Тогда и приходят раздумья о том, что творится вокруг. Происходящее – по?прежнему не его ума дело; приказ о слежке исполнен – и это главное, однако тогда, вечерами, просыпается обыкновенный человек, который может промолчать в ответ на указание начальства, не высказав ни несогласия, ни одобрения, но не обдумывать приказа – не способен. Никто, собственно, этого и не требовал…

Вечерами можно поразмыслить о том, что объект слежки подолгу, по полдня или ночами, задерживается в доме обвиненной (и оправданной) в чародействе женщины, лишь по временам посещая башни Друденхауса; о том, что с объектом изредка здоровается кто?то из горожан, а кто?то – с нескрываемым пренебрежением или почти ненавистью смотрит вслед. Можно размышлять о том, что объект – действующий следователь Конгрегации, чье дознание и доказало невиновность арестованной. Можно размышлять о том, что в последнее время становится все сложнее пребывать в этом состоянии пустоты и немыслия, наблюдая за предателем, безнаказанно разгуливающим по улицам. Можно лишь вечерами успокаивать разгулявшиеся нервы тем, что начальству виднее, и только оно знает, отчего нельзя арестовать изменщика, столь явно и нагло попирающего все, чему должен служить.

Можно лишь вечерами осторожно, тихонько, задуматься над тем, кому или чему же он служит теперь, если вдруг потребовались столь редкие агенты – умеющие не скрывать свои мысли от всего, что вне, а – попросту не иметь их, оставаясь не замеченными при любой самой тщательной проверке чародеями любой силы…

***

… Люди говорят так, что был Хаос Первородный, вместилище всего сущего, бывшего и не бывшего, и царила в нем Тиамат, праматерь всего, и был Бел, сочетавшийся с Тиамат, и породили они мир, людей и животных.

И был у Бела и Тиамат сын Мардук, воин.

И возжелал он всей власти, а не данной ему от отца и матери, и восстал на Бела и Тиамат, но Бел был малодушен и отдал Мардуку власть, и закрыл глаза на матереубийство.

И Мардук оружие поднял на Тиамат и поразил военачальников ее, учителей своих А псу и Му мму, и рассек тело матери своей, и дух ее в печали ушел в Хаос внешний.

И потомки Бела и Тиамат хранят Силу ее.

Такова Ашторет – Иштар – дочь матери своей, и два лика у нее, светлый, успокоение и защита, и темный, сила и власть.

И темный лик – врата в места, куда изгнан дух Тиамат…

***

… Люди говорят, что у всякого народа свои боги, и боги всякого народа говорят о том, как творили они мир.

Люди говорят, что иные из них лгут, а иные из них никогда не существовали.

Люди говорят, что боги могут явиться из небытия, никогда не существовавшие до поры, когда измыслили их и стали поклоняться им, взращенным на поклонении том и сотворенным тем поклонением.

Люди говорят, что человеку возможно возвыситься и стать богом.

Люди говорят, что богу возможно возвыситься и стать человеком…

***

– Этот мне больше по душе, – заметил Курт; Маргарет улыбнулась – словно бы неуверенно и стесненно.

– Я не удивлена. Это твой бог – участливый к людям и жертвенный. Моя покровительница – другая.

– Безучастная и требовательная?

– Всякая.

– И какой ее лик более привлекает тебя?

– Успокоение и защита – этого мне было бы довольно десятилетие назад. Теперь же – нет.

– Сила и власть… – вымолвил Курт тихо. – Этого ты хочешь?

– А в этом есть что?то необычное? – вскинулась Маргарет. – Всем в этом мире нужна сила и нужна власть, а таким, как я – тем более. Как я уже говорила тебе – хотя бы для того, чтобы выжить.

– Не хотелось бы обидеть даму, – с плохо скрытым сарказмом заметил Курт, – однако ее власть и сила не была слишком очевидна, когда ты оказалась в беде. Ты сильна, о подобных тебе я до сих пор лишь читал, признаю, однако…

– Ты не веришь в ее могущество? – нахмурилась Маргарет; он передернул плечами.

