– По-моему, он спит, – шепнул Сади Бельгарату.

– Ну и пусть, – ответил старик. – Я узнал все, что мне нужно.

– Не совсем, – возразила Польгара, стоя у очага. – Я тоже хочу узнать кое-что.

Осторожно шагая по захламленному полу полуразрушенного дома, она подошла к дремлющему мельсенцу и слегка коснулась его лица. Он открыл глаза и ошеломленно уставился на нее.

– Что именно вам известно о Зандрамас? – спросила Польгара. – Я бы хотела услышать все. Каким образом она заполучила такую власть?

– Это длинная история, госпожа.

– У нас есть время.

Тощий мельсенец протер глаза и сдержал зевок.

– Дайте вспомнить, где все это началось, – пробормотал он, собираясь с мыслями. – Я приехал в Пельдан лет двадцать назад. Тогда я был молод и полон энтузиазма. Это был мой первый ответственный пост, и мне хотелось проявить себя с самой лучшей стороны. Пельдан не такое уж скверное место. Конечно, здесь были гролимы, но отсюда было далеко до Урвона и Мал-Яска, и пельданцы не слишком всерьез воспринимали свою религию. Торак пребывал в спячке уже пятьсот лет, а Урвона не интересовало, что происходит в здешней глубинке.

А вот в Даршиве дела обстояли по-иному. В столичном храме в Гемиле произошло нечто вроде раскола, закончившегося кровавой резней. – Он усмехнулся. – Очевидно, это был один из немногих случаев, когда гролимы использовали свои ножи по назначению. В итоге контроль над храмом приобрел новый верховный жрец – человек по имени Нарадас.

– Мы слышали о нем, – кивнула Польгара.

– Я никогда его не видел, но мне говорили, что у него очень странные глаза. Среди его последователей была молодая гролимская жрица по имени Зандрамас. Тогда ей, наверное, было всего шестнадцать, и она, по слухам, была очень красива. Нарадас восстановил старые формы культа, и алтарь гемилского храма обагрился кровью. – Наброс поежился. – Кажется, юная жрица проявляла особый энтузиазм, участвуя в гролимских жертвенных ритуалах – то ли из-за фанатизма и природной жестокости, то ли зная, что это лучший способ привлечь внимание нового верховного жреца. Впрочем, ходили слухи, что она использует и другие способы. Зандрамас раскопала какой-то фрагмент в книге Торака, из которого следовало, что обряд жертвоприношения нужно совершать обнаженными. Говорят, что у нее потрясающая фигура, и думаю, сочетание ее наготы и вида крови воспламенили Нарадаса. Я слыхал, что в святилище храма во время ритуала творилось такое, что невозможно описать в присутствии дам.

– Думаю, это можно опустить, Наброс, – чопорно произнесла Польгара, покосившись на Эрионда.

– Все гролимы считаются чародеями, – продолжал Наброс, – но насколько я понял, даршивскке гролимы не были сильны в колдовстве. Нарадас еще мог кое-что проделывать, но большинство его последователей ограничивались шарлатанством – ловкость рук и тому подобные трюки. Как бы то ни было, вскоре после того как Нарадас укрепил свое положение, до нас дошли сведения, что Торак убит. Нарадас и его подчиненные пришли в отчаяние, но в Зандрамас произошли глубокие перемены. Она вышла из гемилского храма словно в трансе. Мой друг из министерства торговли был там тогда и видел ее. Он говорил, что ее глаза остекленели, а на лице было написано выражение сверхчеловеческого экстаза. Добравшись до окраины города, она сбросила одежду и нагой побежала в лес. Мы решили, что она окончательно спятила и что больше мы ее не увидим.

Однако некоторые путешественники говорили, что видели ее в пустыне на границе Ликандии. Иногда она убегала от них, а иногда заговаривала с ними на языке, который они не могли понять. Тем не менее они внимательно слушали – возможно, потому, что на ней все еще не было никакой одежды.

