«Черт».

— О, привет, Магна, — я махнула ему рукой, изобразив приветливость.

— Входи, девочка.

Еще раз «черт».

Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и выдавила одну из своих искусственных улыбок. Они срабатывали для всех остальных, почему бы и не для него тоже?

Магна сидел в кожаном кресле почти в углу комнаты, зажав косяк между губами. У него так воняло. Он бы жутко взбесился, если бы узнал, что за глаза я называла его Скунсом.

— А ты надела шорты? — спросил он, его глаза блуждали по моим ногам.

— Да, конечно, — отозвалась я с глупым нервным смешком. А потом, поскольку была полнейшей дурой, приподняла свою длинную струившуюся белую тунику, чтобы доказать это.

Взгляд Магны метнулся к моему кольцу в пупке, и его улыбка стала хищной.

— Ищешь Милка?

Я прикусила нижнюю губу и кивнула, снова поправляя тунику.

— Просто хотела поздороваться.

— Он с Джус, — Магна буквально впился в меня взглядом своих голубых глаз. — Они… заняты.

Моей первой реакцией было взорваться к чертовой матери, но только не при Магне. Никогда. Он пугал меня до чертиков.

— Пока мой сын развлекается, почему бы тебе не присесть ко мне на колени и не раскурить со мной косяк?

Трижды «черт».

Магне нельзя было отказывать.

Никогда.

До сих пор мне хватало ума держаться рядом с его сыном и никогда не оставаться с ним наедине.

— Эм, ага, ладно, — выдохнула я.

Он наблюдал за мной, пока я пересекала комнату, стараясь удерживать на лице беззаботное выражение. Как только я оказалась в пределах его досягаемости, он обхватил меня своей большой рукой за запястье и потянул на колени. Я пискнула от неожиданности. Магна тут же обвил рукой мою талию и положил ладонь на внутреннюю сторону моего бедра.

— Вот, — хмыкнул он, поднося косяк к моим губам.

Я ненавидела это дерьмо.

Но не посмела отказать.

Сделав самую маленькую затяжку за всю историю человечества, я вдохнула едкий дым и постаралась не задохнуться. Однако когда потерпела неудачу и зашлась в приступе кашля, Магна рассмеялся. Зажав косяк зубами, он скользнул ладонью по моей обнаженной спине, пробравшись под ткань туники, и мягко похлопал по плечу, чтобы помочь мне справиться с удушьем.

Я задрожала, по спине побежали мурашки от охватившего меня ужаса. Магна стал ласкать спину своими мозолистыми пальцами, время от времени сжимая ребра. Мне совсем не нравилось, что он касался моей обнаженной кожи, но я боялась отказать ему. Магна выбивал дерьмо из многих клубных сучек за гораздо меньшие проступки.

— Так что дальше? — прочирикала я, скрывая беспокойство.

— Мой член, для начала.

«О Боже».

Я рассмеялась, сделав вид, что он удачно пошутил. Магна же молча расстегнул застежку моего бюстгальтера.

— Ох, эм…

Он обхватил ладонью мою небольшую грудь.

— Что «эм», моя Королева Красоты?

Наши взгляды встретились, и его глаза блеснули вызовом. Магна очень хотел, чтобы я заспорила. Чтобы начала бороться с ним. Последняя девчонка, пытавшаяся дать ему отпор, получила жестокий удар по лицу. Мне же по-прежнему нравились мои зубы и нос. Потому я не сказала ни слова, когда он ущипнул меня за сосок. И даже когда стал расстегивать шорты.

— У меня месячные, — прошептала я. Эта ложь, вероятно, доставит мне кучу неприятностей.

— Мне нравится кровь.

Магна скользнул пальцем вниз под трусики и задел клитор, отчего я всхлипнула.

— Что за черт, Хэдли? Я заправлял байк, а потом возвращаюсь и вижу, что отец уже трахает тебя пальцем?

Я сползла с колен Магны, словно меня обожгли. Но вместо того, чтобы взбеситься, он громко рассмеялся. Милк же явно злился, схватив меня за запястье и с силой прижав к себе, от него буквально волнами исходила ярость.

— Твоя девушка ревновала из-за того, что ты был с Джус, — произнес Магна, обнюхивая палец, побывавший у меня в трусиках. — Я помогал ей справиться со злостью.

