На палубе этого корабля не видно было никаких признаков жизни. С одного из салкарских кораблей взметнулся шар, неторопливо поднялся в воздух и обрушился на палубу блуждающего судна. Из проломленной в палубе дыры взметнулось пламя и начало жадно поглощать сухое дерево. Корабль, пылая, уплыл в океан.

Саймон, охваченный боевым возбуждением, улыбнулся Корису. Он чувствовал, что они миновали первую опасность.

— Мы миновали твой барьер?

— Да, если только они не передвинули его ближе к земле.

Корис положил подбородок на рукоять топора Вольта, осматривая то, что когда-то было цветущим городом. Он тоже улыбался, как волк, показывающий свои клыки перед схваткой.

— Похоже, что на этот раз Сила сработала, — заметил он. — Теперь пора и нам приниматься за дело.

— Не нужно недооценивать врага. Мы миновали только первый его барьер, может быть, самый слабый. — Первоначальное оживленно-радостное настроение Саймона исчезло так же быстро, как и появилось. Вокруг него были мечи, щиты, самострелы. А в сердце колдерской крепости их ждало оружие, созданное наукой, на столетия опередившей этот мир; в любой момент можно было ждать неожиданностей.

Они уже плыли по гавани, вынужденные отыскивать проходы между полуразрушенными кораблями, а в Сиппаре по-прежнему не видно было никаких признаков жизни. Угрожающая тишина мертвого города окружила воинов, уменьшая их рвение, ослабляя чувство триумфа, вызванное благополучным преодолением барьера.

Корис почувствовал это. Пробившись через толпу воинов, ожидавших высадки, он разыскал капитана корабля и велел ускорить продвижение к берегу. Но тот возразил, что капитан гвардии распоряжается на земле, а на море командует тот, кто лучше его знает; капитан корабля не желает столкнуться с одним из гнилых корпусов в гавани.

Саймон продолжал осматривать береговую линию, вглядываясь в устья пустых улиц. Он не мог сказать, чего опасается, — нападения летательных аппаратов, появления на улицах целой армии. Труднее было встретиться с пустотой, чем с ордами рабов Колдера. Саймон не мог окончательно поверить в игру Силы; что-то в нем отказывалось поверить, что если он держал в руках маленькую фигурку с расплавленной головой, они смогут одолеть то, что скрывается в Горме.

Они без происшествий высадились; часть салкаров высаживалась в разных местах, чтобы отразить возможное нападение из других частей острова. Двинулись по пустым улицам, по которым несколько дней назад шел Саймон; проверяли закрытые двери, осматривали темные углы. Но пока не обнаруживали ничего живого.

Они уже были близко от центра города, когда встретились с первым сопротивлением: не с воздуха, не от какого-то невидимого удара; враги появились с оружием в руках и сражались так, как в этом мире сражались несколько поколений.

Неожиданно улицы оказались заполненными бойцами, передвигавшимися быстро, но беззвучно; враги не издавали воинственных криков, но надвигались молча, со смертоносной угрозой. Некоторые были в боевом наряде салкаров, другие одеты как карстенцы; Саймон увидел среди них несколько пернатых шлемов фальконеров.

Нападали не только опытные воины; враги не думали о самосохранении, как и те, на прибрежной дороге. Их первый натиск напоминал удар танка по пехоте. Саймон стрелял, а Корис работал топором Вольта, пробивая дорогу через ряды врагов.

Рабы Колдера были опытными воинами, но им недоставало сознательности, разума, чтобы перестроиться и лучше использовать свое численное преимущество. Они знали только, что должны нападать, пока живы, с настойчивостью безумцев. Началась настоящая бойня, от которой даже ветераны-гвардейцы ощутили тошноту.

Высоко взметнулся топор Вольта, уже не блестящий, а темный от крови, и гвардейцы двинулись вперед, оставляя позади улицу, уже не пустую, хотя по-прежнему безжизненную.

— Это чтобы нас задержать, — заметил Саймон капитану.

— Я тоже так думаю. Чего ожидать дальше? Смерти с воздуха, как в Салкаркипе? — Корис взглянул на небо и на крыши домов с беспокойством.

Именно эти крыши подсказали Саймону план.

