На площади, оказывается, собрался народ. Вся деревня! Люди недоумевали: что случилось? Предполагали самое разное. Но вот подбежала мама, стала целовать Линду в чумазый нос, глаза, щеки. Ян тоже оказался на руках у своей мамы. Кругом оживленно переговаривались, смеялись, и никто не сердился. В стороне на дамбе лежали два аиста. В суматохе Линда не успела сказать сестре, что это не те аисты. А мама так на руках, словно маленькую, и понесла Линду домой. Ян тоже сидел на руках у своей мамы. Все, даже учитель, пошли их провожать. Так Линда про аистов сестре и не сказала. Ничего, вот придут домой, она сразу расскажет.

Но получилось так, что первым об аистах в море рассказал маленький Ян. Когда мама принесла его домой и он успокоился, то увидел в окно, что мальчишки с Линой и учителем во главе идут в школу. Когда спускались с башни, учитель нес Яна на плечах и очень ему понравился: добрый и спокойный, даже плакать при нем не хотелось. Потом он велел всем идти в школу, один Йелла не послушался: побежал на дамбу. Ян сразу догадался — за аистами! Правда, Линда говорила, что это совсем не те аисты. Брат Аука по пути заскочил домой, намазал ломоть хлеба вареньем и, жуя на ходу, поспешил за товарищами. Но тут в конце улицы показался Йелла с аистами.

— Смотри, Аука, — окликнул Ян брата, — Йелла аистов несет!

— Аистов? — не поверил Аука. Он так и замер на бегу. — Что ты выдумываешь?

— Честное слово, но они не настоящие, а настоящие в море стоят.

Но Аука уже не слушал. Он подскочил к окну, отдернул занавеску.

— Утонули, не долетели. — Голос у него дрогнул.

— А хочешь, я тебе еще двух покажу? — предложил Ян, не сводя глаз с вкусного бутерброда, который Аука почему-то не ел. — Они в море стоят.

— Выдумываешь ты все! — рассердился Аука. — Аисты в море стоят!

— Честное слово!

— Ты что, серьезно? — Аука пристально посмотрел на брата. — Ты и вправду их видел?

— Видел, — ответил Ян, глядя брату в глаза.

В это время Йелла поравнялся с домом. Аука бросился на улицу. Но у порога остановился.

— А Линда видела?

— Ну да!

Линда, хотя и ровесница Яна, слов знала раз в десять больше и могла рассказать понятнее.

— Лучше я у нее спрошу, — решил Аука.

— Дай мне хлеб, а? Ты ведь все равно не ешь.

— На, держи. — Аука сунул брату бутерброд с вареньем и побежал к соседнему дому, где жила Линда.

— Ой, я позабыла! — испугалась Линда. — Позабыла! Я с башни Лине кричала, но она не слышала, а потом я забыла. Там два аиста. Сначала они всё летели, летели, а потом в море встали. Я сама видела и Яну показала. С башни хорошо видно.

Аука бросился догонять Йеллу.

— Йелла, погоди! Пошли скорее к морю. Малыши аистов видели. Говорят, прямо на воду сели.

— Так вот же они у меня, — не понял Йелла.

— Да нет! Те — живые! Линда с Яном видели, как они летели над морем, а потом опустились.

Йелла побежал было к Ауке, остановился, положил аистов на крыльцо.

— К Приморке летели два аиста, а потом сели прямо на воду, — стал подробнее объяснять Аука. — Может, не на воду, а на песчаную косу, кто знает? Малыши говорят, что аисты стоят в море. Пошли посмотрим.

И ребята побежали к дамбе. Но дамба — не башня, всего моря не увидишь. Высокие волны, накатываясь, закрывали горизонт. Где-то вдали песчаная коса, но ее не видно.

У дамбы Йелла увидел ялик, оставленный рыбаками. Он словно сам просился в море, да короткая цепь не пускала.

— А давай возьмем ялик и сплаваем.

— Ты с ума сошел? В такой-то шторм? А вдруг малыши всё придумали? — Аука поглядел на башню. — Да нет, я им верю. Слушай, может, учитель дверь забыл запереть? Он ведь Яна на плечах нес.

— Калитка же заперта.

— Вот что, длинный, подсади-ка, я через забор перелезу, посмотрю. Если бы на башню залезть…

И они побежали к колокольне. Аука скинул деревянные башмаки, Йелла подсадил его на забор из толстой проволочной сетки. Аука с трудом дотянулся до верха. Йелла как следует подтолкнул, и Аука перелетел через забор, зацепился, вырвал из штанов клок и шлепнулся во двор колокольни.

