*** Войти в мой дом после почти месячного отсутствия было чертовски потрясающе. И он казался еще более родным, чем когда-либо, потому что Хизер приложила к нему свои усилия. На столе стояли свежие цветы, вокруг были расставлены свечи. Мне казалось, что я так много пропустил, словно вернулся из мертвых.

Я заволновался, когда посмотрел на клетку — новую и гораздо большую клетку — и увидел, что она заполнена четырьмя морскими свинками — Клайдом и тремя младенцами. Бонни умерла при родах.

Очевидно, это было типично для пожилых самок. Я почти не плакал из-за своего предсмертного опыта, но когда я узнал, что Бонни не пережила роды, я расклеился. Хизер сообщила мне эту новость. Она впервые пришла ко мне домой вскоре после операции, чтобы покормить их, и поняла, что дети уже родились. Вскоре после этого она обнаружила, что Бонни не дышит.

— Привет, малыши.

— Мы всё еще не дали им имена, — Хизер внезапно расплакалась.

В последнее время она очень старалась не плакать. Я думаю, она была просто счастлива, что я дома.

Она погладила меня по спине. — Как хорошо быть дома, да?

— Да, но в основном потому, что ты со мной. Я не мог представить, что после всего этого войду сюда один.

Некоторое время мы лежали вместе на диване. У меня было много мыслей, которые я должен был выпустить. Я надеялся, что она не сочтет меня сумасшедшим после того, что я собирался ей предложить.

Я сделал глубокий вдох. — Все, что я думал, будто знаю о жизни, вылетело в окно, — сказал я ей. — Я никогда не понимал, как быстро все может измениться. Я оттолкнул тебя, потому что думал, что так будет лучше для тебя. Но если бы я умер на операционном столе, я бы выбросил то единственное время, которое мы провели вместе — те месяцы, что ты провела в Вермонте.

Она переместилась, чтобы оседлать меня. — Не думай сейчас о "что-если".

— Я должен, только потому, что это связано с тем, что я собираюсь сказать.

Она поцеловала меня в нос. — Ладно.

— Когда я оставил тебя в Нью-Хэмпшире, я не пошел на поводу у своей интуиции. Если что-то кажется неправильным, это, вероятно, не так.

Покидать тебя никогда не чувствовалось правильным. Я думал, что лучший способ для тебя прожить свою лучшую жизнь — это испытать ее отдельно от меня, но, возможно, так и должно было быть… Может быть, все не всегда должно быть по правилам. Может быть, нам нужно действовать так, как кажется правильным.

— Я никогда не сомневалась, что мое место там, где ты.

— Я знаю, что не сомневалась, — я погладил ее по щеке. — У меня было много времени подумать, пока я торчал в больнице. Я спросил себя, чего бы я хотел, если бы знал, что мое время ограничено? Потому что это очень даже может быть. Аневризма или нет, но никто из нас не знает наверняка, будет ли нам гарантировано много времени на этой земле. Я решил, что больше всего на свете хочу путешествовать с тобой. Я хочу показать тебе некоторые места, где я был, повидать их снова с тобой, а затем открыть для нас новые места вместе. Может, тебе не колледж в Вермонте нужен. Может быть, путешествие со мной — это то, что ты должна сделать в своей жизни.

— Что… — начала Хизер.

Но я продолжил. — Когда я лежал там, приходя в себя в этой постели, я понял, что не сделал почти ничего из того, что хотел бы сделать. И я прожил довольно хорошую жизнь. В конце концов, все, что у нас есть, — это воспоминания. У меня с тобой слишком мало воспоминаний. Я хочу их накопить. Что ты на это скажешь? Ты поедешь со мной в путушествие?

— Правда? Ты уверен? Я имею в виду… как мы можем себе это позволить?

— В свои двадцать я сделал несколько разумных инвестиций. У меня много накоплено — вероятно, по крайней мере пятьдесят тысяч, чтобы поразвлекаться, прежде чем я даже почувствую вмятину в бюджете.

Мы можем установить финансовый лимит и остановиться, когда достигнем его. Потом мы вернемся, и ты сможешь поступить в колледж здесь, если захочешь, — я попытался прочесть выражение ее лица. — Если ты считаешь, что это слишком опрометчиво, то мы не должны этого делать… — Это похоже на сон. Я просто не могу поверить, что это возможно.

