Как я мог это объяснить? Всё выглядело не очень хорошо, независимо от того, как бы я это не преподнёс.

Я сделал глубокий вдох. — Ладно, помнишь, в мае прошлого года я сказал тебе, что у меня была кое-кто, с кем, как мне кажется, у меня было понимание?

Она скрестила руки на груди. — Да.

— Это она. Я не разговаривал с ней с тех пор, как уехал. Я не знаю, что заставило ее прислать мне эту фотографию сегодня вечером, но она меня совершенно не интересует.

— Я так понимаю, ты не совсем положил этому конец?

— Там не было ничего, что могло бы закончиться.

Лицо Хизер из белого стало красным. — Совершенно верно. Она просто твоя игрушка для траха. Она явно рассчитывает продолжить с того, на чём вы остановились, когда вернешься.

Боже, это отстой. Будущее наших отношений, возможно, не было ясным, но пока я был здесь, я должен уважать Хизер. Это было не что иное, как неуважение, и самое неподходящее время. Она и так испытывала огромный стресс. Мы оба были измотаны. Для неё это было неподходящее время, чтобы увидеть что-то подобное.

Внезапно она закрыла лицо руками. Сначала я подумал, что она плачет, но потом она покачала головой и изменилась в одно мгновение. — Господи, да что со мной такое? Извини. Я не могу винить тебя за это. Черт, я даже не уверена, что имею право злиться.

Я посмотрел на нее, стараясь поддержать. — Ты имеешь полное право злиться. Я бы потерял свое дерьмо, если бы поменялся ролями, — я провел пальцем по сообщению и удалил его. — Оно удалено — там, ему и место.

— Прости, что я так остро реагирую.

Я сделал глубокий вдох. — Парень, которому, по ее мнению, она послала это сообщение? Он больше не существует. Этот человек был пустым. После этого лета я уже никогда не буду прежним. Я благодарен тебе за это.

Прежде чем она успела ответить, зазвонил телефон.

Я наблюдал, как она подняла трубку и заговорила с кем-то, кого я принял за Дебби, риэлтора.

— Они согласны? — она посмотрела на меня и улыбнулась.

Она купила дом. Я показал ей большой палец.

— Звучит заманчиво. Окей…спасибо, что дали мне знать.

Она повесила трубку и просияла. — Они приняли предложение.

— Да, черт возьми!

Когда она обняла меня, я поднял ее и развернул к себе.

— Я слышала, как зазвонил телефон.

Голос Кэти заставил нас вздрогнуть, и я опустил Хизер на землю.

— Это был риэлтор? — спросила она.

Хизер подбежала к тете и обняла ее. — Да! У нас есть дом.

— Какая замечательная новость! — Кэти просияла.

— Хочешь присоединиться к нам за праздничным ужином? — спросила Хизер.

Кэти посмотрела на меня. — Я не хочу вам мешать. Вы двое должны побыть одни.

— Ты не помешаешь, — настаивала Хизер.

— Я не очень голодна, — сказала Кэти. — Вы двое идите кушайте, а если потом что-то останется, я приму участие, если ко мне вернется аппетит.

— Ладно.

— Пойду сообщу Элис хорошие новости, — сказала она, прежде чем скрыться наверху.

Эта новость изменила настроение в лучшую сторону. Следующий час мы с Хизер потратили на приготовление энчилады. Когда мы открыли бутылку вина, все стало еще светлее. Мы наслаждались обществом друг друга, и драма вокруг сообщения, которое я получил, значительно поутихла.

После ужина мы вернулись в гостиную, чтобы посмотреть фильм Мелиссы Маккарти. Тедди свернулся калачиком с одной стороны от меня, а Хизер-с другой. Это было намного лучше, чем возвращаться в лодочный домик одному.

Она легла и положила ноги мне на колени. Я взял их в руки и помассировал.

— Посмотри, какие маленькие у меня ноги в твоих больших руках. Это так приятно после того, как провела на ногах целый день.

— У тебя действительно крошечные ножки.

Я хотел поцеловать их, но сдержался.

— Я когда-нибудь говорила тебе, что у тебя огромные ноги? — она подмигнула.

— Ты упоминала об этом раз или два, да.

Она хихикнула.

