Арамне вздохнула.

— Ох, уж эти мужчины! Чего только не насулят, чтобы получить удовольствие, а потом сразу убегают. В суете своей гораздо меньше думают о той, с кем делили постель минувшей ночью, чем о любимой собаке или соколе.

Следующие несколько дней Вакар сновал между Мене и Херронексом, а тем временем Ксименон и Арамне обсуждали условия мирного договора, с пеной у рта спорили о правах, которые получит в воссоединенной империи Тритония каждая сторона, готовились к свадьбе и решали множество других проблем.

Наконец все было улажено. Решено было, что в знак обоюдного доверия оба суверена выйдут на барках на середину озера, королева Арамне посетит судно Ксименона и подпишет договор, а затем король отправится на ее барку, где его будет ждать свадебная церемония и пир.

Наступил урочный час, и ялик с королевой на борту в два счета преодолел короткое расстояние до мужской барки. Когда алый шар солнца окунулся в голубую дымку горизонта, Арамне в сопровождении небольшой свиты амазонок поднялась на борт судна Ксименона.

На полуюте стоял стол, на нем Сфаксос, министр Ксименона, расстелил большой коричневый папирус и прочитал текст договора. Король и королева поклялись Амоном, Драксом и всеми прочими богами Тритонии соблюдать условия мира. За сим последовал бесконечный перечень бедствий и горестей, которые должны будут пасть на их головы, если они нарушат клятву. В конце концов (поскольку оба не умели писать) они придавили к папирусу печати и скрепили узы дружбы нежным поцелуем. Потом высокая женщина и грузный мужчина двинулись к массивному, под стать им самим, трапу, смеясь какой-то интимной шутке. Сфаксос шел следом. Прежде чем перешагнуть через фальшборт, королева оглянулась и сказала:

— Принц Вакар, тебя мы тоже приглашаем. Что за свадьба без свата?

Ухмыляясь, Вакар пошел за ними. Ему не терпелось получить кольцо и отправиться восвояси, но он не видел вреда в доброй попойке. Боги свидетели, он достаточно выстрадал в вонючем курятнике тритонов, питаясь только ячневой кашей и черствым хлебом.

На барке королевы жрец Амона совершил свадебный ритуал. Король перерезал горло белому ягненку и оросил кровью алтарь. Окунув палец в кровь, он нарисовал символ на лбу королевы, затем она подвергла его точно такой же процедуре. Объединенный хор мужчин и женщин исполнил хвалебную песнь богам Тритонии, затем певцы и певицы стали игриво хлопать и щипать друг друга пониже спины Вакар, очень довольный собой, сказал:

— А теперь, государь, позволь напомнить наш уговор.

Король Ксименон широко улыбнулся и свинтил кольцо с жирного пальца.

— Держи! — Он опустил кольцо на ладонь Вакара. — А теперь, — обратился король к своей свите, — до начала пира надо уладить еще одну пустяковую проблему. Схватить его!

Не успел Вакар опомниться, как в него вцепились мускулистые руки. У принца от изумления отвисла челюсть, когда король шагнул вперед и вырвал кольцо из его руки.

— Я его позаимствую. — Ксименон снова надел кольцо на палец и указал на Вакара. — Разденьте его для жертвоприношения.

— Эй! — воскликнул Вакар. — Ты что, с ума сошел? Что ты затеял?

— Мы собираемся принести тебя в жертву Драксу, — ответил Ксименон.

— Но почему, клянусь очками Лира?!

— По двум причинам. Во-первых, последнее время мы уделяли старине Драксу маловато внимания. Занятно, что с тех пор, как я завладел этим кольцом, ни один бог не посетил меня в моих сновидениях. Во-вторых, я поклялся рогами Амона отдать тебе кольцо, но я не клялся оставить тебе взамен жизнь и свободу. Я не могу позволить, чтобы такой ценный талисман покинул мое королевство.

— Ладно, забирай себе проклятую безделушку! — обливаясь потом, завопил Вакар, когда стражники срывали с него пышные тритонские одеяния, которые Ксименон одолжил ему на время переговоров.

— Нет, отданное под принуждением не может считаться законным подарком. Но, с другой стороны, когда ты умрешь, не имея наследников в Тритони, твоя собственность достанется престолу. Следовательно, лишь убив тебя, я и клятву сдержу, и кольцо сохраню.

— Королева Арамне! — вскричал Вакар. — Сделай же что-нибудь!

