Дело вдруг двинулось вперёд с необычайной быстротой. Колумбу казалось, что он мяч, который перекидывают друг другу опытные игроки. Дворцовый привратник, у которого он попытался разузнать, как следует хлопотать о королевской аудиенции, случайно спросил, в чём его просьба, и вдруг передал его лакею. Лакей повёл его вверх по лестнице, такой широкой, что десять человек могли пройти по ней рядом, не коснувшись друг друга. Наверху лестницы, в аванзале, лакей передал его другому, из числа стоявших там вдоль стен. Но этот лакей повёл его не в огромные открывавшиеся перед ним залы, а боковой дверцей в тёмный коридор и снова вверх, узкой витой лестницей. Здесь Колумб перешёл к третьему лакею, и тот всякими переходами доставил его в маленькую пустую комнату и там покинул.

В комнату вошёл старый писец с золотым чернильным прибором у пояса. Он попросил кратко сообщить имя и дело. Колумб ответил:

— Христофор Колумб, генуэзец. Проект западного пути в Индию.

Тогда писец провёл его в соседнюю комнату, такую же небольшую и низкую, но великолепно убранную. На столе, покрытом сверкающей белой скатертью поверх другой, бархатной, стояла ваза с фруктами и венецианский кувшин со светлым напитком. В одном из кресел у стола сидел молодой человек в чёрной докторской одежде. Но эта одежда была не застёгнута, и из-под неё виднелся богатый придворный костюм. Молодой человек любезно пригласил Колумба присесть и изложить своё дело. Потом, немного подумав, сказал:

— Вы знаете, сеньор, ваша идея приходила в голову многим, но она считается неосуществимой.

— Я совершенно убеждён, — ответил Колумб, — что это плаванье не трудней тех, которые совершают португальские капитаны вдоль побережья Африки. Но оно значительно короче.

— Видели вы карту Бегайма? — любезно улыбаясь, спросил молодой человек. — На ней достаточно неодолимых препятствий.

— Ах, эти препятствия тоже не новы, — ответил Колумб, — я слышал о них от всех старых матросов. Но, сеньор, я позволю себе усомниться в существовании этих магнитных скал, так как ни один очевидец не испытал на себе их влияния. Кроме того, на карте Бегайма они указаны на юго-западе. Можно направить корабль так, чтобы избежать их притяжения, — на запад или северо-запад, и пристать не к Индии, а к острову Чипанго. Тем более, что это значительно сократит и без того недолгую дорогу. Что касается сирен и прочих чудовищ…

— То вы поступите подобно Одиссею и заткнёте воском уши своим спутникам, чтобы они не погибли, услышав пение этих чудовищ? — смеясь, спросил молодой человек.

— Да, сеньор, — вежливо согласился Колумб. — А так как вы читали древних авторов, то вам, без сомнения, встречалось упоминание о том, что берег Индии лежит прямо против нынешнего Кадикса. И если мы отплывём несколько северней, то как раз по прямой линии, будет остров Чипанго.

— Благородный остров Чипанго, — сказал молодой человек и, передразнивая Бегайма, поднял кверху палец. — Там растёт золото.

Потом, легко поднявшись, добавил:

— Будьте любезны, согласитесь подождать меня несколько мгновений. Я всего только один из королевских секретарей и не имею права самостоятельно решать дела. Я должен доложить о вашем интересном плане. Я сейчас вернусь. Ешьте фрукты — сегодня жарко. Особенно рекомендую вам этот виноград. Если вас не затруднит, начертите так, начерно, чтобы я не забыл, ваш путь из Лиссабона в Чипанго. Вот, случайно, карта Тосканелли.

Он вышел, но едва успел Колумб провести по карте прямую линию, как он снова вошёл, и лицо его сияло ещё более приветливой улыбкой.

— Сеньор, — сказал он, — его величество соблаговолит выслушать всех желающих обратиться к нему в это воскресенье, после ранней обедни. Я внёс ваше имя в список, и привратник вас пропустит. Только приходите во-время, так как король обычно сам выходит к ожидающим его и неизвестно, к кому он сперва соизволит обратиться… Ах, как это просто, — вдруг сказал он, бросив быстрый взгляд на карту. — Любой капитан мог бы проплыть этот путь не сбившись. Всего только прямая линия.