Однажды, спустя несколько лет, Зандрамас снова появилась у ворот Гемила. На ней была черная гролимская мантия из атласа, и она вроде бы полностью контролировала свои поступки. Зандрамас пришла в храм и стала искать Нарадаса. Верховный жрец с отчаяния пустился в жуткий загул, но, поговорив с Зандрамас наедине, пришел в себя. С тех пор он стал ее последователем и выполнял все ее распоряжения.

Некоторое время Зандрамас провела в храме, а потом начала странствовать по Даршиве. Сначала она разговаривала только с гролимами, но потом снизошла до общения и с обычными людьми. Она говорила им одно и то же – что грядет новый бог Ангарака. Постепенно слухи о ее поведении дошли до Мал-Яска, и Урвон направил в Даршиву несколько могущественных гролимов, чтобы остановить ее. Не знаю, что именно произошло с ней в лесу и в пустыне, но это наполнило ее какой-то необычайной силой. Когда гролимы Урвона пытались помешать ей проповедовать, она просто уничтожала их.

– Уничтожала? – удивленно воскликнул Бельгарат.

– Это единственное слово, которое кажется мне подходящим. Некоторых из них поглотил огонь. Других разнесло на мелкие кусочки молнией, которая ударила с безоблачного неба. Однажды земля разверзлась, поглотила пятерых гролимов и соединилась вновь. С этого времени Урвон начал воспринимать Зандрамас всерьез. Он посылал в Даршиву все больше гролимов, но она уничтожала их всех. Даршивские гролимы, ставшие ее последователями, обрели подлинное могущество, поэтому им уже было незачем прибегать к шарлатанским трюкам.

– А те, кто не подчинились Зандрамас? – спросила Польгара.

– Никто из них не выжил. Насколько я понял, некоторые гролимы пытались притвориться, будто верят ее словам, но, думаю, Зандрамас видела их насквозь и принимала соответствующие меры. Хотя, возможно, в этом не было нужды – она проповедовала настолько вдохновенно, что никто не мог устоять. Вскоре вся Даршива – как гролимы, так и светские люди, – лежала у ее ног.

Из Даршивы Зандрамас направилась на север – в Ренгель и Воресебо, – вербуя своими проповедями множество новых сторонников. Верховный жрец Нарадас слепо ей подчинялся, проповедовал столь же красноречиво и вроде бы обладал почти такой же силой, как и она. По какой-то причине Зандрамас до недавнего времени никогда не пересекала реку Маган и не появлялась в Пельдане.

– Итак, она подчинила себе Ренгель и Bopeсибо, – сказала Польгара. – Что дальше?

– Право, не знаю. – Наброс пожал плечами. – Около трех лет назад она и Нарадас исчезли из виду. Думаю, они отправились на запад, хотя я в этом не уверен. В своей последней проповеди Зандрамас возвестила, что собирается стать невестой нового бога, о котором она говорила. Месяц назад ее войска перешли Маган и вторглись в Пельдан. Вот и все, что мне известно.

– Благодарю вас, Наброс, – мягко произнесла Польгара. – Почему бы вам не поспать? А я оставлю для вас завтрак.

Мельсенец вздохнул; его глаза слипались.

– Спасибо, госпожа, – сонно отозвался он и через минуту уже крепко спал.

Польгара заботливо прикрыла его одеялом. Все отошли к огню.

– Все начинает сходиться, не так ли? – заговорил Бельгарат. – Когда Торак умер, Дух Тьмы овладел Зандрамас и превратил ее в Дитя Тьмы. Вот что происходило в пустыне.

Глаза Сенедры сердито блеснули.

– Тебе лучше что-нибудь сделать, старик, – с угрозой сказала она Бельгарату.

– Ты о чем? – Волшебник выглядел озадаченным.

– Ты слышал, что говорил этот человек? Он сказал, что Зандрамас намерена стать невестой нового бога.

– Да, я слышал, – мягко промолвил Бельгарат.

– Надеюсь, ты не собираешься позволить ей это?

– Вообще-то нет. А что тебя так расстроило, Сенедра?

– Что бы ни случилось, – горячо воскликнула она, – я не хочу, чтобы Зандрамас стала моей невесткой!

Бельгарат уставился на нее, а затем разразился смехом.