– Я в нее?то саму верю с трудом.

– Ты по?прежнему убежден, что всё, кроме твоего Иисуса – происки Дьявола? Демоны под личинами богов? Все, что ты узнал, не убедило тебя?

– Еще всего только чуть более недели назад, – медленно выговорил Курт, – все это было для меня не существующим вовсе. Не требуй от меня многого. Я не могу за неделю сменить веру; сомневаюсь, что это совершится вообще – через неделю ли, через месяц или год. Я готов согласиться с тем, что Тот, Кого я полагал Единственным, лишь Один из многих. Пусть так. Однако ты сама признаешь, что в мире множество тех, кого никогда не бывало, множество попросту измышленных, не существующих нигде, кроме людских преданий. Откуда мне знать, что ты не заблуждаешься, не обманута, что все это подлинно?

– Или – что не обманут ты? Мною?

– Для меня все это – сказка. Легенда.

– Все, что люди знают о том мире, не более, нежели легенда, – отрезала Маргарет. – Все, что ты знаешь о том, что полагал ранее несомненным – тоже предание. Или ты все еще убежден, что Вселенная сотворена единым и непогрешимым создателем, а бог, которому служишь ты, его сын? Только оттого, что так написали люди в книге, которую правили люди же? Прочие столь же убеждены в том, что написано в их книгах, их людьми.

– А ты всерьез уверена, что мир породила Тиамат?

– Это легенда, – повторила Маргарет – размеренно, словно втолковывая только что разъясненный урок. – Лишь легенда. Я не знаю, что на самом деле. Быть может, правы те, кто говорит, что мир создан безличной силой, и боги – лишь первые его жители, самые старшие; похожие и непохожие на нас, но – просто сильнее. Или правы все? И в творении этого мира участвовали все те, кого люди зовут богами?

– Довольно… спорно, – заметил Курт; она улыбнулась.

– Ты говоришь так, потому что тебе приходится иначе смотреть на все то, что впитывал с детства, и любой аргумент кажется тебе недостаточным. Если бы во младенчестве ты оказался в семье мавров, ты столь же скептично смотрел бы на то, что сейчас отстаиваешь… Однако же, даже в признанной всеми христианами книге есть кое?что, говорящее в пользу моих слов.

– И что же? – уточнил он ревниво; Маргарет пожала плечами.

– Сам Рай.

– Не понял.

– А я объясню, – с видимым удовольствием отозвалась она; было заметно, что мысль эта ею продумана давно и столь же давно желала быть высказанной. – В подлиннике стоит еврейское слово, которое происходит от «защищать». Ограждать. Иными словами, Рай – это некое огражденное место при Эдеме. И человек, созданный ветхозаветным творцом, не покидал пределов этой ограды; почему? Может быть, потому, что тогда он увидел бы других людей, сотворенных другими богами? И узнал бы, что его всевластный господин – не более чем usurpator? Даже тот, кому служишь ты, если взглянуть непредвзято на все, что он говорил и делал, пришел для того, чтобы вызволить человека из?под власти этого узурпатора – он ведь дал иную заповедь, установил иные правила, дал иной закон; и совершил жертвоприношение – с величайшим жрецом и величайшей жертвой, каждым из которых был он сам… Но все это неважно, – оборвала Маргарет саму себя. – Не то главное, на чьей совести создание мира, где мы живем. Главное – кто способен дать мне то, что я хочу.

– В обмен на что? – уточнил Курт хмуро. – Или я скверно знаю подобные культы, или ты задумала то, что мне не понравится.

– Не смотрите на меня такими глазами, господин следователь Конгрегации, – потребовала она разгневанно. – Я не намерена резать младенцев; Иштар – женщина, и подобные приношения не поспособствуют ее благосклонности. Приносить ей в жертву пресловутых девственниц я тоже не собираюсь. Как несложно догадаться, убийство женщины женщина?богиня тоже не воспримет как нечто приятное, за исключением тех случаев, когда жертва добровольна.