— Знаешь, за что я их ненавижу? — спросил принц, глядя красивыми мертвыми глазами на Надю. Его рука перебирала ее волосы. — Одна из них разбила мне сердце!

— Понимаю, если бы яйца, — выдохнула Надя, пытаясь увести щеку подальше от принца. — Мне вон тоже сколько сердце разбивали! Сердце разбилось! На счастье! И ничего? Переступила и пошла дальше!

— Ты не поняла, — улыбнулся принц, все еще гладя Надины волосы. Впервые в его глазах было что-то, что отличалось от обычной холодной ненависти.

— Ты на нее очень похожа, — едва слышно прошептал принц.

— Да мало ли на кого я похожа?!! — возмутилась Надя. — Ты, может, тоже похож на соседа с перфоратором, который делает шестой ремонт за год. Но я же не бросаюсь на тебя с криками: «Умри, скотина! Гори в аду!»?

Принц встал с кровати. Надя дернулась следом.

— Я безумно благодарен той девушке, — задумчиво произнес принц. — Если бы не она, то я бы так и вел себя, как влюбленный идиот. Разбитое сердце меняет человека.

— Неси скотч, будем склеивать твое сердце! — взмолилась Надя. — Желательно покрепче! С выдержкой!

Принц уже был у дверей, как вдруг остановился.

— Тебя будут кормить, мыть и так далее, — произнес принц, не оборачиваясь. — Считай это моей щедростью! Всего хорошего. Теперь эта комната — твоя темница.

Принц вышел и закрыл дверь.

Надя поняла. Она разбудила в принце зверя.

Как «будительница зверей» Надя была очень опытной. Правда вместо страстного «рррр!» и царапин на спинке кровати и Нади, разбуженный зверь пердит, зевает и чешется. А еще постоянно просит есть и валяется в тени «диванных» акаций.

— Вот гад! — выругалась Надя, радуясь сообразительности принца.

Наде чаще попадались пирожки с мозгами, чем мужики. И это начинало интриговать.

— Может, вы чего-то хотите? — послышался голос служанки. Она вошла в комнату, глядя на связанную хозяйку. — Его высочество просил проследить за тем, чтобы вы ни в чем не нуждались.

Такая щедрость тронула сердце Нади.

— Что? Прямо так и сказал? — удивилась Надя, пытаясь расслабиться.

— Да, слово в слово. Если у вас будут какие-то просьбы кроме «развяжите меня», — продолжила служанка, глядя на рассыпанные по комнате цветы и драгоценности. — Я передам его высочеству.

Когда-то давным-давно Надя продирала глаза в шесть утра и проклинала тех, кто придумал работу. Она мечтала, что в один прекрасный день за ней приедет принц, сгребет ее в охапку, даст по рукам с отчетами: «Выбрось всякую каку!» и увезет в свой замок.

И там начнется новая жизнь!

Надя будет целый день валяться в кровати и спать до обеда. «Вяжите меня крепче! Держите меня семеро!», — кричит в своей сказке Надя, требуя веревки. Перепуганные слуги, причем, все на одно лицо, суетятся и привязывают ее к кровати. «Привяжите меня! И не развязывайте! Что бы я вам не говорила, как бы не умоляла!», — завывала Надя, как оборотень. Слуги в мечтах приматывали ее к кровати, пока Надя проверяла крепость пут. «Туже!», — рвется Надя. — «Еще туже!!!».

«Как скажете, ваше высочество!», — суетятся слуги.

«Просто завтра понедельник. И я встану в шесть утра. А потом попытаюсь уйти на работу! В этот момент мне на пути лучше не попадаться!», — поясняла Надя глупым слугам. — «Поэтому туже!».

— Мечта с-с-сбывается, — процедила Надя, поглядывая на свои связанные руки. — Принц есть, кровать есть, работать не надо.

— Так что вы хотели? — спросила девушка. — Я все передам принцу!

— Записывай или запоминай! — начала Надя. — Мне нужна махальщица, чесальщица… Желательно с длинными ногтями…

Через час вокруг Нади стоял целый штат слуг. Одна девушка сидела на кровати, готовая в любой момент почесать хозяйку. «Левее! Правее! Еще правее! Выше!», — командовала Надя, глядя на унылого слугу, который пытался изобразить диктора новостей. Лежать без телефона и телевизора — вообще бессмысленно!

