– Смотрите-ка. Это ведь малышка Джейн Стэнфорд, которая пытается играть в лиге больших мальчиков. – Она всмотрелась в слабо освещенное пространство бара и увидела там Фила Джонсона с гаденькой улыбочкой на лице. Судя по всему, он уже успел пропустить несколько стаканчиков. Она прошла бы мимо не отвечая, если бы не взглянула на компаньона Джонсона.

Ее глаза округлились. За одним столиком с человеком, из-за которого ее уволили с прежнего места работы, сидел Спенсер. Словно читая ее мысли, Джонсон продолжал:

– Твоему боссу одиноко, лапонька. Иди-ка сюда, разогрей его как следует!

Спенсер рывком поднялся.

– Все, хватит. – Он бросил на стол пару купюр и направился к Джейн, которая повернулась и продолжила свой путь к лифту.

– Приятного сна вам обоим. – Голос Джонсона был хорошо слышен в тишине фойе.

Спенсер догнал Джейн, и они вместе пошли к лифту. Она не произнесла ни звука, пока не закрылись двери.

– Братаетесь с врагом? – Ее голос был ледяным. Она понимала, что это несправедливо. Он не мог знать о ее прошлом. Не было ничего необычного в том, что конкуренты, оказавшись в одном и том же городе, общались в неофициальной обстановке. Это никому не наносило ущерба, поскольку разговоров на служебные темы не велось.

Но вид Спенсера в компании с этим мерзким Джонсоном почему-то страшно разозлил Джейн. Она действительно считала Джонсона врагом. Это был мелкий, слабый человек, которому невмоготу было видеть, как женщина добивается успеха.

– Я ждал, когда вы появитесь. Разве вас не учили в пансионе, что нужно оставлять записку, если вы не обедаете с вашим партнером по поездке?

Джейн резко отвернулась. Да, она его избегает. И что с того? Она избегала его несколько недель. Почему он вдруг решил заговорить с ней об этом сейчас? Его гнев распалил ее собственный.

– Вы не партнер по поездке. Вы – мой начальник. А время вне рамок рабочего дня принадлежит лично мне.

Он шагнул ближе, тесня ее в маленькой кабине лифта.

– Я хотел посмотреть материалы для презентации. Вы не отвечали по телефону, я не нашел вас в ресторане...

– Вы с Джонсоном отлично смотрелись и без меня.

Лифт звякнул, просигналив об остановке на ее этаже. Она стремительно выскочила, и Спенсер последовал за ней.

Он схватил ее за руку повыше локтя и повернул лицом к себе.

– Я сидел один и наблюдал за холлом в ожидании вас. Джонсон сам подсел ко мне. Без приглашения. И поверьте, его общество было мне неприятно. Я терпел его только потому, что хотел выяснить, не знает ли он, где вы. Я хотел узнать ваше мнение по тем пунктам, по которым буду завтра выступать.

Она посмотрела на него и увидела, что его обуревает сильное чувство, которое приводило ее в замешательство и притягивало одновременно. Он хотел увидеть совсем не материалы завтрашней встречи. Он хотел увидеть ее. Она с трудом понизила голос:

– Мне следовало оставить записку. Извините. Если бы он остановился на этом, то все бы закончилось. Но он не остановился.

– Буду признателен, если в следующий раз вы оставите записку. Вы женщина, и вы одна в незнакомом городе. Я несу ответственность...

– Нет. – Она ткнула его в грудь указательным пальцем. Ее злость снова вспыхнула от такого самомнения. – Я сама за себя отвечаю. Только я, и никто другой. Вы можете это усвоить вашим крошечным доисторическим мозгом? Вы мой наниматель, а не владелец.

– Я беспокоился за вас. Вы можете усвоить это вашим догматическим феминистским мозгом? Если мне не все равно, это что – преступление?

Милому твердолобому неандертальцу было не все равно.

Он беспокоился за нее.

Джейн была тронута, несмотря на все старания поддерживать свой праведный гнев.

Она устала доказывать, какая она великолепная сама по себе.

Она обводила глазами его нахмуренное лицо, твердый подбородок, чувственные губы.

Ее сердце начало гулко колотиться. Она облизнула пересохшие губы.

– Джейн? – Его голос превратился в прерывистый шепот.

