Фьяну не нашли. Ни сразу, ни когда ворочали оставшиеся от големов камни, чтобы собрать тела погибших. Данжер сам, лично, прошерстил все поле боя, но это было бесполезно. Фьяны не было. А все, что видел Врангель — это как чья-то арбалетная стрела выбила ее из седла. Ирод, не сразу почувствовавший пропажу хозяйки, продолжил бежать, а потому толку от него тоже было немного. Верный конь на пару с вороном так же, как Данжер, обнюхивали и обыскивали поле боя, и тоже безуспешно.

— Не хочу верить, что Фьяна погибла! — упрямо твердил Данжер. — Не хочу!

Однако войско долго на одном месте задерживаться не могло. Пора было возвращаться, вручать Мирославу Любаву, да готовить свои уделы к нападению големов. То, что этого осталось недолго ждать, было понятно всем.

— Найду тело Фьяны, тогда и поеду к Мирославу, — упрямился Данжер.

— Хочешь, чтоб твой поход за Любавой напрасным был? — желчно поинтересовался Врангель. — Фьяне это, безусловно, поможет. Нет уж, езжай к Мирославу. А мы с Иродом останемся. И если Фьяну можно найти, найдем.

Данжер вскочил на коня, зло огрел его плеткой и пулей полетел вперед, не разбирая дороги. Неужели это правда? Неужели Фьяна погибла? Данжер до последнего надеялся, что она просто от него сбежала. До тех самых пор, пока не увидел Ирода и Врангеля. Фьяна бы никогда их не оставила. Черт, черт, черт! Ну почему все так нелепо получается?! Сумасшедшая ведьма, с невообразимыми волосами рыжих расцветок и разноцветными глазами, погибла из-за него. Из-за его вражды с Мартой, его стремления восстановить Фотию, его желания видеть ее рядом… Боже, как же он ненавидел Марту! Как же он ненавидел эту хладнокровную стерву, которая нанесла свой очередной подлый удар! Подлый и болезненный. Даже чересчур.

Данжер чувствовал, как ненависть переполняет его, буквально сжигая внутренности. Если бы в этот момент кто-нибудь мог видеть василевса со стороны — его охватил бы ужас. Данжер как никогда походил на дракона. Не просто на бессмертную нечисть, а именно на дракона. На это древнее, прекрасное и смертельно страшное существо. Василевс был бледен. Кровь запеклась у него на лбу, на висках и под спутавшимися волосами. В его голове билась только одна мысль — напиться. В дым, в хлам, вдребезец! Удариться в такой бешеный загул, чтобы неотступно преследующий его образ Фьяны был навсегда изгнан, выкорчеван, уничтожен! Может быть, хотя бы тогда он освободится от нестерпимой боли, которая поселилась в его груди. Данжер сжал зубы. Безумное болезненное чувство разрывало его на части и не хотело утихать. Василевс много раз был ранен. Даже слишком. Из его бессмертного тела доставали и зазубренные стрелы, и отломившийся наконечник копья, и ядовитые иглы… но никогда, никогда за всю его тысячелетнюю жизнь, боль не была столь дикой.

Какого черта он не удержал Фьяну? Зачем позволил ей ввязаться в бой? Почему не сумел, не смог объяснить ей, что никто и ничто не будет для него столько же значить? Да отречься от Любавы, и все! Фотия переживала и не такие катаклизмы, и это бы пережила! А у них с Фьяной было бы не несколько минут крепких объятий, а ночь. Целая ночь сумасшедшей страсти! И никакого «прощай» с утра! Почему, ну почему он это не сделал? Данжер резко остановил коня и до боли в пальцах сжал поводья. Еще несколько лет. Несколько лет, и он опять станет драконом. Но сможет ли он прожить эти годы, если боль так и не отступит? И избавится ли он от нее, когда изменит сущность? Данжер не знал ответа на эти вопросы, и от этого ему становилось еще хуже. К черту! Он выполнит свой долг! Выполнит, поскольку и так пришлось заплатить за него немалую цену. Он отвезет Любаву Мирославу и женится на ней. Фотия будет восстановлена до того, как он опять станет драконом. Восстановлена и передана в руки надежному человеку. Данжер глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и повернул коня.

Больно… боже мой, как же больно… похоже, на моем теле просто нет живого места. Где я? Небо, звезды, и нетерпеливо фыркающий рядом Ирод.

— Что со мной? — попыталась спросить я, но издала только невнятное шипение. Однако Ироду этого оказалось достаточно. Он подошел ближе и тихо фыркнул. — Что случилось? — задала я еще один вопрос, пытаясь сообразить, почему ни ноги, ни руки меня не слушаются, а голова кажется безумно тяжелой.

— Убили тебя! — раздраженно каркнул подлетевший Врангель, вылив на меня из клюва какую-то воду.

— С ума сошел?

— Это ты с ума сошла, — набросился на меня Врангель, — кто спиной к врагам поворачивается?

И тут меня осенило. Ну конечно же! Был бой! Я вчера зачаровала оружие, а сегодня доблестно сражалась, развеивая големов в пыль. Потом… потом я действительно почувствовала удар в спину… странно… обычно я стараюсь не оставлять врагов за своей спиной. Неужто на сей раз я ошиблась?

— Так меня ранили что ли? Блин, больно-то как!

— Ты что, русского языка не понимаешь? — возмутился Врангель. — Не ранили тебя, а убили. Мы с Иродом тебя почти три дня на поле боя разыскивали. Остальное войско давно уже собралось и восвояси отправилось.

— А… — хотела я задать вопрос, и тут же осеклась. Нечего спрашивать о Данжере. Если его нет рядом, значит, он тоже уехал. Вместе со всеми. Ему еще Любаву князю с рук на руки вручать, да жениться на ней. Небось, припустил изо всех сил.

— Лежи спокойно, я сейчас еще воды принесу, — скомандовал Врангель. — Тогда, может, ты на Ирода будешь в состоянии взобраться.

— Ты же говоришь, что меня убили, — фыркнула я. — А сам водой меня поливаешь, словно я редиска. Ты уж тогда посудину какую-нибудь прихвати, чего в клюве таскать…

Врангель завертел головой, и, подхватив мой шлем, снова улетел.

— Лучше б он помощь привел. На фига меня водой поливать? — возмутилась я, но встать так и не смогла.

Вороненок вернулся только минут через 10. Похоже, шлем с водой явно был для него тяжеловат, поскольку летел он с трудом.

— Опять поливать меня будешь? — ехидно поинтересовалась я, и… Врангель действительно вылил на меня воду. — Совсем крыша поехала? — возмутилась я, вскочив с земли.

— На себя посмотри, доходяга, — обиженно каркнул Врангель.