Королева холодно улыбнулась.

— Тебе не повезло, я полностью согласна с моим консортом. Мы решили твою судьбу на его барке, пока ты пялился на флейтисток. И с чего бы тебе жаловаться? Мужчины получше тебя погибали на этом алтаре ради процветания нашей страны.

— Шлюха! — заорал Вакар, вырываясь из рук стражников. — Неужели моих ночных стараний тебе показалось мало? Почему ты предпочла мне эту жирную гиену? — Принц выкрикивал интимные подробности ночи, проведенной вместе с королевой на Херронексе. Он надеялся пробудить ревность короля и спровоцировать ссору между двумя душегубами, а затем сбежать в суматохе или, по меньшей мере, испортить им праздник.

— Будь ты мудрее, держал бы рот на замке и принял легкую смерть, — с насмешливой улыбкой проговорил король. — Но теперь за оскорбление королевы ты получишь дополнительное наказание. Выпороть его!

— Сколько ударов, государь? — прозвучал голос позади Вакара.

— Пока я не прикажу остановиться.

Зажглись первые звезды. Вакару связали руки и вздернули их над головой принца. Покачиваясь, он застыл, стоя на цыпочках. В ожидании порки Вакар твердо решил, что лишит своих мучителей удовольствия видеть его плачущим и слышать его крики.

Но когда бич, просвистев в воздухе, приложился к голой спине, боль, точно молния, пронзила все его существо, и Вакар обнаружил, что такую порку гораздо труднее вытерпеть, чем ему представлялось. Первые два удара принц принял в молчании, после третьего — крякнул, а на четвертом вскрикнул сквозь зубы. Потом он вопил благим матом, а теплая кровь струилась по спине.

Бич свистел и хлопал, свистел и хлопал. Вакар дергался и кричал под ударами, и ненавидел себя за это, но боль заполнила вселенную целиком. Надо что-то сделать... хоть что-нибудь...

И тут на выручку пришла его природная изобретательность, вернее, то, что от нее осталось. Нечеловеческим усилием воли он подавил крики и заставил себя расслабиться. Ноги обмякли, голова поникла, глаза закрылись... Еще несколько ударов, и порка прекратилась.

— Скис, ублюдок, — проворчал один из его палачей. — Что теперь, господин?

— Приведите его в чувство, — приказал король.

Веревку на запястьях Вакара развязали, и принц растянулся на забрызганной кровью палубе. Даже когда его сильно пнули ногой в бок, а на голову обрушили поток холодной воды, он не подал признаков жизни.

— Довольно тратить на него время, — промолвила королева. — Принесите его в жертву, и пойдем пировать. Я есть хочу.

— С удовольствием, — отозвался король. — Тащите его к алтарю. Сфаксас, эта честь предоставляется тебе.

Вакара поволокли по палубе к маленькому алтарю, где в ходе свадебной церемонии был заколот ягненок. Лорск видел сквозь чуть приоткрытые ресницы, как министр достает широкий нож и пробует остроту лезвия большим пальцем, а король стоит поблизости, прислонясь спиной к планширу.

Вакар предельно расслабился, чтобы тритонам было тяжелее его тащить. Доставив его к алтарю, они подозвали еще несколько слуг, и те помогли уложить принца как положено — по меркам Тритонии Вакар был богатырем.

И вот наступило мгновение, когда хватка ослабла: тритоны уперлись ногами в палубу, взваливая жертву на алтарь. Собрав все свои силы, Вакар вырвался, присел и нанес ближайшему тритону удар в живот, от которого слуга Ксименона сложился пополам и захрипел. Кто-то завопил:

— Осторожно! Держите его, он...

Отовсюду к Вакару потянулись руки. Не дожидаясь, пока слуги короля вцепятся в его обнаженное тело, скользкое от пота и крови, принц пронесся мимо Сфаксаса, который так и застыл, разинув рот и занеся над головой ритуальный нож. По пути Вакар так двинул министру в ухо, что тот замертво растянулся на палубе.

Теперь только один человек отделял Вакара от борта — король Ксименон. В трех шагах от него Вакар упал на четвереньки, как атлет, готовый к забегу на сто ярдов, и рванул вперед. По окровавленной спине скользнули пальцы тритонов. Ксименон успел выхватить из-за кушака пальстаб с серебряной рукоятью, и бронзовый топорик взлетел, чтобы раскроить Вакару череп.