Отвлекшись на меня, она порезала палец. Из пореза хлынула кровь. На глазах Авориэн выступили слезы. Прежде чем она успела что-либо предпринять, я уже достал из седельной сумки лоскут белого чистого полотна и склянку с мазью, которые уложила мне в дорогу мать.

– Не надо, я сама, – запротивилась Авориэн.

– Можешь и дальше игнорировать меня, – произнес я. – Только вот самой тебе это сделать не с руки. Не беспокойся, мне не нужна твоя благодарность…

Я присел рядом, взял ее пальцы, поднес к губам и отсосал кровь из ранки, сплюнул, быстро обработал мазью и перевязал потуже. Я мог бы тут же выпустить ее руку, но не смог.

– Тэрсел, пожалуйста, – голос ее дрогнул. – Отпусти…

Я поднял на нее взгляд, встретился с ее испуганными глазами и понял, что не в силах выпустить ее трепещущую руку.

– Тэрсел, не надо, – едва слышно произнесла она.

Я же вновь поднес ее руку к губам. Но на этот раз чтобы поцеловать ее ладонь.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Эви, – также тихо отозвался я. – Зачем противиться…

Я не успел договорить, как она выдернула свою руку из моих ладоней и в смятении посмотрела мне за спину. Я обернулся. В свете костра стоял Скит, и в одной его руке был зажат скромный букетик полевых цветов. На лице мага воды поначалу отразилась растерянность, а потом гнев.

– Что ты делаешь, Тэрсел? – потребовал он.

– Ничего, чтобы это касалось тебя, Скит, – отозвался я.

– Нет, это ты не должен касаться Авориэн!

Я начал злиться, но все же попытался избежать дальнейшего развития этой нелепой ситуации.

– Как ты заговорил, приятель… – я поднялся. – А теперь раскрой глаза – Авориэн просто порезалась.

– Ты за дурака меня держишь, – ладони Скита сжались в кулаки, а букетик упал на землю. – Я видел, как ты целовал ее.

Я глянул на Авориэн и понял, что она испугалась еще больше.

– Не глупи, Скит!

– Скит, пожалуйста, – в ее голосе прозвучало отчаяние.

Но Скит уже решился. Я увернулся от его кулака.

– Ненавижу тебя! – Скит, задыхаясь, обходил меня справа. – Ты всегда забираешь себе самое лучшее, не так ли?

– Что за чушь ты несешь?

– Ты ведь привык, что все выходит по-твоему. У тебя и конь лучший, и девушки всегда… сколько у тебя их было – неужели мало! Ведь никто не сможет отказать наследнику темной обители. Не сможет и не посмеет…

Скит вновь метнулся ко мне. Я разозлился и попал ему по лицу. Удар оказался сильнее, чем я предполагал, и Скит, как подсеченный, рухнул на землю, где, всхлипывая и прижимая ладони к лицу, задыхался от боли.

– Тэрсел, не надо! – упрашивала Авориэн.

Но я и так ничего делать не собирался.

– Зачем лезешь в драку, если драться не умеешь? – я присел рядом со Скитом.

Он все еще прижимал ладони, словно защищаясь. По лицу бежала струйка крови. Нос я ему все же разбил.

– Не дергайся, больше не буду, – я отнял его руки от лица. – Я же не сильно.

– Не сильно… – промычал Скит. – Как же…

– Нос, по крайней мере, не сломал.

Пока Скит еще не полностью опомнился, я занялся его носом, попросив Авориэн материализовать лед.

– Может мне еще спасибо сказать? – буркнул Скит, немного придя в себя.

– Нет, тебе придется извиниться.

– Что?!

– Сначала перед Авориэн, потому что ты посмел драться при ней, и она перенесла несколько неприятных минут. Потом – передо мной…

Скит извинился перед Авориэн и поглядел на меня.

– Перед тобой мне не за что извиняться, – упрямо произнес он.

– Немедленно извинись перед Тэрселом! – слова Авориэн прозвучали как приказ.

Скит в изумлении воззрился на нее, с недоумением перевел взгляд на меня и пробурчал слова извинения.

– Спасибо, Эви, – прошептал я.

– Я всего лишь хотела, чтобы Скиту не пришлось хуже, – так же тихо отозвалась она.

– Я знаю…

Она вздернула на меня удивленный взгляд, побледнела и тут же отвернулась к костру.