Она медленно шагнула к нему и поднялась на цыпочки, подставляя губы. Он не отодвинулся, но и не наклонился к ней. Она видела жгучее желание в его глазах. Но если она хотела поцеловать его, то должна была это сделать без помощи с его стороны.

Возможно, дело было в ее резких словах о том, что своей жизнью распоряжается только она сама, но он явно не собирался проявлять инициативу. Он хотел, чтобы она соблазнила его.

Знание этого наполнило ее ощущением власти, которое оказывало на нее удивительно эротическое воздействие.

Влечение, которое постоянно росло с того момента, как она впервые увидела его, достигло такой силы, что она больше не могла с ним бороться. Каковы бы ни были последствия для ее карьеры, она – женщина, а Спенсер – тот мужчина, которого она хочет.

Она мимолетно коснулась губами его губ, и это легкое, трепещущее прикосновение было мучительным для обоих. Его губы были теплыми и твердыми, но когда она отстранилась, то услышала звук резкого выдоха сквозь зубы. Этого мимолетного прикосновения и его реакции оказалось достаточно, чтобы ее охватила дрожь.

Облизнув губы, она заглянула снизу вверх ему в глаза и увидела, как в их глубине пылает желание.

Она ринулась вперед.

Запустив пальцы в непокорную гриву его волос, она стала тянуть его голову вниз, приближая ее к своему лицу. Она была по горло сыта здравым смыслом, подавлением своей женственности, своих потребностей. Только этот, один-единственный раз она даст себе волю, отдастся необузданным, не дающим покоя желаниям, которые не имеют ничего общего со здравым смыслом. Потом их губы встретились, и все сознательные мысли исчезли.

На этот раз он ответил на поцелуй.

Его сильные, теплые руки обняли ее, притянули к груди. Его губы, эти невероятные, полные нежной силы губы, которые умели улыбаться или сердито сжиматься в ответ на проявления ее независимого характера, стали целовать ее с такой безжалостной решимостью, что она едва устояла на ногах.

Желая получить больше, Джейн раскрыла губы, и его язык проник внутрь. Она застонала от пронизавших ее невероятных ощущений, и он притянул ее к себе еще крепче.

Она прижалась к нему бедрами и стала тереться о его возбужденную плоть, пока он не застонал. Она ощущала влагу своего собственного возбуждения и хотела его так сильно, что у нее все болело. Ее руки лихорадочно двигались по его телу, лаская перекатывающиеся мышцы спины, спускаясь до крепких округлостей ягодиц.

Сигнал прибывшего лифта заставил ее отпрянуть с резким вдохом.

Они вышли из лифта, и она попыталась вырваться от него, но он не отпустил, а лишь затолкал ее в какую-то нишу. При слабом свете она смотрела на Спенсера, который тяжело дышал и тоже смотрел на нее взглядом, ясно выражавшим всю силу его желания. Ее одновременно обдавало и жаром и холодом, сердце бешено стучало. Что она делает?

Джейн услышала шаги и приглушенные голоса идущих по коридору людей. Она рванулась из рук Спенсера, и на этот раз он ее отпустил.

Чувствуя, что ей не помешало бы сунуть голову в ведерко со льдом, она сказала:

– Простите. Мое поведение было абсолютно недопустимым.

Он в ответ лишь недоверчиво хмыкнул.

– Раз Джонсон здесь, то я полагаю, что они решили провести обе встречи в один день, – сказала она, стараясь дышать ровно.

Спенсер кивнул.

– «Грэхэм и сыновья» встречаются с ними завтра утром в девять. Наша встреча – после ленча.

Ей удалось изобразить радостную улыбку.

– Чудесно. Мы сможем за завтраком обсудить нашу стратегию, не опасаясь, что кто-то из «Грэхэмз» нас подслушает. – Она стала рыться в сумке в поисках ключа от номера. Я еще раз просмотрю свои записи. До завтра.

Он протянул к ней руки.

– Мы еще не закончили.

– На сегодня закончили.

Он прищурился, потом вдруг кивнул.

– Приятного вам сна.

Совет был хорош, но следовать ему оказалось делом нелегким. Подушка была неровной, матрас слишком жестким, кондиционер слишком шумным.