— Да, очень переживаю, что он положит на меня глаз! — пригорюнилась Агнира и начала искренне паниковать, — а вдруг они договорятся о каком-нибудь дипломатическом браке?!

— Не переживай, — взяла за руку “подружку”, — ходят слухи, что его величество помолвлен с младенчества.

“Это секретная информация! Откуда ты знаешь, Сатор?” — завопил Калири, заставив меня поморщится. Они там вообще ополоумели так орать агенту на задании? Как у них еще все шпионы нервный тик не заработали.

“Но слухи-то ходят”, — поддержка от Табурета пришлась кстати, особенно этот какой-то магически спокойный, умиротворяющий тон. Дочь Домео недолго раздумывая, легко отогнала собственные переживания и взялась за мои:

— А к тебе, Кони, уже кто-нибудь сватался? — в глазах девицы застыло азартное предвкушение старой сплетницы, — украшения вот носишь, наверняка же были попытки?

Пришлось смущенно потупится, выигрывая время на раздумья. До встречи со слов юной Домео оставался еще час. И лучше бы утолить такую неприкрытую жажду подружки, чтобы той не захотелось выставить меня раньше времени. Нужна срочно история про женихов, кого бы ей описать…

— Знаешь, — почти шепотом начала я ближе наклоняясь к соплячке, — однажды приехал один. А у него все лицо расцарапано.

“Саторрррр… это что еще за больные фантазии?” — возмутился Калири, пребывая в бешенстве. А вот госпожа Домео сделала круглые глаза и аж дышать перестала от заинтересованности. Сатор-Сатор… Обсаторкайтесь теперь. Легенду надо было лучше разрабатывать!

— Да. Оборотень, — продолжая нагнетать обстановку подтвердила я, — ходил и всем рассказывал, что это он с виверной сражался. Героически победил, по его словам, естественно. Но знаешь, что Агни? На деле оказалось, что это ему в порыве страсти дама сердца по лицу врезала.

“Оника…” — как-то предупреждающе прокашялся Табурет. А вот блохастый больше не произносил ни звука. Пигалица сидела заинтригованная, но все же в сомнениях.

— А почему у целителя не залечил? — наконец, сложила какую-то схему в голове юная Домео.

— Оставил, чтобы помнить о коварстве женщин. Он после этого всех девушек люто возненавидел, — воодушевленно продолжила сочинять душещипательную историю для девчонки, — начал видеть змею под каждой юбкой. Зачем только свататься притащился — загадка!

“От допроса с пристрастием, ты теперь, Сатор, не отвертишься!” — злобно уведомил Калири. Заставив меня искренне недоумевать, чего он бесится. Каким-то задним фоном прозвучало “успокойся Викраш, она не понимает, что несет” голосом Муреса, явно адресованное не мне. Фразу было слышно, как издалека. Подумаю об этом всем на допросе, если рогато-блохастое содружество все-таки его учинит. Сейчас надо было вернуть энтузиазм, начавшей скучать пигалице.

— И еще был один! Господин Лулес! — если будут пытать, то хотя бы, чтобы было за что, — ты не представляешь какой жадина! Я таких скупердяев в жизни не видела!

— А как ты о нем это узнала? — удивилась Агнира, — если на тайные встречи бегать не прилично?

— Он прямо у меня на глазах из вазочки в карман себе все конфетки высыпал! — искреннему моему возмущению не было предела, при воспоминании о зарплате.

“И сахар в кубиках тоже спер!” — неожиданно хохотнул Табурет. Чем сильно взбесил. Они там сидят и развлекаются, а мне тут эту девчонку байками развлекать. Блохастый, видимо, тоже успокоился и присоединился к коллективному сочинительству: “Скажи, что он еще и твои забрал.”

— А потом спросил, буду ли я есть печенье, — дочь посла все это время с интересом ждала продолжения, — ну, по этикету мне требовалось отказаться. Так этот Лулес и все печеньки с собой прихватил.

Пока госпожа Домео переваривала подобное возмутительное скупердяйство, на заднем фоне состоялся занимательный диалог. Судя по тому, что звучал он приглушенно, разведчики не потрудились отключить кристаллы, но говорили сейчас не в них, а друг другу.

“— Я же говорю, Саарин, проще придушить, — ерепенился оборотень.

