– Которые они заплатить отказались.
– Особенно после того, как выяснилось, что адрес адвоката Онг Пина – тот же самый почтовый ящик, на который агент Андерхилла Фенвик Тронг пересылал его почту и чеки.
– Узнаю нашего мальчика.
– Когда после этого Андерхиллу отправили письмо, что он может обратиться со своей следующей книгой в другое издательство, коль скоро его не устраивает работа “Гладстон Хаус”, Тим, казалось, пришел в чувство. Он даже отправил письмо с извинениями за то, что вышел из себя. Он также пояснил, что адвокат Онг Пин – его друг, у которого временно нет офиса и поэтому он живет вместе с ним.
– Цветочек!
– Да. В конце концов ему удалось изобразить свой иск на два миллиона как результат пьяного бреда. Все уладилось. Но как только они начали работу над его третьей книгой – “Кровь орхидеи”, – все началось сначала. Он снова угрожал издательству судебным преследованием. Онг Пин написал в издательство много разной чуши на ломаном английском, который выучил, очевидно, по японскому самоучителю. Когда книга вышла, Андерхилл послал коробочку с высушенным дерьмом Джофри Пенмэйдену, президенту “Гладстон Хаус”, которого, насколько я понял, все хорошо знают и уважают. Книга вышла и провалилась. Вообще исчезла из виду. С тех пор в издательстве не слышали ни слова о Тиме Андерхилле, и я не думаю, что они горят желанием поработать с ним еще.
– Он послал коробочку дерьма Джофри Пенмэйдену, самому известному издателю Америки? – спросил Биверс.
– Думаю, что все это связано скорее с ненавистью к самому себе, чем с сумасшествием, – сказал Пул.
– А ты не думаешь, что на самом деле это одно и то же? – Гарри похлопал Майкла по колену.
Когда Биверс опустил спинку кресла и закрыл глаза, Майкл Пул зажег лампу для чтения и открыл книгу Тима Андерхилла “Вижу зверя”.
Первый роман Тима Андерхилла начинался с того, что богатого юношу по имени Генри Харпер призывали в армию и отправляли на военную подготовку на юг. Это был типичный герой, изображенный для того, чтобы на протяжении всего романа постепенно сводить на нет первоначальное благоприятное впечатление о себе. Харпер необыкновенно обаятелен, хотя высокомерен и эгоистичен. Люди либо производят на него сильное впечатление, либо вызывают отвращение. Конечно же, он ненавидит военную подготовку, как и любой новобранец на военной базе. Затем Харпер встречает некоего Ната Бизли – чернокожего солдата, который сумел подружиться с Харпером, несмотря на все его недостатки, разглядев вполне приличного человека под налетом высокомерия и самоуверенности. Бизли берет юношу под свою опеку, что значительно облегчает тому прохождение подготовки. К великому облегчению Харпера, его отец, федеральный судья из Мичигана, добивается, чтобы его сына и Ната Бизли направили во Вьетнаме в одно подразделение. Ему даже удается организовать, чтобы Генри и Ната перебросили во Вьетнам на одном и том же самолете из Сан-Франциско до Тан Сон Хат. Во время перелета Генри Харпер заключает с Натом Бизли некое подобие сделки: Нат продолжает опекать его во Вьетнаме, а Генри за это гарантирует ему половину всего, что он когда-либо в своей жизни заработает или унаследует. Сумма составляет два или три миллиона долларов. Бизли соглашается.
После месяца службы во Вьетнаме Нат и Генри однажды отбиваются от отряда во время разведки. Нат Бизли поднимает свою М-16 и делает в груди Генри Харпера дырку размером с семейную Библию, затем уродует тело юноши до неузнаваемости. Дезертировав, Нат Бизли начинает пробираться в сторону Таиланда.
Пока Майкл читал, на маленьком экране, вделанном в переднее кресло, продолжали показывать совершенно невразумительный фильм. Тишину салона нарушали лишь храп и посапывание кое-кого из врачей.
Нат Бизли наживает в Бангкоке состояние на торговле гашишем, женится на хорошенькой проститутке из Чианг Мэй и летит обратно в Америку с паспортом Генри Харпера.
Слышно, как на заднем сиденье тяжело вздыхает Пан Йин или какая-то другая стюардесса.
В аэропорту Детройта Нат Бизли берет напрокат машину и едет в Гросс Пойнт, усадив рядом красавицу-проститутку из Чианг Мэн. Майклу казалось, что он видит его воочию за рулем арендованной машины, как он поворачивается к жене, указывая ей на огромный белый дом судьи Харпера в конце ухоженной зеленой лужайки.
Кроме этих образов, Майкла Пула преследуют и другие: с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года Пулу не приходилось так долго находиться в воздухе, и наряду с приключениями негодяя Ната Бизли ему все время вспоминались подробности того злосчастного перелета во Вьетнам, во время которого ему было так плохо.
Было очень странно лететь на войну обычным коммерческим рейсом. Это чувство не покидало Майкла все время полета. Примерно три четверти пассажиров были новобранцами, такими же, как он сам. Остальные – либо кадровыми офицерами, либо бизнесменами. Стюардессы разговаривали с ним, стараясь не встречаться глазами, а улыбки их казались какими-то неестественными, ускользающими.
Майкл помнил, как смотрел на свои руки и думал, какими они будут, когда он полетит назад – может быть, холодными и мертвыми? И почему он не поехал в Канаду? В Канаде не стреляют. Почему он просто не остался в колледже? Что за глупый фатализм присутствовал постоянно в его жизни?
Конор Линклейтер напугал Майкла, неожиданно сев в кресле. В глазах его стоял туман.
– Эй, да ты вцепился в эту книгу, как в молитвенник, – сказал он и упал обратно в кресло, заснув еще до того, как закрылись его глаза.
Нат Бизли проникает в дом судьи Харпера. Осматривает содержимое холодильника. Моется в ванной судьи. Примеряет его костюмы. Жена его валяется на постели судьи, щелкая пультом дистанционного управления телевизора на шестьдесят каналов.
Пан Йин встала над Майклом, протянув руки, и накрыла пледом Конора Линклейтера.
Тогда, в шестьдесят седьмом, изящная блондинка с “каре” трясла его за руку, чтобы разбудить, а добившись своего, улыбнулась, глядя куда-то через плечо Майкла, и сообщила, что пора приготовиться к высадке. Майкла замутило. Когда стюардесса открыла дверь и душный влажный воздух наполнил салон, его немедленно прошиб пот.
