмого.

– Еле в автобус влез, – улыбнулся Игорь. – Думаешь, мы одни такие умные? Посмотри, какое нашествие. И все за грибами.

Из дверей метро валила густая толпа грибников – их можно было узнать по одежде, корзинкам, некоторые несли в руках пустые ведра. Все направлялись к электричкам. Приятели втиснулись в вагон, заняли два последних свободных места у самого входа. Автоматические двери со стуком закрылись, и вагон бесшумно поплыл, оставляя за собой перрон, станционные строении.

– Вчера у свояка крепко поддали, думал, не встану утром, – кисло улыбнулся Алексей. – Пара кружечек «Жигулевского» на помешала бы!

В рюкзаке у Игоря бутылка «столичной», хорошая закуска, банка шпрот. У окна двое мужчин уже потягивали из горлышка вермут. Алексей с завистью посмотрел на них. А те пили без закуски, с серьезным видом, отхлебнет один, передаст бутылку другому.

– Еще магазины закрыты, а они уже где-то разжились… – вздохнул Листунов.

– На природе похмелье быстро вытягивает, – заметил Игорь.

– Ты взял с собой для разогрева? – озабоченно спросил Листунов.

– Мы же за грибами едем, а не на пикник.

– Без ножа зарезал, – совсем расстроился Алексей. – Проснулся, вроде ничего, сейчас головка бо-бо. – И он снова посмотрел на мужчин, приканчивающих бутылку.

– Да не стони ты, несчастный, приедем – дам тебе похмелиться, – сжалился Игорь.

– Я же знал, что ты товарища в беде не оставишь, – повеселел Листунов.

Вышли на конечной станции – так посоветовал Родион Яковлевич Изотов. Вместе с ними высыпали из вагона с десяток грибников, остальные сошли раньше. Игоря он предупредил, чтобы тот не делал больших глаз, если они ненароком повстречаются в лесу, пусть сделает вид, что никогда не видели друг друга. Садясь в электричку, Игорь посматривал вокруг, не мелькнет ли знакомое лицо.

Грибы стали попадаться сразу, как только вошли в рощу. Первым нашел крепенький красноголовый подосиновик Алексей. Аккуратно срезал ножом, понюхал влажную бархатную шляпку, сморщил нос от удовольствия.

– Сырым бы закусил стопку беленькой, – заметил он.

Игорь опустился на пенек, развязал рюкзак, достал бутылку, пластмассовый стакан, бутерброды с ветчиной и даже соленый огурец.

– Ну уважил, кормилец! – восхитился Алексей. Глаза его заблестели, губы расползлись в довольной улыбке.

Игорь налил ему граммов сто, потом столько же себе и, заткнув скомканной бумагой бутылку, невозмутимо спрятал в рюкзак.

– Остальное допьем за обедом, – твердо заявил он.

– Ты как моя Тонька, – покачал темноволосой головой Листунов. – Та тоже все раскладывает по полочкам!

– Ура, белый! – воскликнул Игорь, срезая под толстый корешок гриб.

Он вспомнил, как мальчишкой в Андреевке бегал с ребятами за грибами, там они росли сразу за околицей, бывало, за час-два наберешь полную корзинку отборных боровичков. Есть он грибы не любил. Жаренные с картошкой еще куда ни шло, супа же никак не мог заставить себя и ложку проглотить. Мать сушила, солила, мариновала грибы… Сколько лет он не видел ее? Да и увидит ли теперь когда-нибудь? Не то чтобы он скучал по ней, просто иногда испытывал легкую тоску. Несколько раз ему хотелось бросить все и махнуть в Андреевку! Взглянуть на свой дом, побродить по поселку, сходить в Мамаевский бор, выкупаться в Лысухе… С каждым годом это желание становилось все слабее, скоро, наверное, совсем угаснет. Другие теперь желания у Игоря Найденова… Когда он притащил из комиссионки стереопроигрыватель «Филипс» с красивыми колонками, Катя даже испугалась: откуда взял деньги на это? Игорь объяснил ей, что выиграл по трехпроцентному займу тысячу рублей и вот купил… Действительно, «выигравшую» облигацию дал ему Изотов, порекомендовал на заводе похвастаться перед знакомыми, мол, подвалило счастье!..

Ему завидовали, щупали облигацию, сверяли номер с измятой газетой, которую Игорь таскал в кармане. Изотов сказал: что бы Игорь теперь ни приобрел, даже очень дорогую вещь, знакомые скажут, что он везунчик, выиграл по займу или по лотерее. Ничто так надолго не запоминается, как чужое везение, удача, находка или обнаруженный клад. Хорошо бы, конечно, ссылаться на богатого дядюшку, оставившего наследство, но в СССР это почему-то вызывает у многих подозрение. Даже неукраденные деньги нужно тратить с оглядкой – как бы кто чего такого о тебе не подумал…

Не успели они расположиться на обед под березами, как к ним, насвистывая, подошел Изотов. В руках корзинка с грибами, за спиной тощий вещмешок, на ногах болотные сапоги с подвернутыми голенищами, маленькая клетчатая кепка лихо сдвинута на затылок.

– А не запалить ли нам, товарищи, костерок? – поздоровавшись, предложил он.

Листунов неприязненно посмотрел на него, потом перевел взгляд на початую бутылку, которую Игорь уже выставил вместе с закуской на расстеленную на мху газету.

– Граждане, берегите лес от пожара! – торжественно произнес он. – Одна маленькая спичка способна уничтожить тысячи ценных пород деревьев. Вы разве, гражданин, не видели большой-большой плакат при входе в лес?

– Столько этих разных плакатов кругом! – ответил Изотов. – Если на них обращать внимание…

– Плакаты украшают нашу жизнь, – усмехнулся Алексей. – Или, точнее, приукрашивают.

– Если вы не против, я присоединюсь к вам, – располагающе улыбаясь, проговорил Изотов. – С первой электричкой приехал сюда, и надо же! Кто-то опередил – все белые посрезаны! Можно подумать, что настырный грибник в потемках с фонариком бродил по лесу.

– Мы тоже белых мало нашли, – поддержал разговор Игорь.

– Места тут грибные, – продолжал Изотов. – Я не первый год езжу сюда.