— Угомонись, Викраш. Она просто придумывала колкость, чтобы тебя уязвить, — достаточно жестко одернул друга дарх, — и удивительным образом хорошо тебя просчитала, скорее всего случайно.

— То есть это серьезный агент, который рассказывает про дархов, которые воруют печеньки, капитан Лулес? — без стеснения вызверился блохастый.

— Хоть Лампопулес с карамельками, если у нас будет понимание, зачем встречаются послы Юминлана и Арудании.”

— Неужели тебе никто никогда не нравился по-настоящему, Кони? — выдернула меня из процесса одного шпионажа в другой пигалица.

Продержаться оставалось всего ничего, провожать меня начнут, наверняка, минут за двадцать до начала встречи. Значит, нужно еще что-то рассказать. Причем, саму Домео о чем-то подобном расспрашивать было бы пустой тратой времени. Все, что хотела рассказать сама Агнира, она выдала в самом начале. Отсутствие интереса к каким-то более весомым вещам, нежели чем светские сплетни, делало ее пустым собеседником. Если пигалица проблему свою не осознавала, то по-крайней мере умело пользовалась своим дипломатическим статусом, безнаказанно задирая нос и раздавая колкости неугодным.

— Мне нравился оборотень, — набравшись духу, начала рассказывать я, — если честно, влюбилась скорее.

В ухе кто-то даже закашлялся. А Агнира заботливо подлила мне чай и пододвинула поближе розовую пироженку с малинками сверху. Видимо, почувствовала отголоски искренних эмоций. Вдали прозвучало “я не буду это слушать” голосом Калири. Было бы к лучшему, если бы и дарх сделал перерыв. Погружаться в воспоминания никак нельзя, нужно лишь удовлетворить ненасытную девку. Капелька злости вернула меня в нужное русло:

— В общем, он мне рассказывал про оборотней, клялся в вечной любви, обещал красивое и светлое будущее, — некрасиво паясничая, перечислила я, — а потом оказалось, что нас, таких наивных девиц, наберется на военный отряд. Так что все эти чувства для глупышек, мужа надо выбирать побогаче и щедрого!

Лавочку свернула очень быстро и вовремя. В залу вошел слуга и сообщил, что гостье “пора”. Агнира расстроенно закрутила головой и с кислой миной предложила проводить подругу.

По коридорам в присутствии слуги мы с дочерью посла шли молча, лишь иногда переглядывались с понимающими ухмылками. Болтать при свидетелях пигалица не хотела, а я, в принципе устала от пустой болтовни. Особенно учитывая, что в ушах она снова возобновилась.

“Сатор, а ты вообще собираешься проникать в кабинет? Какой план?” — опомнился блохастый. Ну, вспоминая, что командир изначально исключил нужность моих услуг, такие мелочи его не заботили.

“Викраш, так это твоя задача была все продумать…” — от этих вкрадчивых интонаций дарха, волоски на руках встали дыбом. Да, определенно надо опасаться вот такого настроения капитана. Оборотня жалко не было ни секунды, меньше будет по вечерам гадости разносить. Если меня погубят эмоции, то его — излишняя самоуверенность. Что принесет провал Муресу осталось открытым вопросом. Наверное, именно поэтому он главный в разведке, а не Калири.

“Ну, я предполагал, что Сатор подобьет подругу на подслушивание, судя по вчерашнему дню”, — считать попытку блохастого выкрутиться хорошей, можно было бы только, если не знать о его десятилетней дружбе с дархом. За столько времени оборотень, наверняка, далеко ни один раз терпел полное фиаско. Вот и сейчас Табурет раздраженно и даже гневно припечатал подчиненного резким: “А в среду ты что предполагал? До того, как мы узнали много нового об увлечениях госпожи Домео.”

С пигалицей мы уже оказались в зале при входе, и я полностью абстрагировалась от болтовни начальства. Нужно сосредоточиться теперь на весьма сложной части этого задания. Агнира решила приобнять меня на прощание, сказала какие-то даже присущие случаю слова и уже раздраженно ожидала моего ухода.

— Агни, послушай, неловко просить, — мне пришлось сконфуженно бросить пару взглядов на стражу, — но меня прямо сейчас повезут на занятия по этикету. Чая опять же мы с тобой столько выпили. Мне бы в уборную, прическу поправить!