— Хорошо, — с готовностью согласился Аука: не каждый день заработать удается, а он даром собирался Эверту помочь. — До свидания, — попрощался он с тетушкой Лины, закрыл за собой калитку и побежал через дорогу.

— Скажи старому дураку — зря старается, деньги да силы впустую тратит. Не станут аисты гнездо вить на колесе, которое всеми цветами радуги играет.

Но Аука благоразумно решил промолчать, чтобы не лишиться неожиданно привалившего богатства.

— А что надо делать? — спросил он, подбежав к дому.

— Принеси еще одну лестницу, она за домом, и поставь рядом с моей. Залезешь, и мы вместе колесо на крышу втащим. Лестницу-то донесешь?

За два цента Аука и две лестницы принес бы. Он старался вовсю. Подтащил тяжелую лестницу к дому, поставил рядом с первой, на ней стоял Эверт — сам забрался наверх и взялся за колесо.

Колесо на крыше - i_028.jpg

— Ну вот, так-то лучше… — Эверт облегченно вздохнул. — Вдвоем мы его враз одолеем.

Аука взглянул на тяжелое колесо, потом на черепичную островерхую крышу, потом опять на колесо. И тут его осенило.

— Зачем зря стараться?

— Как это зря? Я же тебе два цента дам.

— Да я не о себе. Зачем вам зря стараться? — горячо заговорил Аука. — Тетушка Лины говорит, аисты к вам все равно не прилетят. У вас колесо трехцветное, как флаг, а они пестрого не любят. Она-то уж знает, что говорит, у нее аисты свили гнездо. — Он кивнул в сторону дома напротив.

Эверт взглянул. Взмахнув огромными белыми крыльями, в гнездо опустился аист, в клюве он нес прутик.

— Видите?

— Ну и что? Прилетят и ко мне, было б колесо на крыше, — сердито сказал Эверт.

— Уж больно оно яркое, — со знанием дела сказал Аука. — Возьмите какое-нибудь старое, задрипанное, как у Лининой тетушки.

— Еще чего! — заупрямился Эверт. — У меня хорошее, добротное колесо. Понравится аистам — прилетят, не понравится — их дело.

— Вот увидите, не понравится, и придется осенью колесо с крыши убирать. А зачем зря стараться?

— Слушай, я тебя для дела позвал, а не для разговоров. Брошу сейчас колесо да надеру тебе уши, будешь тогда знать.

— И я о деле, — продолжал Аука. — Я знаю, где достать подходящее колесо, старое, краски — ни пятнышка. Еще лучше, чем у Лининой тетушки.

Он подставил под колесо плечо, чтобы Эверту было легче держать, и стал обстоятельно рассказывать о жестянщике и о злополучном колесе.

— Его не починить, хоть сто лет в канале отмачивай, — закончил он.

Эверт пристально посмотрел на мальчика.

— Ишь ты какой! Тебе-то что за дело до чужих забот? У жестянщика их всегда хватает и будет хватать, раз детей полон дом. Но нам-то с тобой что до этого?

— Просто ему ваше колесо для фургона пригодится, а вам его — чтобы аисты гнездо свили.

— Ты мне вот что скажи… — Эверт мрачно посмотрел на Ауку. — Уж не сродни ли и тебе Линина тетушка? Вы прямо два сапога пара: она тоже обо всех печется.

Но Аука не отступал, он придумал новую уловку.

— Завтра воскресенье, по воскресеньям никто не работает, значит, если не втащите колесо сегодня, придется ждать до понедельника. А тогда будет поздно. У Лининой тетушки аисты гнездо уже свили.

— К чему это ты клонишь? — сердито спросил Эверт.

— А к тому, что я, наверное, не стану вам помогать, — твердо сказал Аука.

— Ну и не видать тебе двух центов.

— Пусть. А вам не видать аистов. Не будут они на крашеном колесе жить.

— Ну ладно, ладно, — не выдержал Эверт. — Никогда такого настырного мальчишку не встречал! Легче уступить, чем на лестнице стоять да тяжеленное колесо держать. Ну-ка помоги на землю опустить!

Аука взялся за колесо, и через минуту оно уже лежало на земле. Аука внимательно следил за Эвертом: вдруг и впрямь уши надерет?

Но Эверт лишь ворчал:

— Подумать только, новехонькое колесо на какую-то рухлядь менять! И ведь ни цента с жестянщика не возьмешь.