— Не думаю, чтобы мы могли проникнуть в крепость с уровня земли, — начал он и услышал смех капитана.

— Конечно. Но я знаю такие ходы туда, каких ни один колдер не знает. Ведь некогда это был мой остров.

— Но у меня тоже есть план, — настаивал Саймон. — На кораблях достаточно веревок и абордажных крючьев. Пусть один отряд идет по крышам, пока вы отыскиваете свои проходы, и, может, мы сомкнем челюсти над ними с двух сторон.

— Хорошо! — согласился Корис. — Отбери людей, но не больше двадцати.

Дважды еще на них молча нападали отряды живых мертвецов, и все больше и больше гвардейцев оставалось лежать. В конце концов последние рабы Колдера были уничтожены. Наконец силы Эсткарпа разделились. Саймон и двадцать гвардейцев взломали дверь и через густой трупный запах выбрались на крышу. Чувство направления не обмануло Трегарта: в соседней крыше виднелась рваная дыра — след его приземления на летательном аппарате.

Он стоял в стороне, пока моряки перебрасывали абордажные крючья через улицу. Солдаты привязали мечи, проверили прочность своих ружейных поясов и с решимостью смотрели на две тонкие веревки над пустотой. Саймон отобрал только тех, кто не боялся высоты. Но теперь, перед испытанием, у него было больше сомнений, чем надежд.

Он шел первым, цепляясь за веревку и ощущая давление второй веревки. Ему казалось, что он не выдержит и сорвется.

Но вот этот кошмар кончился. Саймон отвязал от пояса третью веревку и обвязал ее вокруг одного из столбов, поддерживающих крышу ангара.

Летательные аппараты, которые он вывел из строя, стояли на местах, но открытые капоты двигателей и разбросанные инструменты свидетельствовали о том, что здесь шла работа. Почему она не была закончена, оставалось еще одной загадкой. Саймон приказал четверым солдатам охранять крышу и веревочную дорогу, а с остальными начал вторжение в крепость.

Та же тишина, что господствовала в мертвом городе, окружала их и здесь. Они прошли по коридору, спустились по лестнице, миновали двери и слышали только биение собственных сердец. Неужели крепость покинута?

Они шли в самое сердце слепого, закрытого здания, ожидая каждую минуту нападения отряда одержимых. Свет становился ярче; в воздухе чувствовалось какое-то неуловимое изменение, которое свидетельствовало о том, что эти уровни покинуты.

Наконец отряд Саймона подошел к каменным ступеням, которые он так хорошо помнил. В конце лестницы начинается серое колдерское покрытие стен. Саймон наклонился, прислушиваясь. Далеко внизу он услышал звук, гудение, такое же ритмичное, как удары его сердца.

— Капитан, — к Саймону подошел Танстон, — что нас ждет внизу?

— Ты знаешь столько же, сколько и я, — с отсутствующим видом ответил Саймон: именно в этот момент он осознал, что не ощущает опасности, даже в таком смертоносном месте. Но внизу было что-то, иначе они не слышали бы звуков.

Он осторожно, но быстро начал спускаться по ступеням, подготовив самострел. Все двери внизу были закрыты и не поддавались их попыткам. Наконец отряд подошел к комнате с картой.

Здесь гудение, доносившееся из-за пола, стало громким и отдавалось ритмичной дрожью в телах солдат.

Огоньки на карте погасли. На длинном столе не было машин, хотя провода и металлические крепления показывали, где они раньше стояли. Не было и людей в серой одежде. Но перед меньшим столом по-прежнему виднелась фигура в шапке, с закрытыми глазами, неподвижная, точно в такой же позе, как и когда Саймон видел ее в первый раз.

Вначале Саймон подумал, что этот человек мертв. Он подошел к столу, с опаской поглядывая на сидящего колдера. Это был тот самый человек, чью внешность он пытался вспомнить для волшебниц Эсткарпа. И теперь Саймон почувствовал мимолетное удовлетворение от точности своего воспоминания.

Только — Саймон остановился. Человек не был мертв, хотя глаза его оставались закрытыми, а тело неподвижным. Одна рука лежала на контрольном щите, вделанном в поверхность стола, и Саймон заметил, как шевельнулся палец, нажимая кнопку.