— Не сердись, капитан.

Цап, медленно вытаскивая саблю, передразнил Хвастопуза:

— «Капитан, капитан», ты что, больше ничего сказать не можешь? А ну живо за борт, жирная туша, и тяни лодку за нос, пока я из тебя фарш не сделал!

Хвастопуз безропотно перевалился через борт. Схватив веревку, он потянул лодку за собой.

Солнце уже заходило, когда Тарквин прекратил поиски. Он взглянул на небо и решительно сказал:

— Мы забрались очень далеко, малыши не смогли бы зайти дальше.

Брат Маллен — мышонок, который еще год назад сам был малышом, поднял лапу:

— Тарквин, ты бы очень удивился, если бы знал, как далеко могут убежать два малыша. Может, нам стоит отправиться к реке и поискать там?

— Ты, как говорится, попал пальцем в небо, парень, — сказал заяц, недовольно посмотрев на брата Маллена. — Поживешь с мое, узнаешь, как надо искать и выслеживать. Так вот, предлагаю разделиться и прочесать всю местность к востоку и пройти немного на юг, к старой часовне святого Ниниана. А теперь разойдитесь, как раньше, осматривайте все эти дурацкие кусты, ворошите их палками и громко зовите Фертил и мышонка, как его там! Не ленитесь, мы должны их найти!

Рэдволльцы пошли в подлесок, раздвигая кусты и громко крича, они потихоньку уходили на юго-восток — в противоположную сторону от потерявшихся малышей.

Цап нетерпеливо дернул за веревку.

— Вези меня на берег, вон туда, к большому дереву.

Отфыркиваясь и отплевываясь, Хвастопуз покорно тянул лодку, пока она наконец не уткнулась носом в берег. Он обвязал веревку вокруг трехствольного дуба, на который указал ему капитан.

— Приехали, капитан.

Цап выбрался на берег и рухнул возле дерева, словно устал от тяжелой работы.

— «Капитан, капитан» — опять ты за свое! Пометь это дерево, запомни, где оно, и не вздумай заблудиться. Топай в лес и принеси мне жратвы!

Хвастопуз с недоумением уставился на Цапа:

— Жратвы, капитан?

— Ну да, жратвы! Ягоды, орехи, фрукты — в лесу их должно быть полно.

Хвастопуз отправился в лес, а Цап улегся, закинул лапы за голову и заснул.

Матушка Меллус, Сакстус и еще несколько рэдволльцев стояли возле западной стены на тропинке. Они держали в лапах фонари, хотя луна и так прекрасно освещала все вокруг.

Симеон повернулся.

— Неужели поисковая партия возвращается со стороны часовни святого Ниниана? — спросил он.

— Ну наконец-то, — отозвалась сестра Шалфея, всматриваясь в идущих по тропинке. — Но я не вижу с ними малышей.

Усталые, со сбитыми в кровь лапами, члены спасательной экспедиции остановились у главных ворот аббатства. Тарквин поднял лапу, приветствуя встречающих:

— Мы прошли повсюду — нигде ничего. Аббат изучал свои лапы при лунном свете.

— Вы сделали все, что могли. Входите же, мы оставили вам ужин. Завтра с первыми лучами солнца снова отправимся на поиски.

И рэдволльцы пошли в аббатство. Тарквин остался со слепым Симеоном охранять ночью главные ворота.

Хвастопуз вернулся к дубу на берегу ручья скорее благодаря везению, чем умению ориентироваться. Он осмелился растормошить капитана:

— Капитан, угадай, что я нашел? Цап зевнул и прищурился:

— Только не говори, что это бочонок грога и жареная чайка!

— Нет, кое-что получше, капитан, — рассмеялся Хвастопуз.

Цап схватил боцмана за ухо:

— Я голоден! Где жратва?

— Э-э, жратва… ну, понимаешь, это не жратва. — Голос Хвастопуза дрожал от волнения. — Я нашел двух спящих малышей. Они в палатке на берегу, неподалеку.

— Ты их не разбудил, а?

— Нет, капитан. Они так спокойно спали. Я сразу вернулся, чтоб рассказать тебе.

Цап отпустил ухо Хвастопуза и пожал боцману лапу:

— Веди же меня скорее к этим милым малышам!

Наступила ночь. Мэриел и Дандин сидели на широком подоконнике в своей камере; усталые, голодные и измученные, они смотрели на поднимающийся над долиной диск луны. Из веревки, которой крысы связали их, когда тащили в замок, Мэриел делала новый Чайкобой. Завязывая узлы, мышка мрачно размышляла, придется ли ей когда-нибудь воспользоваться своим грозным оружием.

