Ког решил промолчать о том, что знает по крайней мере трех или четырех людей, кому такая задача по плечу. Пусть начальник караула сам до всего докапывается.

— Значит, никто ничего не знает об этом человеке?

— К сожалению, нет.

— Выходит, даже нельзя с уверенностью сказать, кто из нас двоих намечался в жертву?

— Выходит, нельзя. На меня просто свалились неприятности из-за особы, которая при жизни была заурядной шлюхой.

Ког нахмурился.

— Сальмина никогда не была заурядной.

— Просто мне так сказали, — поспешил оправдаться Деннис.

— Что ж, не буду больше отрывать тебя от дел. — Ког встал. — Если что-нибудь выяснишь, пожалуйста, дай мне знать.

— Обязательно.

Они обменялись рукопожатием, и Ког, выйдя на улицу, направился к себе домой. Его расстроило, что об убийце ничего не было известно, хотя в глубине души он и не ожидал никаких новостей.

Теперь ему предстояло сосредоточить все свое внимание на турнире и не думать больше о жизненной непредсказуемости. Турнир состоится менее чем через две недели, и если он хочет победить, то нельзя ни на что отвлекаться.

По мере приближения турнира беспокойство Кога росло. Сколько он ни старался использовать успокоительные приемы, которым его научили Магнус, Накор и Роберт, сколько ни пытался отвлечься с помощью карт, игральных костей или прелестных дам, мысли о состязании постоянно его преследовали.

Даже приглашение во дворец за два дня до начала турнира не помогло ему развеяться. Он потратил два часа на примерку у портного, который шил ему обновки по последней дворцовой моде — это был щегольской наряд, куда входила пара тесных штанов, заправленных в черные блестящие сапоги, абсолютно лишенные какой-либо практической ценности: слишком низкое голенище для верховой езды — край сапога растер бы икру до пузырей уже через час — и в то же время слишком высокое для походов. Зато сапоги были украшены изящными серебряными пряжками и красными полосками из крашеной кожи. Штаны были такие узкие, что он с трудом в них передвигался, но портной уверил его, что таковы требования последней моды. Однако он наотрез отказался от гульфика, который, как его уверяли, тоже был последним писком. Некоторые вещи он находил чересчур глупыми и не мог с ними смириться даже в угоду придворной моде. Рубашка представляла собой нечто пышное и безвкусно украшенное, со множеством перламутровых пуговиц, кружевным воротником и манжетами. Камзол тоже был богато украшен — этакое жуткое изобретение из красной парчи с золотой нитью, которое носили только на левой руке, перетянув золоченым шнуром через правое плечо, с расшитым жемчугом воротником и манжетами. Венчала сей наряд широкополая шляпа из белоснежной кошмы с серебряной лентой на тулье и с заткнутым крашеным пером. Перо на шляпе Кога было черным, создавая живописный контраст. Портной уверял заказчика, что его костюм будет ничем не хуже остальных, которые он увидит при дворе, но Когу почему-то казалось, что портного подговорили и его первое появление во дворце будет сопровождаться насмешками и колкостями.

Однако, когда его карета прибыла к дворцовым воротам в назначенный день и час, он увидел других юношей в таких же смешных одеяниях. Он с ностальгией вспомнил простые шкуры и меховые жилеты, которые было принято носить в горах зимой. Поднимаясь по ступеням дворца, Ког решил, что мода — это просто-напросто заговор портных, чтобы вытянуть из знати излишки золота. Из разговоров на различных светских раутах, которые он посещал в Саладоре и Ролдеме, он понял, что в следующем году все его теперешние наряды станут старомодными и будет править уже новый стиль.

Ког вручил приглашение сквайру, следившему за тем, чтобы в королевский дворец не проник какой-нибудь незваный гость. За спиной сквайра стоял целый взвод дворцовых гвардейцев, которые, хоть и были одеты в безвкусную красно-желтую ливрею, выглядели вполне способными отразить любое нападение, не говоря уже о том, чтобы избавиться от нежелательного гостя. Затем одному из пажей поручили сопроводить Кога в главный зал. Пока они шли, мальчик сообщил:

— Господин, на сегодня король отменил официальное застолье. Все будут угощаться у буфета.