Держа в одной руке свёрнутую карту, он подошёл к Колумбу и негромко добавил:

— Дорогой друг, — ведь вы разрешите так называть вас? — я вижу, ваши дела не блестящи. Его величество, вероятно, предоставит вам несравненно бoльшие средства… Мои возможности невелики, но разрешите пока предложить вам этот пустяк.

Изящным, почти женским движением подвесил он к поясу Колумба маленький тяжёлый кошелёк, воскликнул:

— До свидания, дорогой друг! — и исчез.

Тотчас появился лакей, и, снова переходя из рук в руки, Колумб добрался до привратника, где ждал его не успевший ещё соскучиться Диего.

Диего сказал:

— Отец, купи мне такие сладкие коврижки, какие печёт наша хозяйка. Здесь на рынке их тоже продают. И купи мне башмаки с загнутыми носками, как у пажа.

Колумб купил ему всё, что он просил, и ещё третий кафтанчик, тёплый, на зиму, с круглым меховым воротником и пышными рукавами, под цвет к нему круглую шапочку с приколотым к ней шарфом. Кроме того, Колумб наконец сменил свою старую одежду на подержаное, но вполне приличное платье.

Дома он дал денег хозяйке и велел ей приготовить сытный обед.

— И блюдо перепёлочек! — крикнул Диего.

А Колумб сказал:

— И перепёлочек, и свежую рыбу, и всё, что можно достать.

В субботу вечером они пошли в баню. Это была большая зала, и посредине был бассейн; вокруг стояли столики, за которыми обнажённые купальщики пили вино или играли в шахматы.

Диего плескался в воде, прыгал, плясал, подымая фонтаном брызги, и пел, что взбредёт на язык:

А Колумб молча смывал с худого тела всю накопившуюся за дорогу грязь.

Потом они сели за столик, и цырюльник обоим подровнял рыжие волосы, причесал их одинаково: на лбу чолка, а волосы круто подвиты и сиянием окружают голову.

— Диего, — сказал Колумб, когда они шли домой, — этот замшевый кошелёчек похож на кошелёк Фортуната. Он такой маленький, а мы уже достали из него одежду, обед, и купанье, и надежду на много обеспеченных дней.

— А кто это Фортунат? — спросил Диего. Его рот был опять набит сладостями.

— Фортунат? Он встретил в лесу Фортуну — счастье. И она спросила его, что он хочет: долгую жизнь, здоровье, мудрость, красоту, почести или богатство?

— Я бы выбрал богатство, — сказал Диего.

— Я бы тоже. И Фортунат тоже выбрал богатство, и тогда Фортуна дала ему неисчерпаемый кошелёк. Но почести — тоже неплохо.

— Давай мечтать, — сказал Диего. — Будто мы выдумываем сказку. Будто мы встретили Фортуну — счастье, а она спрашивает: «Чего вы хотите?» А ты говоришь: «Я хочу почести!» А я говорю: «Богатство!» Ведь нас двое. Как ты думаешь, мы могли бы сказать Фортуне два желания? Давай почести и богатство, хорошо?

— Десятую часть доходов Индии и звание адмирала, — сказал Колумб и засмеялся.

Диего тоже засмеялся:

— Ну вот, адмирал! Это не сказка. Давай желать, чтобы ты был сам король.

— Этого нельзя: король уже есть, а второго не бывает. Но, знаешь, вице-королём можно, наместником короля. Вице-король Индии.

Ночью Диего проснулся и крикнул:

— Король Индии, мне хочется пить!

— Ты очень много поел сладостей, — ответил Колумб и напоил его водой из кувшина.

— Спокойной ночи, король, — сказал Диего и опять заснул.

Утром Колумб встал задолго до того, как колокола загудели к ранней обедне. Он долго одевался, но поесть был не в силах. Потом медленно пошёл ко дворцу.

И на этот раз снова привратник передал Колумба лакею, и тот повёл его вверх по лестнице. И на этот раз в аванзале перешёл он в руки второго лакея, но тот повёл его не в боковую дверцу, а прямо в огромную и роскошную залу, где множество людей шуршало и жужжало, как пчёлы в улье в летний и знойный день.