Дандин вроде бы уже и не спал, но в какой-то полудреме вновь видел себя в любимом Рэдволле. После ужина он прогуливался с Сакстусом по саду, а большой колокол Джозефа отбивал четверть десятого; откуда-то из спален доносился голос матушки Меллус…

— Доведется ли нам снова увидеть Рэдволл, — промолвил он тоскливо. — Хотя сейчас больше всего мне бы хотелось увидеть стакан воды или кусок хлеба.

Чтобы отвлечь друга от мыслей о еде, Мэриел слезла с подоконника и сказала:

— Мы еще не обследовали нашу камеру. Давай посмотрим, вдруг найдем какую-нибудь лазейку, чтобы сбежать.

Вместе они осмотрели камеру пядь за пядью. Пол и стены оказались из массивных, плотно пригнанных друг к другу камней; Дандин попробовал было разрыть щель между ними, но вскоре понял, что это бесполезно.

Мэриел уставилась вверх:

— С потолком то же самое — ни единой щелки. Давай-ка взглянем на оконную решетку.

Мельдрам открыл один глаз и пробормотал:

— Во имя всех лягушек! Что вы делаете? Разбудили посреди ночи, никакого уважения к старшим.

— Выясняем, как бы отсюда сбежать, — сказала Мэриел, подавляя улыбку. — Может, решетку удастся вынуть?

Мельдрам повернулся и раздраженно заметил:

— Ну вытащим мы решетку, и что дальше? Улетим?

Дандин пнул решетку изо всех сил, но та не шелохнулась.

— Это хоть какой-то шанс. Впрочем, нет здесь никакого шанса. Прутья залиты свинцом и, наверное уходят глубоко в камень.

Мельдрам сел, потянулся и зевнул.

— Никакого покоя! Ладно, раз уж решили сбежать, пораскинем мозгами. Итак, как мы попали в камеру?

— Как мы сюда попали? — переспросила насмешливо Мэриел. — Разумеется, через дверь!

Заяц повел ушами:

— Ты мыслишь в правильном направлении. Двери можно закрывать… и открывать. Так что давайте-ка осмотрим наш главный вход!

Втроем они подошли к двери. Мэриел и Дандин следовали за Мельдрамом, предоставив ему распоряжаться.

— Так, Дандин, постучи-ка посильнее!

Ни о чем не спрашивая, Дандин принялся колотить по двери. Сначала ничего не произошло, но вскоре раздались шаги и послышался сонный голос охранника:

— Заключенные, прекратите стучать! Мельдрам дрожащим голосом прохныкал:

— Дайте нам, пожалуйста, воды.

В ответ на эту мольбу охранник разразился смехом:

— Еще чего захотели! Воды вам не положено! Уймитесь!

Затем охранник прошлепал обратно по коридору. Мельдрам подмигнул и приложил палец к губам, приказывая говорить потише:

— Итак, мы установили, что здесь всего один караульный и днем и ночью, если не ошибаюсь. Теперь двери… Тут наверняка обычный тюремный засов, давайте-ка проверим.

Дандин поднял Мэриел к окошечку в двери. Прижавшись к решетке, мышка взглянула вниз и увидела засов.

— Так и есть, — сказала она. — Это длинный брус, который вставляется в скобы на стене, а замка нет.

— Отлично, так я и думал! — провозгласил довольный Мельдрам.

Дандин осторожно опустил Мэриел на пол. Она пожала плечами и в ответ на восторги Мельдрама сообщила:

— Но засов очень крепкий, и к тому же отсюда нам его не достать.

— А зачем нам его доставать? — спросил Мельдрам. — На засов почти всегда обращают больше внимания, чем на все остальное, это самая прочная часть двери, а нам надо найти самую слабую.

— И что же это за часть? Заяц хитро улыбнулся:

— Петли, конечно! Похоже, дела обстоят еще лучше, чем я думал. Вы только посмотрите на эти петли! Болван, который ставил эту дверь, сделал петли изнутри. Кроме того, верхняя петля держится на одном гвозде, и с нижней то же самое. Не удивлюсь, если они к тому же наполовину проржавели. Вот так-то, юные воины: выдернуть оба гвоздя — и дверь открыта!

Дандин с довольным видом потер лапы:

— Толкнуть посильнее — и скобы, которые удерживают брус, не выдержат, дверь рухнет в коридор!