— Прими одну, — сказал он, протягивая ей пузырек.

— Что это? — спросила специалист.

— Провигил, — ответил Райан и сам проглотил одну таблетку. — Становится поздно, день был долгим, и мы все устали, верно?

— Верно, — согласилась она и сунула таблетку в рот.

— Больше нет, — сказал он. — Неужели ты не читала инструкцию по провигилу?

— Нет, — ответила она. — Название слышала, но не знаю, что это такое.

— Он «снимает усталость», — объяснил Райан. — Это не стимулятор; это вроде противоположности снотворному. Ты не чувствуешь сонливости. Слегка тупеешь и не замечаешь этого, но это завтра, и если нам не удастся поспать, что вероятно. Я раздам стимуляторы, они помогут мыслям ворочаться живее. Мы будем почти в порядке. Прямо до момента, когда по нам начнут ползать пауки.

Он снова посмотрел на карту и сдвинул брови.

— Если мы развернемся и спустимся с холма, там есть другая дорога, которая ведет к ущелью Бетти-Гэп по гребню. Она должна быть проходимой.

— Если она там вообще есть, — буркнула она и дала задний ход.

— О, маловерно, — произнес он и откинулся на спинку сиденья. — Все могло быть хуже, все могло быть гораздо хуже.

— Нет, правда? — саркастически спросила она.

— Уж поверь, — сказал Райан и потеребил значок с цифрой «600» на груди. — Я уже ходил по этим граблям. Вот и шрамы.

— Что вы делаете? — спросила Шари. — Вы что, спятили?

—  Ну, я не уверена, чторасскажу кому-либо, что мы это сделали, — ответила Уэнди. — Предполагая, что сможем выбраться отсюда живыми. Но нет, мы не спятили.

— А похоже, — сердито сказала Шари, оглядывая цех. — Взрывать нельзя! Уцелевшие прячутся по всему подгороду!

— Четыре года ушло у наших, чтобы отбить подгород Рочестер, — напомнила Уэнди. — По оценкам, спустя две недели в живых останется менее двухсот человек. И я думаю, это щедрые оценки, я бы сказала, менее двух. Сравни это с потерями послинов, если на них рухнет весь подгород; сейчас в нем от пятидесяти до шестидесяти тысяч послинов, если прикинуть.

— Вы все равно не сможете взорвать все сооружение, — возразила Шари. — Оно рассчитано на близкий атомный взрыв.

— Оно рассчитано на удар снаружи, милашка, — ответила Элгарс. — Опоры не рассчитаны на боковые повреждения. Плюс к тому, эти фиговы бомбы вызовут пожары, и много. Если они и не спалят всех послинов, то опоры ослабят достаточно, чтобы обвалилось все сооружение.

Шари искоса глянула на Элгарс.

— Какие бомбы? И почему у тебя английский акцент?

— Она транслирует брита, — сказала Уэнди. — Вероятно, одного из их экспертов-подрывников. А бомбами являются все чаны; в каждом находится топливно-воздушная бомба из нитрата аммония.

— Они похожи на… маслянистый бетон, — произнесла Шари.

— Не волнуйся, это бомба, — сказала Уэнди. — И достаточно большая, чтобы угробить весь подгород со всеми послинами.

— И всеми уцелевшими людьми, — напомнила Шари.

— И всеми уцелевшими людьми, — согласилась Уэнди.

— Это мерзость! — сплюнула Шари.

— Нет, это война, — холодно ответила Уэнди. — Ты помнишь, откуда мы пришли?

— Я выжила во Фредериксберге, — выпалила Шари. — И здесь тоже будут выжившие! Только если вы не взорвете эту бомбу!

— Важным во Фредериксберге было то, что послинам там как следует дали по носу! — рявкнула на нее Уэнди. — После этого они знали, что мы и можем, и будем трахать их при любой возможности. Вот этим мы обезглавим их наступление и оттяпаем весомый кусок от их сил. И это стоит потерь. Стоит погибших. На войне люди погибают. И хорошие люди, и плохие. Если бы я считала, что большинство из них спасется, нет, мы бы не стали взрывать бомбу. Но большинство из них убьют в этих туннелях и переработают на еду. Не. На. Моей. Вахте.

— Так что, ты собираешься торчать здесь, пока не взлетишь на воздух? — едко спросила Шари.

— Нет, будь я проклята! — сказала Уэнди. — Я собираюсь свалить отсюда, если смогу. И забрать с собой и тебя, и детей! И таймер бомбы установлен на шесть часов с момента…

— Миновавшего примерно четыре минуты назад, — сказала Элгарс, глянув на пульт. — Поэтому я предлагаю вам, дамы, закругляться с дискуссией.

— Черт возьми, — тихо проговорила Шари. — О’кей, о’кей. Идем.

Она посмотрела вверх, туда, где был подгород, и покачала головой.

— Мне очень жаль.

— А мне жаль, что я не погибла в секции А, — произнесла Уэнди и положила руку на плечо Шари. — Это было бы… чище. Но мы собираемся трахнуть послинов, и это главное.

— Ну, вы обе можете болтать об этом сколько угодно, — бросила Элгарс, уходя к дальней двери. — Я же собираюсь делать отсюда ноги.

— Согласна, — сказала Уэнди и последовала за ней. — Согласна.

Шари бросила последний взгляд на приборы и повернулась вслед за другими. В этот момент дверь в северной стороне распахнулась.

Послинский нормал бросил один взгляд на трех женщин и рысью побежал по узкому мостику, издавая переливчатый крик и доставая рэйлган.

Уэнди обернулась, вскрикнула и начала передвигать МП-5 вперед.

— НЕТ! — завопила Элгарс и вырвала автомат из ее рук. — Здесь все взорвется!

— Попробуй азота, говнюк! — выкрикнула Шари и пустила струю криогенной жидкости на мостки и на послина.

Нормал остановился посмотреть на пенную арку летящей жидкости. Он казался озадаченным, зачем эта треш разбрызгивает белую жидкость по всему мостику. Но когда проход начал ломаться от напряжения и собственной хрупкости, послин выпустил очередь из рэйлгана, затем с визгом свалился в чан с аммиаком.

— Вот дрянь, — проговорила Уэнди, поднимаясь с пола, на который она бросилась перед этим. — А, дьявол! Шари!

Шари лежала на спине с судорожно прижатыми к животу руками. Кровь ручьем стекала с мостков на пол.

Уэнди подошла к ней и перевернула на живот. Взору открылось огромное выходное отверстие заряда рэйлгана.

— Ааааа! — закричала от боли Шари. — О боже! Уэнди, я ничего не чувствую ниже пояса.

— Это потому что он прошел прямо сквозь позвоночник, — печально сказала Уэнди. Она наложила давящую повязку и махнула Элгарс подойти. — Положи сюда руку.