Милк свирепо схватил меня за подбородок и с яростью посмотрел в глаза. Я почувствовала исходивший от него запах текилы и… чьей-то киски. На глаза навернулись слезы — от злости, конечно. Мне пришлось побороть дрожь в нижней губе. Милк — Джуниор, так я звала его в спальне — как мне казалось, любил меня с детства. И я отвечала ему взаимностью. Пока наши отцы болтали о делах, мы прыгали на батуте и играли с моими кроликами.

— Мне не нужна помощь с моей сучкой, я сам с ней справлюсь, — сказал Милк отцу. — И у меня это выходит просто отлично.

Магна снова разразился смехом.

— Хороший мальчик. Но если когда-нибудь решишь, что тебе с ней сложно, знай, что я смогу приструнить ее своей твердой рукой и тем, что ниже пояса.

Я вздрогнула в объятиях Милка, и он, наконец, отпустил мой подбородок, схватив за руку. А потом едва ли не силой потащил из комнаты отца мимо остальных приоткрытых дверей этого дерьмового клуба. Громкий смех Хаммера должен был меня разозлить, но сейчас я была слишком потрясена.

Милк никогда не злился.

В отличие от Магны.

Неужели сейчас он пришел в ярость? Будто в этом была моя вина!

Когда мы вернулись в нашу комнату, Милк так сильно хлопнул дверью, что с книжной полки посыпалась куча дерьма. Я уже открыла рот, чтобы сказать ему, что это несправедливо, но он замахнулся на меня. Когда тыльная сторона его ладони встретилась с моей щекой, я не удержалась на каблуках и свалилась на кровать. Будучи совершенно ошеломленной, что Милк посмел поднять на меня руку, я схватилась за щеку, а из глаз полились слезы.

— Мать твою! — прорычал Милк. — Черт бы тебя подрал, Хэдли!

Вздрогнув от его крика, я подтянула к себе ноги. Джуниор — все, что у меня было. Я оставила все и всех ради него. Бросила свою жизнь.

— Иисусе, малышка, — пробормотал он, смягчившись. — Черт, прости меня, — Милк повалился на кровать позади меня и обвил мускулистой рукой мою талию. Он уткнулся носом мне в волосы, принявшись шептать на ухо еще больше извинений, отчего я лишь громче заплакала. — Я просто вышел из себя, увидев, как отец запустил руки тебе в шорты.

Я напряглась. Вдруг стало так одиноко в его объятиях. Мы с каждым днем все больше отдалялись друг от друга. Он трахался с Джус и, скорее всего, с Киской тоже, хотя я думала, что мы всегда будем только вдвоем. Всего этого дерьма не должно было быть.

— Эй, — окликнул меня Милк, убрав волосы с моей шеи, чтобы поцеловать ее. — Ты злишься на меня. Имеешь полное право. Но я не такой, как он. Это был порыв. Я… этого никогда больше не повторится, детка. Черт, ты должна понять.

Но я не понимала.

Я вообще больше его не понимала.

Однако Милк был настойчив. Целовал так, что я таяла в его руках. Чувствовала, что ему действительно жаль. Мальчик, знакомый с детства, целовал мою шею так нежно, словно поклонялся моей коже. Член затвердел, прижимаясь к моей заднице. Я старалась гнать от себя мысли, что он, вероятно, пропах соками Джус.

— Что мне сделать, чтобы тебя осчастливить? — спросил он, став покачивать бедрами напротив моей задницы, и мне захотелось сдаться.

Но я была упрямой.

— Мне нужно, чтобы ты обнял меня и пообещал, что для тебя есть только я, Джуниор. Только я.

Он как-то недовольно вздохнул, но не стал со мной спорить.

— Да, Королева Красоты. Только ты.

Его ложь пахла, как киска Джус.

Я проснулась в темноте, обнаженная и одинокая. Тело болело и ныло, но в хорошем смысле. Я не хотела так скоро прощать Милка, но иногда он мог говорить правильные вещи в нужное время. После третьего оргазма я решила, что все же простила. Наша любовь сильнее, чем какая-то клубная шлюха, пытавшаяся обхаживать моего мужчину. Мы справимся с этим.

Однако одиночество было опасным зверем.

Пока я сидела здесь, не могла не думать о том, где Милк и с кем.

Тяжело вздохнув, я взяла его ноутбук, сбросила с крышки фольгу от презерватива и раскрыла его. Я выкинула телефон, сбежав из дома, но все равно проверяла свои страницы в соцсетях, заходя с фейкового профиля, который завела на те случаи, когда отец меня наказывал. С тех пор прошло уже четыре месяца. Папа сперва каждый день писал мне на стене всякие гадости, попутно умоляя вернуться домой и даже угрожая. Однако молчал уже пару недель.