Ниже приведены выдержки из конспекта сессии с высокой дозой ЛСД, проведенной молодым психиатром, в котором он описывает свое убедительное отождествление со спермой и яйцеклеткой на клеточном уровне сознания. Переживая участие в гонке спермотозоидов и слиянии двух эмбриональных клеток во время зачатия, он пережил деление клеток оплодотворенного яйца и все эмбриональное развитие до самого конца.

«Мое сознание становилось все менее и менее дифференцированным и мое представление о собственном теле подвергалось радикальным изменениям. Казалось, я стал каким-то примитивным организмом вроде амебы. Я начал испытывать странное возбуждение, не похожее ни на что, что мне когда-либо приходилось чувствовать. Я понял, что участвую в какой-то лихорадочной супергонке, следуя неким химическим посланиям, очень соблазнительным, действию которых невозможно сопротивляться. Часть меня, расположенная где-то там, где обычно располагалась моя спина, генерировала ритмичную пульсацию, которая несла меня сквозь пространство и время к какой-то неведомой цели. Я имел очень смутное представление о пункте назначения, но дело казалось очень важным. По прошествии некоторого времени я, к своему немалому удивлению, понял, что стал сперматозоидом и этот таинственный регулярный пульс исходит от лидера гонки. Он стимулировался длинным жгутиком, который извивался и толкал меня вперед.

Прибегнув к своему зрелому рассудку, я заключил, что целью, которую я так яростно преследовал, было достичь яйцеклетки и оплодотворить ее. Несмотря на то что подобный сценарий казался моему разуму ученого абсурдным и нелепым, я не мог сопротивляться соблазну полностью погрузиться и раствориться в этой гонке со всей серьезностью и всеми силами. Чувствуя себя сперматозоидом, борющимся за яйцеклетку, я осознавал всю сложность задействованных факторов. Происходил физиологический процесс, обладавший теми самыми основными характеристиками, которые изучают в медицинских институтах. Однако у него было и множество дополнительных характеристик, которые выходили далеко за пределы того, что было известно моему разуму, и того, что была способна вообразить моя фантазия ч обычном состоянии сознания.

Клетка-сперматозоид, которой я стал, оказалась сложным микрокосмом, мирозданием в своем собственном праве. Я ощущал биохимические процессы в нуклеоплазме и представлял себе хромосомы и даже молекулярную структуру ДНК. Базовое архетипическое строение молекул ДНК было расцвечено голографическими образами различных форм жизни. Физио-химические конфигурации казались тесно связанными с примордиальными филогенетическими отпечатками, памятью предков, мифами и архетипическими образами, и все они сосуществовали в одной и той же безгранично сложной матрице. Биохимия, генетика, естественная история и мифология, казалось, сложно переплетались и были лишь различными аспектами одной и той же сложной космической структуры. Гонка сперматозоидов также, казалось, управлялась некими внешними силами, определяющими ее конечный результат. Я ощущал, что все это имеет какое-то отношение к истории и звездам, и решил, что они представляют таинственное кармическое и астрологическое влияние.

В какой-то определенный момент я также отождествился с яйцеклеткой. Мое сознание колебалось между сперматозоидом, стремящимся к своей цели, и яйцеклеткой с туманным, но сильным ожиданием очень желанного и важного события. Возбуждение этой гонки возрастало с каждой секундой, и ее лихорадочный темп увеличивался с такой скоростью, что это, казалось, напоминало полет на космическом корабле, приближающемся к скорости света. Затем наступила кульминация в форме триумфальной имплозии и экстатическое слияние сперматозоида с яйцеклеткой. В этой точке две разделенные части сознания соединились, и я был одновременно обеими эмбриональными клетками.

Довольно странно, что и сперматозоид и яйцеклетка, похоже, переживали одно и то же событие одновременно и как личную победу, и как общий триумф. Они оба выполнили свою миссию — для сперматозоида это достижение и вхождение в яйцеклетку, а для яйцеклетки — получение и объединение со сперматозоидом. Одно действие подразумевает двух участников и в итоге приводит к победе и общему удовлетворению их обоих.