Ее внимание переключилось на фильм, но я продолжал думать о том, что произошло сегодня вечером. Интересно, действительно ли она так хорошо воспринимает сообщение от Линдси, как утверждает? Хизер была сильной и умела держать себя в руках, когда расстраивалась, прежде чем ситуация выходила из-под контроля. Она словно приучила себя отмахиваться от всего этого. Она никогда не держала зла и не позволяла спору продолжаться слишком долго. Большую часть времени я считал это положительной чертой, но мне было интересно, хорошо ли это для нее в долгосрочной перспективе. Может быть, ей нужно было иногда выплеснуть всё, разозлиться, прежде чем у нее случится нервный срыв.

Я уставился на ее ноги и нажал на каждый из пальцев. — Знаешь, это нормально-злиться на меня.

Она немного приподнялась. — Ты хочешь, чтобы я разозлилась?

— Нет, конечно, нет. Но если ты когда-нибудь почувствуешь, что тебе нужно выпустить все это наружу, все в порядке. Например, то сообщение — оно явно расстроило тебя. Ты была зла, но как раз в тот момент, когда ты была готова сорвать злость на мне, ты остановилась.

Было похоже на то, как будто ты говорила себе, что не должна злиться, поэтому ты подавила это. Мне просто интересно, отрицаешь ли ты иногда свои чувства в качестве защитного механизма.

Она обдумала мою теорию. — Может быть, я делаю это, сама того не сознавая, потому что не хочу конфликта.

— Ничего страшного, если ты выплеснешь свое разочарование. Я справлюсь с этим. Если ты злишься из-за чего-то, я хочу, чтобы ты знала, что можешь выместить это на мне.

Только после того, как я заговорил, я понял, на что это похоже.

Она приподняла бровь. — Ты хочешь, чтобы я отыгралась на тебе…в каком именно смысле?

Я должен был догадаться, что она не позволит этому случиться. И это было совершенно определенно то, чего я хотел. Я сжал ее ноги еще сильнее.

*** Когда Кэти присоединилась к нам в гостиной, я вернулся в лодочный домик, чтобы дать ей и Хизер немного побыть наедине. Я знал, что им нужно многое обсудить о новых условиях жизни и переезде Кэти из Бостона в Нью-Хэмпшир.

Незадолго до полуночи я уже собирался лечь спать, когда в мою дверь постучали.

Когда я открыл ее, там стояла Хизер в тонкой белой ночной рубашке. Я почти видел её насквозь. Она проскользнула мимо меня в дом, оставив после себя волну своего восхитительного запаха.

— Я не ожидал, что ты придешь так поздно.

Она начала расхаживать по комнате. — Я не могла перестать думать о том, что ты сказал. Я хотела, чтобы ты знал, что я действительно зла.

Шлюзы вот-вот должны были открыться, и это было прекрасно. Это должно было произойти.

— Поговори со мной, Хизер.

Она выпустила всё на волю. — Я злюсь на отца за то, что он заставил меня попотеть из-за этих проклятых денег. Я до сих пор не знаю, серьезно он или нет. Но более того, я так зла, что потратила полжизни, пытаясь убедить себя, что он любит меня так же сильно, как и других своих детей. В глубине души я никогда не верила, что это правда. И это больно.

Когда она заплакала, я обнял ее. — Расскажи мне еще. Выпусти все это, детка.

Какое-то время она оставалась в таком состоянии. Когда я отпустил ее, она продолжала расхаживать по комнате.

— Я злюсь, что, как ни стараюсь, не могу сделать маму счастливой. Это должно исходить от неё и правильной дозы лекарства, — она вытерла слезы. — Я злюсь, что моя сестра умерла, и у меня никогда не было возможности иметь с ней нормальные отношения. Но я не сержусь, что она привела тебя в мою жизнь. И хотя я не сержусь на тебя за то, что ты приехал сюда, я держу часть своих чувств внутри. Больно думать о том, что сделала Опал, и о том, что ты вообще ее знал. По правде говоря, я действительно блокирую мысли о своей сестре как по-привычке. Они просто слишком болезненны.

Я молча кивнул. — Продолжай.

Хизер говорила сквозь стиснутые зубы, ее голос становился все громче. — Я злюсь из-за того сообщения, которое ты получил от Линдси, но не на тебя. Я злюсь, потому что это заставило меня волноваться, что меня не будет рядом, когда тебе понадобится теплое тело. Я очень ревнива. Раз уж мы заговорили об этом, я также ревную к твоей бывшей жене — что ты все еще разговариваешь с ней и доверяешь ей, когда я хочу, чтобы ты доверял мне, — её тон смягчился. — Я злюсь на многое, но больше всего мне грустно, так чертовски грустно, Ноа.