— Порядок! — Он мельком взглянул на порванные штаны и побежал к башне.

Дверь и впрямь была отперта.

— Подожди, я живо! — И Аука скрылся из виду.

Йелла стоял запрокинув голову, даже шея заболела. Наконец сверху раздался возбужденный голос Ауки:

— Вижу, Йелла, вижу! Вон один крыльями машет, а взлететь не может — то ли в песке увяз, то ли что. Беги в школу, расскажи ребятам. И Янусу тоже. Ялик приготовь. Да скажи учителю, пусть калитку откроет, а то я не выберусь. Еще…

Но Йелла уже не слушал. Он со всех ног несся к школе.

Аука стал было спускаться, но хотелось еще раз взглянуть на аистов. Он всматривался — волны одна выше другой! Ага, вон они где, рядом с островами. От берега порядком будет. Еще дальше белый маяк — словно кусок мела торчит среди бурного моря. Серо-свинцовые волны вздымались до черных туч. Аистов было видно лишь в короткие промежутки, когда волны спадали, — два белых пятна вдали. Вот один снова забил крыльями. Теперь видно хорошо. Надо же, он все-таки взлетел, покружил над песчаной косой, ожидая второго, но тот остался стоять. Тогда первый тяжело опустился рядом. И они застыли, одни в безбрежном бушующем море.

Аука подбежал к другому окну — оттуда видно деревню. Вон школьная крыша. У дома ни души. Что же они копаются? А вон Янус, катит к дамбе. На спинке кресла — моток веревки. Остановился. Самому на дамбу не въехать.

Посмотрел на небо, потом на башенные часы. Ясно, считает, сколько времени до прилива осталось. Наверное, мало, потому что Янус развернулся и нетерпеливо поглядывает, не идут ли ребята. А вон и они с Линой. Далеко позади — учитель.

Но Янус его дожидаться не стал. Махнул ребятам: поднимайте на дамбу. Даже Лина стала помогать. Вот подбежал учитель, тоже взялся за кресло. Наконец Янус наверху. Подъехал прямо к спуску. Да, он время терять не любит. «Ну и молодчина!» — с облегчением подумал Аука. Стоп! А как же он? Про него же забыли! Аука хотел крикнуть, но вдруг передумал. Сейчас куда важнее ялик.

Янус тем временем велел Йелле зайти в воду и подтянуть за цепь ялик. Трудно пришлось Йелле, сейчас даже во время отлива у дамбы глубоко. Это ж надо, ребята поднимают Януса! Неужели он поедет?! Так вот зачем он веревку захватил! Обо всем подумал! Учитель привязал его к сиденью, чтобы был упор, когда будет грести. Йелла сел рядом с учителем впереди Януса. Янус протянул учителю рукавицу — ведь у учителя руки к веслам непривычные, в два счета в кровь сотрет, кто тогда грести будет?

Никак, и Лина с ними? И Пиер! А Ээлька и Дирк остались. А, понятно: Лина и Пиер самые маленькие, самые легкие, будут аистов держать. Лина устроилась на корме, Пиер — на носу. А остальные на веслах.

Какой Янус молодец! Обо всем подумал!

Ээлька и Дирк оттолкнули ялик, Янус налег на весла, и вот гребут уже все трое, гребут слаженно, как один. Ялик медленно отчалил.

Долго и трудно плыть по бурному морю. Аука побежал к другому окну. В просветы между волнами снова увидел аистов. Они стояли неподвижно, как часовые. Крыльями больше не машут. Видно, не взлететь им.

Только сейчас Аука почувствовал, что продрог. Дрожа всем телом, подбежал к окну, где видно деревню: что-то Дирк с Ээлькой делают? Ага, бегут к башне, и Дирк машет рукой, в руке — ключ от калитки! Значит, учитель о нем не забыл! И Аука стал торопливо спускаться.

Плыли молча. Мужчины и Йелла гребли, им не до разговоров. Учителю с непривычки приходилось труднее всех: ялик взмывал на гребень волны, потом словно проваливался вниз, весла то шлепали по воде, то глубоко зарывались. Но учитель старался изо всех сил. Упрекнуть его не в чем. Раз-два, раз-два — сгибался и разгибался Янус, он будто толкал лодку вперед своим мощным торсом.