Я чувствовал, что этот пример двойной победы представляет собой идеальную модель не только для кооперации мужского и женского в зрелой сексуальной активности, но и для межличностных отношений в целом. Главной задачей было организовать обстоятельства таким образом, чтобы все участвующие стороны достигли удовлетворения и пережили позитивный результат как их личный успех.

После слияния эмбриональных клеток мои переживания продолжались с той же бешеной скоростью, что и гонка сперматозоидов. В сконденсированной и сильно ускоренной форме я пережил весь филогенез, последовавший за зачатием, от оплодотворенной яйцеклетки через первое деление клетки, морулу, бластулу и далее, к полностью развитому плоду. Я полностью осознавал биохимические процессы, деление клеток и рост тканей. Было выполнено огромное количество задач, преодолено множество трудностей и критических периодов. Я был свидетелем и пережил дифференциацию тканей и формирование новых органов, стал жаберными щелями, пульсирующим сердцем эмбриона, колоннами клеток печени, слизистой оболочкой кишечника и многими другими частями развивающегося организма. Взрывной рост эмбриона сопровождался потрясающим высвобождением энергии и золотого света. Я чувствовал, что переживаю биохимическую энергию, задействованную в стремительном росте клеток и тканей.

В определенный момент я четко ощутил, что мое развитие в качестве плода закончено, и это тоже переживалось как великое завершение — личный успех, так же как и триумф творческой силы природы. Когда я вернулся в нормальное состояние сознания, я был убежден, что это переживание будет иметь глубокое и длительное воздействие на мою самооценку. Вне зависимости от того, каким бы ни был мой дальнейший жизненный путь, я уже совершил два достаточно необычных подвига в этой своей инкарнации: я выиграл гонку с сотнями миллионов участников и успешно завершил труднейшую задачу эмбриогенеза. Хотя ученый во мне был позабавлен подобным глупым объяснением и реагирует на него снисходительной улыбкой, стоящие за ним эмоции очень сильны и вполне убедительны».

Как только я установил, что в холотропных состояниях сознания можно получить доступ к памяти о биологическом рождении и жизни эмбриона, я столкнулся с куда более фундаментальной концептуальной проблемой. В целом ряде случаев мои клиенты сообщали, что во время сессий с применением психоделиков они переживали эпизоды из жизни своих предков, живших задолго до того, как они были зачаты. Другие переживали что-то, связанное с другими историческими эпохами и даже другими географическими областями, но без ощущения биологической связи с их главными героями, а эмпирические идентификации часто подразумевали представителей других расовых групп.

Эти наследственные, расовые и коллективные воспоминания часто содержат точную историческую и культурную информацию, которая выходит далеко за пределы реальных знаний этих людей. Они четко описывают костюмы, оружие, архитектуру, ритуалы и другие аспекты периодов истории и стран, с большим количеством конкретных деталей. Все это, похоже, показывает, что подобные переживания не являются плодом фантазии, символической переработкой некоторых текущих проблем или результатом мозговой патологии, как их обычно рассматривают психиатры традиционного направления, но в своем роде уникальными и завораживающими явлениями. Эти наблюдения предоставили сильные доказательства в поддержку существования коллективного бессознательного, описанного Карлом Густавом Юнгом.

Признание объективности этих переживаний и доказательство их подлинности требует подтверждения информации, которую они содержат, и демонстрацию того, что мои клиенты не могли получить ее другим путем, а это, естественно, задача не из легких. Многие события, описанные в этих переживаниях, имели место много лет тому назад и в других странах. Иногда содержащаяся в них информация недостаточно конкретна и точна, а иногда, наоборот, точна до мельчайших деталей, но не существует никаких архивов по этой теме и других источников для легализации подобной информации. Однако иногда случалось так, что у переживаний имелись все критерии, необходимые для их подтверждения — ясная и недвусмысленная информация, адекватный источник для независимого исследования и оценки его точности, и разумные гарантии того, что этот человек не получил информацию из других источников. В следующем тексте я приведу несколько примечательных случаев подобного типа, с которыми я столкнулся в своей жизни.