— Это очень хороший вариант. И я надеюсь, что ты согласишься.

После нескольких секунд молчания она сказала: — Я с удовольствием поеду с тобой. Ответ-да!

У меня было такое чувство, будто мое сердце замерло. — Да?

— Да, — она обвила руками мою шею. — Давай накопим несколько воспоминаний.

*** Несмотря на наше волнение по поводу наших планов путешествовать по миру, мы должны были быть терпеливыми. Только после трех месяцев последующих визитов мой врач наконец разрешил мне путешествовать. Благодаря моему отцу, который разрешил нам перевезти морских свинок в его дом на несколько месяцев, нам не нужно было беспокоиться о них.

Ожидание того стоило, когда я обнаружил, что смотрю на Гранд-Каньон из нашего арендованного фургона, припаркованного на месте, которое мы забронировали на южной стороне края.

Мы провели здесь неделю, прежде чем улетели в Австралию. Мы решили, что раз уж мы все равно полетим к Западному побережью, то почему бы не провести некоторое время здесь? Хизер считала это еще одним хорошим упражнением для преодоления ее страха высоты.

Жизнь в переоборудованном фургоне позволила нам сэкономить средства на некоторые более дорогие части нашего путешествия.

На этой неделе наши дни начинались рано. Мы с Хизер проснулись до восхода солнца, потому что это было лучшее освещение для фотографий, которые я делал. Мы документировали всю нашу поездку и окрестили ее "Хизер и Ноа покоряют мир". Хизер на самом деле завела блог для этого, и создавала новые посты. Она привезла с собой веселого Странника Хуммеля, которого я подарил ей на двадцать первый день рождения, и фотографировала его в самых разных местах. Я и представить себе не мог, насколько пророческой окажется эта статуэтка.

После наших утренних фотографий мы готовили завтрак на небольшом гриле, прежде чем решить, что мы хотим исследовать в этот день.

Прямо сейчас мы смотрели на красновато-оранжевый закат над каньоном, лежа в фургоне после послеобеденного сна после похода.

Это определенно была та самая жизнь.

Я прижался к ней всем телом. — Разве плохо, что все, что я хотел делать на этой неделе, это смотреть на такой вид, есть и трахать тебя? А потом есть тебя?

Она провела рукой по моей груди. — Ты видишь, как я жалуюсь?

Я всегда был страстно влюблен в Хизер, но после кризиса со здоровьем стал совершенно ненасытным. Соприкосновение со смертью заставило меня хотеть чувствовать всё и постоянно. И не было ничего, что мне нравилось чувствовать больше, чем свою великолепную девушку. Я никак не мог насытиться ею. Я не помню, когда мужчины достигают своего сексуального пика, но со мной это случилось явно в тридцать пять.

Как будто день не мог стать лучше, Хизер скользнула вниз и потянула мои шорты — карго за собой. Мой твердый как камень член подпрыгнул, когда она взяла меня в рот и сделала одну из моих любимых вещей. Она начала тереть свой клитор, одновременно отсасывая мне без помощи рук.

— Черт, — прошипел я. — Ты делаешь это бесподобно.

Ей это действительно нравилось, и она, казалось, наслаждалась так же, как и я, что заводило меня еще больше.

Глубоко-глубоко погружен в ее горло, я запустил пальцы в ее волосы и наслаждался каждой секундой. Мой член был в преякуляте, когда она сжала меня, продолжая массировать себя. Мне не потребовалось много времени, чтобы потерять контроль.

Я держался за ее затылок и трахал рот сильнее, когда вошел в ее горло, пока она кончала.

Прошло несколько минут, пока мы лежали там, насытившись, сухой ветерок дул в открытый фургон.

— Как же мне так повезло, что моя девушка обожает спускаться ко мне вниз? — спросил я, притягивая ее к себе для поцелуя.

Она улыбнулась.

— Я пытался, — сказал я ей. — Я действительно пытался. Я просто не смог жить без тебя — с твоим гребаным странным музыкальным вкусом и всем прочим. Я тебя так люблю.