— Сегодня в нашем королевстве поймали и обезвредили преступника. Он убивал богатых и кормил ими бедных, — уныло рассказывал последние новости слуга. Дверь периодически открывалась, а к нему бежал информатор. И что-то шептал на ухо.

— Сегодня на площади казнили восемь человек по обвинению в государственной измене. Мероприятие проходило в торжественной обстановке и завершилось народным гулянием, — уныло продолжал диктор, ожидая свежие новости.

— Переключи канал, — прокашлялась Надя, устав от свежих новостей. — Собирай пока новости!

Девушка с опахалом стояла возле Надиного изголовья и делала обширные взмахи.

— Король Фридрих первый был черствым человеком, — уныло начал «канал история», поправляя парик и шурша огромной книгой. — А так же любил выпить.

— Короче, его легко было размягчить коньяком, — зевнула Надя, понимая, что «ничегонеделание» — это скучно. — Переключите канал!

Перед кроватью появился менестрель с подобием на лютню.

— Рыцарская песня, посвященная прекрасной даме, — вздохнул менестрель, поправив берет. И ударил по струнам.

— Давай! — приготовилась Надя к тонкой романтике.

— Все для тебя, крестовые походы! Для тебя грабеж всего народа! Для тебя пиры, бастардов роды! Для тебя! — пел менестрель. — Лишь для тебя горят чужие хаты. Для тебя сверкают мои латы! Для тебя подмышки волосаты! Для тебя!

— Переключить канал, — зевнула Надя, а вместо менестреля вернулся ведущий новостей.

— Герцог де Шато Бурбон сегодня на охоте затравил оленя! — радостно объявил ответственный за новости.

— Вот мерзавец! Бедный олень! Как он теперь будет с этим жить? У него же моральная травма! — зевнула Надя. — Ой-ой-ой…

Ее взгляд стал осмысленный.

— Где утконос? Зовите утконоса! — усмехнулась Надя, понимая, что прошло всего три часа, а она уже устала валяться.

— Бегу, ваше высочество! — из ванной вынырнул мужик с золотой «уткой».

Надя понимала, что с мечтами нужно быть поосторожней!

— Королева Теодора Прекрасная встала с постели два раза. Первый раз во время восстания, когда горел дворец. Второй раз, чтобы выйти замуж, — гнусавил «историк».

— Веский повод. Все! Кыш отсюда! Все, — повела плечом Надя, глазами указывая на дверь. Все послушно удалились.

— Дожили! — зевнула Надя, пробуя освободить руки. — Просила заботливого мужика? Получай!

Надя прикрыла глаза, пытаясь уснуть. Но было непривычно и неудобно.

Перспективы рисовались мрачные. Через месяц Надя будет весить, как две Нади. Потом как три. К концу года Надежды станет так много, что никакая вера и любовь ее уже не спасут.

— Надежда есть? — спрашивали угнетенные принцем люди.

— Надежда ест! — отвечал принц.

Надя всхлипнула.

И единственным способом похудения будет несчастный волчок — кусатель за бочок. А потом бочок и в пасти помещаться перестанет. И понадобится волчок с большей пастью.

Перспективы были мрачные.

На секунду Надя открыла глаза, чтобы попытаться плечом поднять подушку, как вдруг увидела фигуру в черном капюшоне!

— Аааааа!!! — заорала Надя, в ужасе глядя на внушительную косу. — Ты кто?

— Смерть, — послышался женский голос. — И не только напольных весов!

— Аааааааа!!!! — завизжала Надя, понимая, что смерть ее будет плюс сайз!

— Да не кричи ты, котенок, — послышалось сопение.

Надя как бы орала, и как бы нет. Она просто лежала с открытым ртом и круглыми глазами.

Надю минздрав предупреждал. И не раз. Про вредность гамбургеров и сидяче-лежачего образа жизни.

— Аааааа!!! — пискнула Надя. Пришел ее смертный час! А она еще так молода! Она еще столько не успела!

Она не успела вырастить мужа, посадить сына и построить карьеру. Сколько еще зефира, не съеденного в полночный час! Сколько еще чая не выпито! Сколько мужских жизней она не успела отравить фразой: «Дорогой, вынеси мусор!»!

— Пожалуйста, не надо, — всхлипнула Надя, жмурясь.

— Что не надо? Освобождать тебя не надо? — удивилась смерть.