Наконец он решился.

— Так и быть, — сказал он Ауке, — вот тебе колесо, кати к жестянщику, да не забудь его колесо захватить. Попробую, может, действительно, что получится. Глядишь, и соседка меня донимать перестанет. Ну-ка, живо, чтоб одна нога здесь, другая — там!

Аука тут же подскочил к колесу.

— Я мигом, потом помогу вам на крышу его втащить. Оно куда легче вашего. Вот увидите, аисты непременно прилетят и счастье принесут, — обрадованно сообщил он.

— То-то много они жестянщику принесли, — пробурчал Эверт. — Беги скорее, пока я не передумал.

И Аука покатил колесо. Он увидел, что вся семья еще стоит у крыльца, а сам жестянщик возится со старым колесом. Ауке не терпелось рассказать о своей удаче.

— Смотрите, что я достал! — закричал он еще издали и подкатил новое крашеное колесо прямо к фургону. Все так и ахнули. — Снимайте скорее старое, мне надо его Эверту отдать, — торопил он. — Я обещал мигом вернуться.

— Ты был у Эверта?! — не поверил жестянщик и, повернувшись к жене, добавил: — Что это с ним случилось? Не иначе как заболел.

И все с благоговением уставились на блестящее красно-бело-синее колесо.

— Пока старое колесо снимайте, сейчас все объясню, — сказал Аука. — Только побыстрее, а то вдруг Эверт передумает.

Жестянщик медлить не стал, и, пока Аука без умолку говорил, он быстро снял колесо.

Оно держалось на оси одной только гайкой и, как только ее открутили, упало к ногам. Тут же поставив с помощью Ауки новое, жестянщик отошел в сторону и залюбовался. Аука подвернул гайку. Жестянщику этого показалось мало, он затянул еще туже и снова отошел.

Только теперь он до конца поверил в свою удачу, схватил старое колесо и закинул в повозку.

— Ну-ка все в фургон, живо! И вы, дети, все до единого. Мы этого мальчика до самой Приморки довезем, все честь по чести. А ты, — обратился он к Ауке, — лезь первым, бери у меня детишек и рассаживай.

С помощью Ауки ребята устроились среди кастрюль и чайников. Даже жена жестянщика не утерпела: с младенцем на руках забралась на высокое сиденье — надо же отметить радостное событие.

— Сначала поедем к Эверту, поблагодарим и поможем колесо на крышу втащить. А потом уж в Приморку, — решил жестянщик. — Может, теперь аисты к нему прилетят. А то он каждый год ждет, и все без толку. Если понадобится, я ему сам аистов наловлю, да к колесу привяжу.

Все рассмеялись: ишь как жестянщик рад!

И фургон покатил к дому Эверта, громыхая и бренча на ходу. Жестянщик так горячо благодарил Эверта, что, пожелай тот свое колесо вернуть, ему бы и рта не удалось раскрыть. Потом жестянщик и Аука полезли с колесом на крышу. И крутая крыша была жестянщику нипочем. Он бы сейчас и на отвесную скалу залез, до облаков бы добрался. Вмиг они закрепили колесо.

— Все готово, Эверт! — радостно крикнул он с крыши. — Если и теперь господь бог не пошлет тебе аистов в награду за доброе дело, то я сам этим займусь. Поймаю и принесу.

— Жестяных, что ли? — Эверт кисло усмехнулся.

— Нет, живых, настоящих, которые счастье приносят. Вот таких! — Он показал гнездо на доме Лининой тетушки. — Не верите? Вот увидите… — Вдруг он замолчал и стал вглядываться в небо. — Вон уже летят! Скорее вниз! Убирайте лестницы. Видите, к Эверту аисты летят!

Все поверили, уж очень убежденно говорил жестянщик. Едва он спустился, как лестницы уже лежали на земле. Даже жена жестянщика помогала их оттаскивать. Двоих малышей, вылезших из фургона, посадили обратно, а жена сесть не успела.

— Скорее, скорее, нужно подальше отъехать! А то все блестит, громыхает, аисты испугаются! — крикнул жестянщик со своего высокого сиденья.

Пришлось его жене и Ауке бежать рядом с повозкой. Только когда проехали лесть домов, фургон остановился. Жена жестянщика наконец уселась рядом с мужем. Аука передал ей малыша и залез следом. А жестянщик не отрываясь все смотрел на небо. Детишки, сидя на дне фургона, смотрели туда же.