– Мне показалось, ты готов был убить его, – прошептала она.

– Я никогда не убиваю тех, кто слабее меня, кто не способен причинить мне вред… уж это мне внушили с самого детства, и ты видела эти внушения на спине, но иногда… – я чуть ближе пододвинулся к ней и еще больше понизил голос. – Нам надо переговорить. Ты прекрасно осознаешь, что нельзя вечно откладывать разговор и делать вид, будто ничего не произошло…

– Не сейчас, я не готова, – она помотала головой. – Не настаивай, пожалуйста… Мне надо все обдумать…

Я досадовал на нее, но поделать ничего не мог. Авориэн вернулась к чистке корневища. Скит молча и хмуро поглядывал на нас, держа у переносицы тряпицу, наполненную льдом. Нос его слегка припух, но, скорее всего, даже синяка не будет. Через какое-то время вернулись Гаст с Инведнисом, и обнаружили нас сидящими у костра в глубоком молчании. Лед Скита растаял, припухлость почти спала, так что вернувшиеся ничего странного в сгустившихся сумерках не обнаружили, а из нас никто ничего и не желал говорить о случившемся. Инведнис с Авориэн быстро приготовили ужин, после которого все принялись устраиваться на ночлег.

А еще через несколько дней мы достигли Оушэнда.

В город въезжать не стали. Туда отправился только Гаст. Мы остались ожидать на побережье к югу от Оушэнда. Через пару часов, когда время перевалило за полдень, Гаст вернулся довольно мрачный и озадаченный. Но ничего особого не сказал, кроме того, что Визониан помог ему кое-какими книгами и не стал отговаривать от попытки выполнить миссию. Весь остаток дня Гаст был рассеян, и Скиту несколько раз пришлось повторить вопрос, когда же мы отправимся в путь по другим мирам, прежде чем он понял вопрос.

– Завтра, Скит, – ответил он таким тоном, словно смертельно устал.

Все это меня растревожило. Вечерело. Песок еще хранил дневное тепло, но маг огня развел жаркий костер. Инведнис с Авориэн готовили ужин. Скит читал книгу, принесенную для него из Оушэнда Гастом. А сам Гаст, полностью уйдя в себя, не мигая созерцал пламя. Я понял, что не смогу удержаться.

– Гаст! – я произнес в самое его ухо, потому что два предыдущих раза он меня не услышал.

Он вздрогнул и невольно отшатнулся, увидев меня так близко.

– Тэрсел, ты меня напугал!

– Напугал? – я с непониманием воззрился на него.

– Извини, я немного волнуюсь…

– Немного? – тихо заметил я. – По-моему, не немного. Пойдем побеседуем.

Мы пошли вдоль берега. Мягко опустилась ночь, слева темнела полоса моря. На песок с легким плеском накатывали волны. Позади остался рыжий круг костра. Гаст остановился первым.

– О чем ты хочешь поговорить, Тэрсел? – спросил он, и я по тону понял, что будет трудно что-либо вытянуть из него.

– Куда мы едем, Гаст?

– Я уже объяснял тебе – мы ищем некую вещь…

– Гаст, – прервал я его. – Миров несчетное множество. Тебе должно быть известно, где искать.

– Тэрсел, ты знаешь – мы дали клятву.

Я нахмурился, заглянув Гасту в глаза, где плясали отсветы костра.

– Глупо ссылаться на клятву, – заметил я. – Поскольку я следую за вами, мне ведь все равно станет известна конечная цель… твоя тайна перестанет быть таковой. К чему что-то скрывать, Гаст?

– Хорошо, – сдался он. – Мы должны переправиться через тридцать миров. В нашей светлой обители тоже когда-то произошел своего рода раскол. Одни решили остаться здесь, другие – последовать дальше. Сейчас они в том мире, куда мы должны переправиться. Лайтфел просил передать главному из них письма…

Гаст смолк, на миг задумавшись.

– Тебе это не понравится, – негромко продолжил он. – Лайтфел уверен, что в вашей обители что-то назревает. И он в письмах просил прислать помощь.

– Назревает? Что? Откуда вообще возникли подобные предположения?

– Назревает новая война. Нет, не просто стычка. А серьезная война до полной победы. А узнали… Кое у кого из ваших колдунов оказались несдержанные языки.