Коготь не знал последнего слова и пошарил в памяти.

— Бу-фе-та, — тихо повторил он.

Мальчик указал на длинный ряд столов, заставленных всевозможными яствами. По залу сновали слуги с кувшинами эля и вина и наполняли бокалы гостей. Куда бы Ког ни бросил взгляд, повсюду о чем-то разговаривали люди в ярких одеждах. Некоторые гости держали в одной руке тарелку с едой.

Тут до него дошло, что слово «буфет» попало в королевский язык из диалекта Бас-Тайры. Означало оно трапезу стоя, не присаживаясь за накрытый стол. «Иногда тебе только кажется, что ты знаешь язык в совершенстве», — напомнил себе Ког.

Он лавировал среди гостей, отмечая по ходу дела знакомые лица. Тогда он улыбался и раскланивался, а сам держал путь к столам с угощением. Каких яств там только не было: копченая дичь, овощи, приготовленные всеми мыслимыми способами (от только что вынутых из котла до маринованных и острых), сыры и фрукты (даже несезонные, очень дорогие) и всевозможные сласти. Ког взял в руки тарелку — она оказалась легче, чем он ожидал. Быстрый осмотр позволил ему определить, что она изготовлена из какой-то прочной керамики, а вовсе не из камня или металла. Тарелку украшала ручная роспись — королевский герб Ролдема: дельфин, перепрыгивающий над волной через звезду. Смотрелось впечатляюще.

Справа раздался чей-то голос:

— Да, впечатляет, не правда ли?

Ког повернулся и увидел Куинси де Касла, торговца из Бас-Тайры, с которым ему несколько раз доводилось сидеть за одним карточным столом.

— Читаете чужие мысли? — спросил юноша с улыбкой.

— Нет, — ответил торговец. — Если бы я это умел, то не проиграл бы вам столько денег в карты, милорд. Нет, просто я увидел, что вы рассматриваете тарелку, и догадался, что она вам понравилась.

— Впечатляет, — повторил Ког.

— Что ж, не зря говорится: «Хорошо быть королем». Есть возможность побаловать себя всякими милыми вещицами.

В эту секунду мастер церемоний ударил об пол жезлом.

— Милорды, дамы и господа, его величество король!

Все взгляды повернулись к арке, ведущей в королевские покои. Оттуда величаво входил в зал король Кэрол Шестой, мужчина средних лет, сохранивший стройность двадцатипятилетнего юноши. Короля сопровождала полная, но приятного вида женщина с маленькой короной на голове.

Все поклонились, а король произнес:

— Доставьте нам удовольствие, продолжайте веселиться. Сегодня у нас без церемоний!

В ответ на его слова раздались легкие аплодисменты, после чего гости попытались вернуться к прерванным разговорам.

— Вы раньше бывали на королевских приемах? — поинтересовался Ког у Куинси.

— Да, но только на официальных. Я слышал, будто на турнир съехалось столько народу, что во дворце не хватило стульев на всех гостей, даже если бы нашелся стол, чтобы всех за него посадить. Поэтому сегодня у нас буфет, второй устроен в следующем зале и еще один в третьем.

Ког покивал.

— Еще минуту назад я считал для себя великой честью, что получил приглашение. Теперь, друг Куинси, я так не считаю.

Торговец рассмеялся.

— Не думайте, что вами пренебрегли. На каждого приглашенного во дворец найдутся трое, кто остался за воротами и жаждет здесь оказаться. Я и сам попал сюда только потому, что вот уже двадцать лет веду дела с королевским закупщиком. Мне и раньше доводилось бывать на турнирах. Теперешнее состязание — уже третье на моем счету. Вы один из фаворитов, претендующих на победу и золотой меч, Ког, а потому вас обязательно должны были пригласить. Прежде чем вечер подойдет к концу, король скажет вам несколько слов, ждите.

— Зато я не знаю, что сказать, — ответил Ког.

— Говорите поменьше, смейтесь его шуткам и со всем соглашайтесь. Только так можно общаться с королями.